Год с Россией — спецрепортаж RFI из Крыма: «Мы были готовы умирать и убивать»
18 марта исполняется ровно год, как Владимир Путин включил Крым в состав Российской Федерации. Украина и подавляющее большинство государств в мире не признали «переход» Крыма в состав России и считают действия России «аннексией». Специальный корреспондент RFI отправился в Крым, чтобы узнать, как изменился полуостров, и что сами крымчане думают о жизни в составе России. Часть пятая
Опубликовано:
Мы были готовы умирать и убивать
«Самым важным событием в политической жизни Острова является возникновение Союза Общей Судьбы, — сказал Марлен Михайлович, — во главе которого стоят влиятельные лица среднего поколения русской группы населения». Это в «Острове Крым» у Василия Аксенова.
Самым важным событием «Крымской весны» в исполнении Сергея Аксенова стало возникновение так называемой «Самообороны», или «Народного ополчения Крыма», как предпочитают называть себя представители организации.
Первые упоминания «крымской самообороны» появились в СМИ примерно год назад. Тогда бойцы организации, в которую вошло много ветеранов-афганцев, казаков, бывших «беркутовцев», вернувшихся на полуостров после победы «Евромайдана» в Киеве, в считанные дни взяли в кольцо здание крымской Верховной рады в Симферополе, которая после этого назначила премьер-министром республики лидера мало кому тогда известной националистической партии «Русское единство» Сергея Аксенова.
Одновременно участники «Самообороны» сыграли важную роль в блокировании украинских воинских частей на полуострове в период референдума. Однако и после «воссоединения» Крыма с Россией «народное ополчение» не прекратило свое существование. Бойцы организации вместе с полицейскими патрулируют улицы, участвуют в спецоперациях по «национализации». Обычные люди на полуострове про «Самооборону» предпочитают либо вообще не говорить, либо рассказывают про нее шепотом.
Правозащитник Алексей объясняет, что, по сути, «Самооборона» является парамилитарным образованием, не имеющим аналогов в России и никак не предусмотрена российским законодательством.
Алексей: «Парамилитарные формирования, я имею ввиду „Крымскую самооборону“, регистрация которой в качестве бюджетной организации создала прецедент в российском правовом поле, потому что это не в полной мере добровольная дружина. Поскольку общественная организация не может подчиняться главе республики, руководителю исполнительных органов власти. В данном случае, это именно так. Права и полномочия, к сожалению, до сих пор не выяснены. А оснований утверждать о причастности этих людей к разным противоправным действиям более чем достаточно. Нет понимания того, сколько лиц в этом подразделении, кто им руководит, кто несет ответственность за их действия, их бездействие, какие у них полномочия, имеют ли они право на ношение спецсредств, как их отбирают, кому жаловаться и обжаловать их действия — ответов на эти вопросы до сих пор нет. И это, безусловно, влияет на ситуацию с гражданскими свободами в Крыму».
Между тем, перечень задач и полномочий Самообороны очень широкий. От охраны общественного порядка до борьбы с терроризмом и экстремизмом. На постоянной основе в «Крымском ополчении» работают около 500 человек, еще пять тысяч — это резерв, рассказал RFI заместитель командира полка «Народного ополчения Крыма» Александр Антуфьев. Вооружения на балансе Самооброны, по словам замкомандира, нет, но если будет нужно, то любой из ополченцев может его получить. Все бойцы прошли спецподготовку.
Александр Антуфьев: «Мы выполняем задачи по охране общественного порядка, мы выполняем задачи по охране государственной собственности, охране объектов. Но также на нас возложены задачи по борьбе с терроризмом и экстремизмом.
RFI: Какие средства есть у вас для борьбы с терроризмом и экстремизмом?
Вы имеете в виду, насколько вооружено наше подразделение? Я вам на это скажу, наше подразделение достаточно оснащено, но как такового наличия огнестрельного оружия в нашей структуре не предусмотрено. Но каждый из наших людей и подразделение в целом готовы в случае необходимости это вооружение получить, грамотно его применять. Отрабатываются, построена система тренировок, наработки грамотных тактических действий в любом виде боя общевойскового. По сути дела, мы представляем собой структуру, которая является военизированным предприятием, но без наличия оружия.
А какая у вас численность?
Численность, в общем формате, где-то в пределах 5000 человек. На сегодняшний день наше учреждение — это 500 с небольшим.
500 человек непосредственно работают?
Да, на постоянной основе. А остальные все, когда события закончились, пошли заниматься своими вопросами, трудоустраиваясь на гражданскую работу.
Кому непосредственно вы подчиняетесь?
Мы непосредственно подчиняемся председателю Совета министров республики Крым Аксенову. И непосредственно командование силами полков народного ополчения осуществляет первый заместитель председателя Совета министров республики Крым Шеремет Михаил Сергеевич. Непосредственно мы работаем, выполняем его задачи».
С большей готовностью про «Самооборону» рассказывают те крымчане, которые уже уехали с полуострова. Правозащитница из Крымской полевой миссии Ольга Скрипник высказывает также мнение, что организация пополнялась, в том числе, из представителей бандформирований Крыма. Дело в том, что еще в 2009 году заместитель Председателя Верховной Рады Крыма Михаил Бахарев обвинил Сергея Аксенова в связях с крымской ОПГ «Сэйлем». Но организующую роль, по информации Скрипник, которая подтверждается заявлениями Игоря Стрелкова (Гиркина) сыграли представители спецслужб России.
Ольга Скрипник: «Основная задача „Крымской самообороны“ в тот период заключалась в разгоне украинских митингов, в разгоне антивоенных митингов. Я убедилась на собственном опыте, потому что сама страдала от их действий. И второе — это штурмы украинских воинских частей, в которых всегда принимала участие „Крымская самооборона“. Из кого она состоит? Конечно, в рядах „Крымской самообороны“ очень много местного населения, в основном, конечно, маргинального типа. Также привлекались спортивные клубы, которые ранее системно финансировались Януковичем и Партией регионов. И третья группа, которая туда вошла (она была менее заметна, но она была основной) — это, естественно, представители спецслужб Российской Федерации и также отдельные граждане Российской Федерации. Это было направлено на создание именно таких полумилитарных, военизированных формирований».
Один из представителей «Народного ополчения» Крыма Владимир Магуйло. В Штабе ополчения он занимает должность заместителя командира полка по воспитательной работе. Ранее, до референдума в Крыму у Владимира был мебельный бизнес по всей Украине. Присутствие в самообороне криминальных элементов Владимир Магуйло отрицает.
Владимир Магуйло: «Я был директор мебельной фирмы, работало 108 заводов Украины, Польши, Турции. И мы работали с ними по детской мебели. Но все равно было печально.
Сейчас ваш бизнес продолжает работать?
Нет, не продолжает, он уже давно закрылся, буквально уже год, как не работаем. Я счастлив, что он закрылся. Пусть лучше бизнеса не будет, чем я буду жить в Украине.
До того, как вы стали заниматься бизнесом, вы были военным?
Да, я был военным, служил в Москве в строительных — школы, детские садики в Кунцевском районе, в Звездном городке.
До какого года?
До 91-го. В 91-ом году произошел развал Советского Союза, мне пришлось уйти из армии, потому что в той армии я уже не мог существовать. Есть функции как штаба народного ополчения, казенного предприятия, а есть функции общественной организации — народная дружина, народное ополчение республики Крым. Народная дружина — это собрались люди, создали организацию общественную, а есть штаб, который регулируется регламентом Совета министров. То есть, распоряжениями, какими-то другими законодательными актами. Поэтому это две разных у нас организации. В ту организацию, которая называется „Народная дружина“, входят, в основном, ребята, которые не за деньги, а просто выполняют какие-то определенные функции, как народный контроль, народные дружинники. А штаб народного ополчения выполняет функции, поставленные Советом министров. Есть определенная штатная структура, которая за это получает определенные деньги и несет сегодня охрану стратегических объектов, которыми являются, как вода… Оно любые функции выполняет охранного характера, чтобы не было каких-то незаконных формирований…, чтобы не совершались какие-то действия, которые будут нарушать порядок и спокойствие всех граждан».
Под поддержанием «порядка и спокойствия всех граждан» в «Самообороне» понимают прежде всего борьбу с неугодными политактивистами и независимыми СМИ. В частности, «Самооборону» обвиняли год назад в похищении крымских активистов «Евромайдана» Анатолия Ковальского и Андрея Щекуна, которые были задержаны «ополченцами» 9 марта на вокзале Симферополя, после чего без вести пропали на две недели. Правозащитница Ольга Скрипник объясняет, что после референдума, борьба с политической оппозицией стала главной задачей «Самооброны».
Ольга Скрипник: «После так называемого «референдума» «Крымская самооборона» осталась, и на данный момент она используется для запугивания, для внеправовых способов политических преследований. А именно, похищений, прежде всего. Например, все похищения, которые фиксирует «Крымская полевая миссия». Вторая направленность «Крымской самообороны» — это препятствование журналистской деятельности. Неоднократно мы фиксировали, «Крымская полевая миссия», случаи нападения со стороны «Крымской самообороны», незаконных обысков, повреждения аппаратуры — камер, микрофонов — изъятие флэш-носителей. Это тоже делалось руками «Крымской самообороны».
На обвинения правозащитников отвечает пресс-секретарь «Народного ополчения Крыма» Кирилл Нагорняк. Для него, как для бывшего представителя СМИ, очевидно — все обвинения — не что иное как провокация и попытка дискредитации ополченцев. А оппозиционные СМИ таким образом просто оправдывают свое существование.
Кирилл Нагорняк: «Все представители оппозиционной прессы постоянно приезжают в Крым, и их никого не задерживают за их материалы. Они здесь живут, никто не арестовал их имущество. Еще нужно учесть некоторые моменты, что в том году очень много было провокационных моментов. Например, каждый, кто мог представиться ополченцем или представителем Самообороны, то его можно было назвать. Допустим, это сделало ополчение. Очень много таких вещей, которые люди выдают за ополчение. У нас нет тоталитаризма. Я сам как пресс-секретарь, бывший журналист, я знаю, что о нас можно сказать абсолютно все, что угодно. Никто же никого не блокировал, сразу до этого предупреждали: давайте работать с нами, будем вести пресс-конференции. Отказались. Скорее всего, это был ход по привлечению, созданию связей с общественностью. Но никто не блокировал пресс-центр, им же тогда предлагали работать. Но они не захотели. Никто их не выгонял тогда, это была для них, в первую очередь, реклама. Кому они были бы нужны, если бы никто не захватывал пресс-центр? О них никто бы не знал. Они спасибо должны были бы говорить ополчению».
Замкомандира полка «Народного ополчения Крыма» Александр Антуфьев признает, что иногда методы ополченцев сильно радикальные, однако это можно понять сложностью политической ситуации того момента.
Александр Антуфьев: «Понимаете, есть свойственный каждому периоду, тогда был период, скажем так, войны определенной. Может быть, где-то как-то наши формы, методы были радикальными, я согласен. Но мы поднялись, мы все готовы были умереть. И каждый из нас поднялся умирать. Мы готовы были к бою, мы готовы были к тому, что нас будут убивать, и мы готовы были, поверьте, убивать».
Наконец, еще одной важной задачей «Самообороны» является силовая поддержка процесса так называемой национализации на полуострове, законность которой оспаривается украинскими бизнесменами, лишившимися своей собственности за последний год в Крыму. Как объясняет Ольга Скрипник, именно для подобного отъема собственности премьер-министр Аксенов и нуждается в этой организации.
Ольга Скрипник: «Обычно это происходит по следующей процедуре: выходит указ Аксенова о „национализации“ определенного объекта, в этот день или на следующий появляется „Крымская самооборона“, которая занимает это помещение — либо выгоняет людей, либо оставляет их в помещении. Всегда при себе она имеет либо оружие, либо спецсредства в виде дубинок, например, или других спецсредств. Вот это тоже основное направление, где используется „Крымская самооборона“. Более того, за последнее время нужно отметить, что „Крымская самооборона“ имеет очень масштабную поддержку местной власти. И подтверждением этого является закон Аксенова, который был принят 11 июня, „Закон о народном ополчении, народной дружине“. Таким образом, Аксенов попытался создать им легитимный статус. То есть, по сути, бандформирование получило статус народной дружины».
Замкомандира полка «Народного ополчения» Александр Антуфьев ничего незаконного в «национализации» не видит. Собственность за последние 20 лет приобреталась на полуострове в основном незаконно, так что вернуть ее народу — обязанность новых властей, считает представитель «Самообороны».
Александр Антуфьев: «За эти 20 лет независимости, используя коррупционные, незаконные технологии, схемы, многие позабирали себе в частную собственность прибрежные зоны. Многие незаконно позагораживали там проход. То есть, человек живет в Крыму, и получается — есть такие места, — где он не может выйти к морю и отдохнуть. С этими вопросами боремся. Конкретно, приезжаем туда и без разговоров просто спиливаем все заборы. Сейчас большие программы шли по национализации. Просто это сфера деятельности забирается в муниципальную собственность, и владелец, естественно по остаточной цене, ему выплачивается сумма от государства — и до свидания, пожали руки. Приходится и такими методами восстанавливать статус-кво».
На прощание Александр Антуфьев показывает фотографии личных «боевых подвигов» в рядах «Самообороны». В числе прочего — взятие украинских военных баз, а также поездка на восток Украины.
Александр Антуфьев: «Вот фотографии — это события прошлого года, март. Мы взяли одну воинскую часть под контроль — автомобильный батальон военно-морских сил Украины, город Бахчисарай. Это единственная часть, над которой еще до референдума был поднят российский и крымский флаги, в которой военнослужащие именно украинской армии еще до начала референдума с оружием в руках приняли присягу на верность республике Крым. Вот эти фотографии. А вот эти фотографии — это юго-восток Украины. Май — начало июня. Немного больше месяца я там был. Я просто захотел сам туда поехать, посмотреть, что там происходит, сделать для себя выводы. Кроме того, мне, в какой-то степени, ставилась задача оценить там обстановку и подготовить пути вывода оттуда гражданского мирного населения и отработать варианты возможной доставки туда гуманитарных грузов. Когда мы попали туда, мы попали в зону активных боевых действий. По сути дела, попали в окружение. В результате нам пришлось взять оружие, как минимум, чтобы сохранить свою жизнь. И воевать. Это было под Славянском, это было под Горловкой, это было под Донецком. Вот таким образом».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться