Итоги недели — открытие музея Ельцина и российско-турецкое обострение
Для чего Путин открыл музей Ельцина? Лёгкий когнитивный диссонанс среди российской элиты 90-х. Велика ли опасность Третьей мировой? Российские политологи комментируют боевой конфликт России и Турции. Чем грозит соперничество за региональное лидерство? Новые риски для Кремля.
Опубликовано:
Слушать - 12:03
Итоги недели — открытие музея Ельцина и российско-турецкое обострение
На этой неделе актуальны две темы. На сегодняшний день важнее всего, пожалуй, российский боевой самолёт, сбитый турецкими ВВС. Есть ли реальная угроза Третьей мировой войны и конфликта между Россией и НАТО — об этом размышляют Георгий Сатаров, Марк Франкетти и Глеб Павловский.
Вторая тема физически объединила этих и многих других экспертов в Екатеринбурге. Там в среду, 25 ноября, с участием президента Путина и премьера Медведева прошло открытие мемориального музея первого российского президента — Бориса Ельцина. Это президент 90-х — десятилетия, которое официально хвалить сегодня в России не принято. Среди приехавших на открытие — действующие политики и те, кто в 90-е определял направления развития России и формировал общественное мнение через прессу.
Ольга Романова — яркий тележурналист, ныне глава правозащитного движения «Русь сидящая».
Ольга Романова: «Для меня Борис Ельцин — человек, который в корне изменил лично мою жизнь и жизнь моей страны. Из-за него я, тогда будучи девушкой, собиравшейся навсегда эмигрировать в Америку, осталась здесь, приехала на баррикады и никогда об этом не жалела. Он дал мне чувство родины и хороший урок: что бы ни случилось, надо верить в то, что всегда возможна перемена нашей участи, перемена нашей истории, и это может повториться. Он изменил жизнь моей любимой страны и сделал это, может быть, жестко, может быть, неумело. Может, мы бы сделали лучше, так давайте же сделаем».
Юрий Батурин — соавтор первого демократического Закона о прессе, принятого ещё в СССР, в прошлом помощник президента Ельцина, впоследствии космонавт, дважды побывавший за пределами Земли.
Юрий Батурин: «Во-первых, это эпоха в моей собственной жизни, хотя это было всего лишь 4,5 года. Во-вторых, этот человек сделал так много для страны, для всех нас, что, может быть, с созданием этого центра, с изучением документов, которые здесь собрали, только начинается по-настоящему изучение и осмысление этой великой эпохи».
Ирена Лесневская в 90-е создала частный телеканал REN-TV и долгое время руководила им.
Ирена Лесневская: «Когда получила приглашение, я долго думала — ехать-не ехать. Я понимала, что будет очень много народу, тем более, что собираются приехать первые лица страны. Но я поняла, что если не приеду, это будет означать, что я отрекаюсь от своего прошлого, а мне очень дорого это время. Может, для кого-то они лихие, а для меня они лихие в хорошем смысле этого слова. Связано это, естественно, с Борисом Николаевичем, которого мне приходилось неоднократно снимать, бывать у него дома, помногу разговаривать.
Никогда не соглашусь, что все перечеркнуто, что тогда было все не так, все плохо. Это было время надежд, необъятных возможностей для всех. Все ринулись — кто учиться, кто торговать, кто зарабатывать деньги. И каждый стремился сделать что-то, потому что от каждого что-то зависело. Сегодня от нас ничего не зависит — все зависит от одного человека, и мы оказались там, где мы оказались».
Моя следующая собеседница Людмила Телень — заместитель директора фонда Ельцина, один из организаторов музея. В 90-е она возглавляла отдел политики газеты «Московские новости».
Людмила Телень: Я сегодня, можно сказать, подрабатывала экскурсоводом — водила по музею людей, которые сами являются частью этой истории. И видеть, как история из экспозиции перетекает к посетителям музея и возвращается обратно, это было невероятно интересно и местами трогательно.
RFI: Все ли из приглашенных гостей присутствовали сегодня?
Л.Т.: Нет, конечно, многие из иностранных гостей, которых приглашала лично Наина Иосифовна, не приехали просто в силу возраста. Это руководители государств, которые работали вместе с Ельциным — Ширак, Коль.
В каком режиме будет функционировать музей? Будет ли он открыт для всех?
Л.Т.: Да, он будет открыт абсолютно для всех, цена билетов будет минимальная, будет большая линейка льготных билетов. Музей будет работать каждый день, кроме понедельника.
А социолог и публицист Георгий Сатаров был помощником Ельцина в один из сложнейших периодов российской истории.
Георгий Сатаров: Я бы когда-нибудь все-равно приехал. Не воспользоваться приглашением приехать к Борису Николаевичу было бы просто преступлением против самого себя.
Но вы же расстались не очень хорошо по работе. Неужели нет обиды?
Г.С.: Наоборот, мы с ним расстались прекрасно. Мало с кем он встречался, когда отправлял в отставку. Он меня позвал, мы с ним очень хорошо поговорили. Потом у меня есть абсолютно уникальный экспонат. Я не уверен, что он есть у кого-нибудь другого. Когда я уходил, меня попросили, чтобы я закончил работу над посланием. Потом мне передают отпечатанное послание в конверте, я открываю, а там надпись «спасибо за Вашу работу», дальше число, его подпись — не отпечатанная, а сделанная рукой — это отчетливо видно. И снизу приписка — «простите». За что, я так до сих пор не понял. Но чтобы Ельцин такое написал… Хотя мы после этого виделись, но я как-то не рискнул его об этом спрашивать.
И к сегодняшней жесткой действительности — начинают говорить о том, что конфликт с Турцией и сбитый самолет — это некая реплика Карибского кризиса. Так это или нет?
Г.С.: Это абсолютно не так. Причем у меня подозрение, что это было не так с самого начала, когда наши настойчиво продвигали версию того, что самолет был сбит с земли. Для меня это было неким сигналом, что вряд ли будет военное предложение этого дела. Пока на это очень похоже.
Вы обычно предсказываете и предвидите всякие катастрофы. На этот раз ваше чувство не работает?
Г.С.: Работает ровно то чувство, которое я сформулировал. Я не вижу у высшего руководства желания раскручивать это военным образом.
А что будет? Понятно, что оси «Париж-Москва-Вашингтон» уже не будет. Зачем приезжает Олланд в Москву — не совсем понятно. Или вам понятно?
Г.С.: С Олландом более или менее все понятно. У него много избирателей, которые исповедуют ислам. Путин для него как некое символическое обозначение, что он с этими избирателями считается. Я не думаю, что это как-то связано с построением большой коалиции, но похоже, что Франция не исключает возможности наращивания своих авиационных усилий. И как минимум об этом нужно договариваться с Россией. Это было бы разумно.
Первые смерти российских военных: может ли измениться отношение внутри России к участию России в сирийских действиях.
Г.С.: Не думаю, пока не вижу признаков этого.
Корреспондент Sunday Times в Москве Марк Франкетти приехал в Россию тоже в 90-е.
Марк Франкетти: «Конечно, это очень серьезный момент, но считаю, что отношения с Турцией очень важны, хотя реакция Путина, естественно, была очень жесткой. Думаю, что будет попытка избежать какой-то эскалации. Не вижу чисто военных последствий, дипломатические и экономические — да. Но все-таки мы не можем это сравнить с Карибским кризисом. То, что я часто сравниваю с Карибским кризисом — это отношения сегодня России с Западом, с Америкой».
Напрасно я провоцировал на развитие худшего сценария и политолога Глеба Павловского:
Глеб Павловский: «Третьей мировой войны пока не будет. Но это, на самом деле, новый виток эскалации, причем эскалации неприятного типа, которая, как подземный пожар, идет по горизонтали. Мы ведь действительно хотели остановить эскалацию на Украине, которую, впрочем, сами запустили. Казалось, что уход в Сирию создает такую ошеломляющую возможность. Но ведь это продолжение той же самой манеры — каждый раз, когда наша система заходит в тупик, она не находит никакого решения кроме как обострить игру, повысить ставки, поэтому сейчас ставки в очередной раз повышены.
Тут неприятен еще один момент — мы столкнулись с таким же игроком, как мы сами. Этого не было до сих пор. Эрдоган — примерно такой же игрок, как Владимир Путин. Он четко фиксирован на себе, на своей роли в Турции и на Ближнем Востоке. Помимо того, что появление русских ему политически не понравилось — но это он бы стерпел, ему не понравилось, что русские вообще пришли что-то разруливать, и не вообще русские, а конкретно Путин. Здесь есть момент личной конкуренции. И Эрдоган, я думаю, в данном случае — хотя и не сторонник конспирологии — подготовил ловушку для русских. Все эти многочисленные — они же давно начались — предупреждения против нарушения турецкого пространства документируют его честность, его позицию защищающегося.
Я думаю, что он действительно с какого-то момента готовил удар, потому что есть много способов выгнать самолеты из своего /воздушного/ пространства. И, во-вторых, совершенно невозможно, чтобы это решение принял сам турецкий летчик. Кто знает устройство турецкого государства, тот понимает, что это решение принималось на самом политическом верху.
С его /Эрдогана/ точки зрения, это безошибочный ход, потому что он одновременно показывает всему Ближнему Востоку, кто хозяин. С другой стороны, одновременно показывает Европе, что — его же называли ближневосточным Путиным — он военный член НАТО и не с русскими. Американцам он определенно должен был понравиться. Я думаю, что с его стороны это была расчетливая демонстрация силы, причем с рассчитанными рисками. Он понимал, что по этому случаю Третью мировую войну ему не объявят.
Это тот тип риска, к которому мы не готовы, потому что мы привыкли иметь дело со сдержанными европейскими, западными игроками, которые контролируют риски и которые не включают военную машину НАТО. Это слишком серьезно. А здесь мы столкнулись с таким же азартным игроком, как Кремль».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться