Руслан Левиев: «Случись российский Майдан — не было бы аннексии Крыма»
Гражданский активист и блогер Руслан Левиев получил широкую известность в России после создания команды сетевых расследователей Conflict Intelligence Team. Данные о гибели российских военнослужащих в Донбассе были использованы в брошюре «Путин. Война», работу над которой начал в последние месяцы своей жизни Борис Немцов. А сейчас команда Левиева отслеживает действия российской армии в Сирии и приводит данные, которые идут в разрез с информацией официальных российских СМИ. По приглашению петербургского отделения партии «ПАРНАС» Руслан Левиев встретился с местными гражданскими активистами в офисе «Открытой России», рассказал о деятельности своей команды, дал некоторые рекомендации тем, кто захочет создать аналогичную группу единомышленников, а также ответил на вопросы корреспондента RFI.
Опубликовано:
Слушать - 08:34
Руслан Левиев: «Случись российский Майдан — не было бы аннексии Крыма»
RFI: Руслан, что вас побудило к гражданской активности? И почему именно к оппозиционной гражданской активности вы почувствовали склонность?
Руслан Левиев: Началось всё примерно с 2010 года, когда я переехал в Москву, начал читать блоги разных общественных деятелей — это были Алексей Навальный, Рустем Адагамов…
Алексей навальный тогда расследовал различную коррупцию — в банке ВТБ, например. И когда уже начались массовые вбросы и фальсификации на выборах в Госдуму в 2011 году — весь Интернет был заполнен видео-свидетельствами этих фальсификаций — это побудило меня к более активным действиям. Потому что тогда Алексей Навальный и многие другие известные блогеры призвали выйти на первый оппозиционный митинг 5 декабря 2011 года, я вышел, преисполненный чувств. Это было первое моё участие в политической жизни. Там меня арестовали — я не кричал, не скандировал ничего, потому что для меня это было впервые. Я шёл по тротуару, меня схватили и посадили в автозак.
И то, что я увидел, когда находился в камере — какая была поддержка со стороны простых и незнакомых мне людей, потому что они приносили нам в течение двух суток еду, различное питьё — оно показало мне, что, в принципе, не всем безразлична ситуация в стране. Что если бороться, то будут те, кто тебя поддерживает.
С тех пор я начал заниматься оппозиционной политической деятельностью, потому что я увидел, что очень много в нашей верховной власти воруют, покрывают и других чиновников, который воруют. Они просто ведут к обнищанию страну. А когда началась сначала аннексия Крыма, а потом — боевые действия, я уже понял, что все цены резко возросли. Потому что теперь последствия от действия властей [выражались] не просто в плане денег: у кого-то уменьшились пенсии, у кого-то уменьшились зарплаты, а между двумя народами — российским и украинским — теперь лежат тысячи трупов. И мы на очень долгие года просто теперь рассорены. Много семей разрушено, много судеб поломано.
Это привело меня к тому, что надо ещё более активно с этим бороться. Я сформировал команду, и мы даже специально подчёркиваем, что мы не журналисты, мы прибегаем часто к таким методам, которые незаконны, просто ради того, чтобы проводить наши расследования более эффективно. И более эффективно противодействовать российской власти.
Вас и ваших сторонников, членов вашей команды можно назвать энтузиастами, подвижниками, любителями в хорошем смысле этого слова — в плане расследования. А вы не замечали, что профессионалы-журналисты, инвестигейторы или военные комментаторы и аналитики испытывают к вам некую ревность и зависть? Вот, мол, выскочки появились и оттягивают на себя внимание…
Среди российских журналистов мы, в принципе, такого особо не замечали. Ну, единственно, разве что были комментарии от известных российских военных журналистов, которые, я бы не сказал, что расследователи, потому что они, по сути, просто занимаются пропагандой, я не встречал от них качественных расследований — они обвиняли нас в работе на Запад.
Была такая ревность со стороны некоторых иностранных расследователей, в том числе — и журналистов. Но мы стараемся на всю эту ревность не реагировать, наоборот, мы идём на дружественные контакты с другими командами и всегда рады взаимодействовать, объединять усилия.
В Санкт-Петербурге вы провели мастер-класс на тему «Формирование активистской команды и вывод её на международный уровень». Можно себе представить, что оппоненты из числа ярых приверженцев путинского режима скажут: да ведь Левиев Майдан готовит…
Может быть, они так и скажут. И когда произошёл Майдан в Украине, а потом произошёл расстрел на [улице] Грушевского, свержение Януковича, Янукович сбежал — я написал в двадцатых числах февраля 2014 года большой пост, который был очень радикален. В нём я подчеркнул свои мысли и идеи — то, что нам нужно любыми способами остановить нашу власть, пока это не привело к ещё большим жертвам. То есть, может, нам придётся проводить какой-то радикальный протест, который может даже привести к каким-то жертвам среди нас. Но это стоит того.
И сейчас я, в принципе, всё ещё стою на этих идеях и убеждён в этом. Потому что, если бы мы остановили российские власти сразу после Майдана, совершили, грубо говоря, российский Майдан — то не было бы аннексии Крыма, не было бы войны на Донбассе, и не было бы сейчас эскалации военного конфликта в Сирии.
Руслан, вы довольно убедительно показываете на примере ваших работ и добровольных помощников из вашей команды, что Россия присутствует в конфликте в Украине не только добровольцами, но и оружием, и солдатами, и офицерами регулярной армии. Сейчас вы доказываете, что российские войска готовятся к наращиванию своего присутствия в Сирии. Тем не менее: почему эти достаточно убедительные свидетельства остаются без внимания не то, что «широкой общественности», а политических сил? И руководство страны на всех уровнях — начиная от президента и заканчивая депутатами любого местного парламента — говорят: «Россия не присутствует военным образом в Украине, Россия — не сторона конфликта». Почему возможны такие утверждения, несмотря на доказательства вашей команды и множество других подобных доказательств?
Потому что они всегда могут говорить, что мы работаем на Госдеп, нам приплачивают за это иностранные спецслужбы. А для них очень важно вести такую политическую игру. Потому, что если они прямо скажут, что да, мы послали свои войска в Украину, и, может, даже сейчас будем участвовать в наземной операции в Сирии, и на самом деле мы бомбим оппозицию, а не ИГИЛ, то российские власти понимают, что это повлечёт дополнительные санкционные последствия, дополнительную международную изоляцию.
Тогда как для них важно, наоборот, чтобы они вернулись, как большие игроки на международной арене, чтобы они приобрели большое влияние в арабском регионе, в Украине. Чтобы восстановили своё влияние.
Пользуются ли результатами ваших расследований международные группы, которые проводят расследование о факте крушения малазийского Боинга? Или группы, которые обвиняют Россию в военном вмешательстве? Или ваша работа пропадает втуне?
Да, например, мы очень активно с самого начала создания нашей команды сотрудничаем с командой Bellingcat. Англоязычные версии наших расследований постоянно выходят на их сайте. И я, например, знаю, что некоторые наши расследования Эллиот Хиггинс (основатель команды Bellingcat — RFI) передавал чиновникам НАТО, Европарламента — когда он участвовал во встречах в Европарламенте, передавал дипломатам.
И мы благодарны за помощь команде Bellingcat, и они нам очень помогают в продвижении наших расследований на более высокий международный уровень.
Информация о том, что Россия готовится к активному участию в военной операции на стороне Башара Асада у вас появилась раньше, чем Путин отдал приказ бомбить антиасадовскую оппозицию. То есть вы сыграли на опережение?
Да, мы проверили всю эту информацию, доказали, что идёт активная переброска войск. И даже сейчас по репортажам в прокремлёвских СМИ в Сирии мы видим, что у наших российских самолётов замазаны опознавательные знаки, замазаны звёзды. Это — дополнительное подтверждение того, что техника перебрасывалась давно — ещё задолго до официального разрешения.
Плюс, когда случилось официальное разрешение, 30 сентября, уже в тот же день наносились первые удары. И в тот же день пошли репортажи, где было видно, что в Сирии — огромное количество нашей техники. Она же не могла прибыть буквально за одни сутки из России в таком количестве в Сирию. То есть было видно, что её за месяц до этого уже начали перебрасывать в Сирию.
Тогда получается, что к расследованиям Conflict Intelligence Team нужно относиться с большим вниманием. Нет ли у вас данных о готовящемся усилении военного присутствия России, например, в Латинской Америке, в Карибском бассейне, в Юго-Восточной Азии, где Советский Союз традиционно присутствовал довольно сильно?
Мы пока не обращали взор на эти регионы, поскольку у нас пока очень маленькая команда. У нас еле хватает сил на то, чтобы покрывать сейчас уже два конфликта.
Поэтому, есть ли там или наращивается ли российское присутствие — мы, к сожалению, это прокомментировать не можем.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться