Николай Сванидзе: Версия теракта на борту А321 «очеловечит» Путина

Расследование авиакатастрофы в Египте: кому выгодна версия о технической неисправности и кому — о террористическом акте? Почему Forbes третий год подряд признаёт Владимира Путина самым влиятельным политиком в мире? Заметила ли российская власть «Русский марш» 4 ноября в Москве? За что борются между собой «башни Кремля»? Как самодержавие влияет на качество принимаемых решений?

Историк и журналист Николай Сванидзе RFE/RL

12:03

Николай Сванидзе: Версия теракта на борту А321 «очеловечит» Путина

Сергей Корзун

Главным акцентом этой недели стала катастрофа самолёта российской авиакомпании в небе над Египтом. И главный вопрос недели — было ли это террористическим актом. Многие мировые авиакомпании приняли решение прекратить полёты в аэропорт Шарм-эль-Шейха, из которого самолёт вылетел в свой последний рейс. Россия пока этого не сделала, ожидая результатов расследования.

О главных событиях недели — историк и журналист, член Президентского Совета по правам человека и развитию гражданского общества Николай Сванидзе.

Николай Сванидзе: Конечно, главное — падение самолета и начавшееся расследование причин этой катастрофы. По сравнению с Сирией или, скажем, с ситуацией в российской экономике это событие локальное, но событие очень крупное, которое может иметь далеко идущие эмоциональные и политические последствия. Я бы поставил именно это событие на первое место, тем более что сейчас пошли достаточно серьезные последовательные разговоры на высоком уровне и в США, и в Великобритании, что все-таки главной причиной был теракт. Это будет иметь тем более серьезные политические последствия, если (версия теракта) окажется правдой.

Помимо прочего, вероятно, мы столкнемся с заинтересованностью каких-то сторон в том, чтобы на первый план вышла та или иная версия. Очевидно, что египетской стороне невыгодно, чтобы версия, связанная с террором, оказалась достоверной. Это очень сильно ударит по экономике страны. Что сейчас выгодно или невыгодно нам, сказать довольно сложно, потому что, если версия теракта окажется справедливой, с одной стороны, это не понравится российским избирателям, потому что сразу же возникнут разговоры о том, что «вот, не надо было входить в Сирию, это последствие нашей сирийской политики, наших бомбардировок». С другой стороны, сейчас рейтинг Путина настолько высок и стабилен, что при наличии в его ведении наиболее влиятельных СМИ, я думаю, это никак не отразится на его рейтингах.

Зато на его возможностях по согласованию тех или иных действий в мире, на его мировом образе это отразится позитивно. Я бы сказал, как это странно ни звучит, что версия теракта «очеловечит» Путина в глазах мирового сообщества. И очеловечит Россию, потому что в последнее время начали думать, по мотивам трагедии с малазийским Боингом лета 2014 года, что это Россия сбивает, что это у России рыло в пуху, и Россию чуть ли не стали приравнивать к международным террористическим организациям и структурам. А тут сами пострадали как люди — значит, все-таки «такие же, как мы». В этом случае, я думаю, психологически в глобальном масштабе именно террористическая версия сработает на пользу России.

Третий год подряд Путин возглавил рейтинг самых влиятельных политиков в мире по версии издания Forbes. О чем это говорит — он действительно самый влиятельных за эти три года?

Что такое влияние? Человек, который имеет 90% рейтинг во второй по военной мощи и первой по территории державе мира, державе, которая остается членом Совета Безопасности ООН. Россия — одна из, несомненно, наиболее влиятельных в мире стран, и он в ней с колоссальным отрывом наиболее влиятельный политик. Это свидетельствует о влиянии. Это критерий? Да, это критерий.

Если говорить о его влиянии в мире, то это уже предмет дискуссий. Я думаю, те, кто составляет рейтинги Forbes, тоже отдают себе в этом отчет.

На втором месте Меркель. На ваш взгляд, она менее значительна по своему влиянию?

Вообще, руководитель демократической страны с работающими, реально действующими демократическими институтами не может быть столь же влиятелен, как сильный авторитарный лидер, потому что у него внутри собственной страны не может быть 90%-го рейтинга. А в мире госпожа Меркель, конечно, очень влиятельный политик. При ее правлении авторитет Германии не ослабел, а усилился.

В среду, 4 ноября, в День национального единства, так называемый «Русский марш» набрал от 500 до 1000 человек-участников. О чем-то это говорит?

В общем, ни о чем. Пожалуй, националистическая составляющая в российской внутренней политике начинает несколько снижаться, потому что ее уровень зависит от степени поддержки со стороны власти. А власть оказывала идейную и административную поддержку националистам на фоне Крыма и на фоне Донбасса. Сейчас позиция изменилась. Крым остается в составе РФ, но не возглавляет информационную повестку дня в нашей стране, потому что на внешнем рынке от него одни неприятности, лишний раз его обсуждать нет желания — наш, и слава богу.

А ситуация в Донбассе заморожена — это хорошо, это плюс. Это была инициатива Путина, больше ни у кого не было власти заморозить ситуацию в Донбассе. Он ее заморозил тоже потому, что ничего кроме неприятностей ему Донбасс не приносит. Сейчас центр нашей политики и нашей активности перенесен в Сирию. А поскольку заморожена ситуация в Донбассе, то это значит, что концепция Новороссии, концепция единого, самого большого разделенного народа, которая была популярна после Крыма, сейчас тоже заморожена. Это значит, что вышли из фавора радикальные националисты.

Им на смену приходят идеологи несколько менее экстремистского толка. Да, они склонны к разговору с Западом, но и не рвущиеся в бой, потому что Путин, а он — единственный человек в нашей стране, принимающий решения, он, по-видимому, пришел к выводу, что для будущего нашей страны, во всяком случае, для ее экономики, абсолютный раздрай с Западом губителен. Не желая терять лицо и делать попытки мириться с Западом в одностороннем порядке, он, тем не менее, оставил все попытки дальше обострять отношения. То есть теперь, так или иначе, его идея — заморозить ситуацию в Донбассе, продемонстрировать себя как партнера по Сирии и добиться возвращения России в ранг великих держав, принимающих решения, с одной стороны, и добиться снятия экономических санкций — с другой. Эта позиция значительно более примирительная, чем год и даже полгода назад. Это, конечно, ударило и по внутриполитическому рейтингу националистов, потому что националисты — ястребы.

Это конец официальной идеологии русского мира и связанной с ней идеологии особенности России и ее пути?

Конца этой идеологии быть не может — эта идеология насчитывает не одну сотню лет. Я бы сказал, концепция третьего Рима появилась в конце 15-го века, и я думаю, сходить на нет она не собирается. Время от времени она будет привлекаться. Но в нынешней ситуации она отходит на задний план, становится менее выгодной для действующей власти.

Есть ли в России сейчас реальная оппозиция Путину или, по крайней мере, борьба кланов, «борьба башен Кремля», как ее иногда определяют?

Это действительно разные вещи. Реальной, сильной оппозиции Путину в стране нет, потому что для того, чтобы появилась оппозиция, должны быть какие-то рычаги, с помощью которых эта оппозиция выросла бы, набрала силу, показала бы себя обществу в качестве оппозиции. Таких рычагов нет. Нет административного ресурса, нет медийного ресурса. Нет финансового и политического ресурса — нет никакого ресурса. Те люди, которые пытаются поднять голову, скажем, Алексей Навальный, они по этой голове получают. Это, скорее, та же оппозиция по степени влияния, которая была при Советском Союзе со стороны диссидентов, которые не столько сражались, сколько сражаемы были, что не снижает уровень нашего уважения к этим людям. Тем не менее, их влияние было минимально. Влияние нынешней оппозиции тоже минимально, если мы берем оппозицию вне пределов Кремля. А внутри Кремля действительно есть «борьба башен», но это борьба не против Путина, это борьба за Путина. Мы имеем сейчас самодержавное правление, и в этом случае борьба идет за влияние на первое лицо.

Когда в России снова появится серьезная экономическая повестка дня? Многие говорят о том, что все военные действия на востоке Украины и в Сирии во многом нужны пропаганде для того, чтобы отвлечь внимание от реальной экономической повестки для в России.

Несомненно. Я думаю, что одна из главных причин активности в Сирии — это желание отвлечь внимание от экономической повестки дня в России. То есть это желание помочь «телевизору» в его борьбе с «холодильником». Как только российская государственная внешняя активность снизится и взоры нашего избирателя обратятся от «телевизора» к «холодильнику», немедленно упадет рейтинг президента, потому что в «холодильнике» дела идут далеко не так лучезарно, как в «телевизоре». Цены растут, рубль падает, доходы населения падают, продукты не только дорожают, но и теряют в качестве.

Есть очень много серьезных экономических признаков, которые начинают уже сейчас вызвать у населения волнение. Поэтому попытки переключить внимание на внешнеполитические успехи или на имитацию этих успехов будут продолжаться. Я надеюсь, что эта необходимость дальнейшего переключения внимания с внутренней ситуации на внешнюю не вынудит нашу правящую верхушку пойти на совершенно авантюрные ходы, которые уже будут необратимы и могут привести к катастрофическим для страны результатам. Мы уже пережили, на мой взгляд, один авантюрный ход, я имею в виду присоединение Крыма. Мне кажется, что при любом отношении к исторической справедливости этого шага он не был экономически и политически в достаточной мере просчитан, что тоже является последствием самодержавного правления. Как известно, одна из серьезных черт самодержавия — это ухудшение качества принимаемых решений. Это неизбежная черта.