Неделя в России: приговор за стихотворение

13 июля в городе Кромы Орловской области судья Маргарита Гридина приговорила школьного преподавателя немецкого языка Александра Бывшева к 300 часам обязательных работ. Бывшев обвинялся по статье 282 Уголовного кодекса («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») за публикацию стихотворения в поддержку Украины. Судья также на два года запретила Бывшеву работать в школе и постановила конфисковать его ноутбук.

Поэта Александра Бывшева осудили за публикацию в социальной сети стихотворения в поддержку Украины. Grani.ru/ J. Timofeeva

06:44

Неделя в России: приговор за стихотворение

Александр Подрабинек (Москва)

В России возрождается дурная традиция судить за стихи. Михаила Лермонтова сослали на Кавказ, Тараса Шевченко отдали в солдаты, Николая Гумилева расстреляли, Осипа Мандельштама добили в концлагере, Иосифа Бродского отправили в ссылку, Валентина Соколова сгноили в спецпсихбольницах, Василя Стуса замучили в пермском политическом лагере.

На этом фоне приговор Александру Бывшеву к исправительным работам кажется едва ли не игрушечным, но ведь дело не только в суровости наказания, но и в мотивах осуждения. Мотив был очень ясно выражен в постановлении о возбуждении дела: «… разместил на своей странице в социальной сети „Вконтакте“ для всеобщего публичного ознакомления стихотворение „Украинские повстанцы“ …».

Как проходил суд в Кромах? Об этом слушателям RFI рассказал сам осужденный, поэт Александр Бывшев.

Александр Бывшев: «Этот судебный процесс — дело сугубо политическое и заказное. Тут никто практически не скрывал — даже люди, близкие к суду, в приватных беседах кивали головами и говорили: „Вы же сами все понимаете: Украина, какая сейчас политическая обстановка — а вы вздумали поддерживать Украину". То есть дали понять, что, конечно, это дело политическое. И потом, настолько все дело белыми нитками шито и непрофессионально было сделано, глупо абсолютно, потому что все обвинение строилось на показаниях 43 свидетелей, среди которых были даже два моих ученика-шестиклассника. Они на суде показывали, что я якобы на уроке вел с ними беседы на политические темы, где критиковал решения руководства Российской Федерации. Причем интересно, когда приглашались и директор школы, и заведующий РОНО, и другие учителя, все признавались, что никаких до этого замечаний, сигналов ни от родителей, ни от вышестоящих инстанций не поступало. То есть все эти странные свидетельские показания, претензии ко мне стали появляться внезапно, как раз после того, как на меня одно за другим посыпались эти самые уголовные дела. Свидетельства коллег очень странные. В основном, все шло вокруг того, что я критикую политику Путина и лично Медведева. А я этого и не скрываю.

Самое поразительное вот что: это самое стихотворение „Украинским патриотам" было написано, в основном, на украинском языке. Что интересно, суд вообще не счел нужным пригласить специалистов-носителей украинского языка. Это бы было вполне логично: как трактуются те или иные выражения именно в украинском языке, носителями украинского языка. Было несколько исследований, присланных из киевского института мовознавства имени А. А. Потебни, двух крупных исследователей украинского языка, которые, естественно, ничего там не нашли, никакого экстремизма. Но суд даже не счел нужным приобщать это к делу. Мотивировано это было так: это граждане другого государства, они — лица заинтересованные. Что касается приговора, приговор зачитывался практически в течение двух часов. Было ясно уже до приговора, что он будет в обвинительную сторону. Собственно говоря, все, что требовала сторона обвинения, заместитель прокурора, то есть полгода исправительных работ, конфискация ноутбука как орудия преступления, плюс запрет на профессию в течение двух лет, а мы понимаем, что это практически означает автоматический запрет навсегда на мою педагогическую деятельность, — все это судья взяла на вооружение, так и порешили.

Приговор пока в силу не вступил, сегодня как раз я встречаюсь с адвокатом, мы будем, естественно, его опротестовывать, подавать апелляцию в областной суд. Что касается этих пресловутых работ, я, честно говоря, не в курсе, что будет собой все это действо представлять, где работать. А что в рамках гражданского дела о признании моего стихотворения экстремистским, то мы в Страсбург уже где-то в апреле этого года передали материалы, ну, а теперь уже в рамках этого уголовного дела будем досылать. Естественно, пойдем до конца. Вот, кстати, завтра я посылаю надзорную жалобу в верховный суд».

В России кого-либо удивить отсутствием нормального правосудия довольно трудно. Все привыкли к судебному произволу. Однако особо изысканным издевательством представляется приговор к исправительным работам — то есть отчислению от зарплаты осужденного от 5 до 20 процентов в пользу государства — при том, что одновременно с этим суд запретил ему работать по профессии — преподавать в школе.

Александра Бывшева ожидает нелегкая жизнь. Он понимал это и раньше, до приговора. В своем последнем слове на суде Бывшев говорил:

«Прошу суд при вынесении мне приговора руководствоваться не сиюминутной конъюнктурой и политической целесообразностью, не поддаваться эмоциям и политическим пристрастиям, а действовать исключительно на основе закона, здравого смысла и неоспоримых фактов.

Повторю еще раз: я исполнял свой долг поэта и гражданина и мне не стыдно ни за одно написанное слово. Моя совесть чиста. Мне не в чем оправдываться. Я честный человек и могу открыто смотреть людям в глаза. И пусть нас рассудит история».

История конечно когда-нибудь рассудит. И понятно, что в будущей демократической России Александр Бывшев будет оправдан. Непонятно только, есть ли у России это демократическое будущее.