Владимир Прибыловский: "ФСБ играла с террористами и провалилась с этими играми"

Со дня взрыва жилого дома в Москве на улице Гурьянова прошло 12 лет. Московский политолог Владимир Прибыловский отвечает на вопросы RFI.

(Photo:Грани.ру)

RFI: Владимир, эти события двенадцатилетней давности волнуют ли они еще российскую общественность?

Владимир Прибыловский: Да, волнуют. Конечно, что-то забылось, острота переживаний притупилась, но, тем не менее.

RFI: С тех пор было много еще других взрывов, терактов. Выделяет ли московское, российское общественное сознание взрывы жилых домов из ряда других взрывов или возможных терактов?

Владимир Прибыловский: По поводу тех взрывов двенадцатилетней давности продолжаются споры о том, кто это сделал. По поводу более поздних взрывов, в том числе, недавних, особых споров нет.

RFI: Владимир, вы вместе с Юрием Фельштинским написали книгу, в которой высказывалась, среди прочих, версия о причастности ФСБ Российской Федерации к взрывам жилых домов. Аналогичную версию высказывал в свое время Михаил Трепашкин. После того, как он эту версию выдвинул, он попал за решетку на 4 с лишним года. Вы готовы сегодня в Российской Федерации озвучивать эту версию о причастности российских спецслужб к взрывам жилых домов с российскими мирными жителями?

Владимир Прибыловский: Приходится добавлять, что в России от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Эта пословица, поговорка действует и сейчас. Я не знаю в точности, кто взорвал, зачем, для чего. Но, во всяком случае, определенную причастность ФСБ к этим взрывам я наблюдаю, вижу, помню. Достаточно вспомнить рязанский инцидент, где, собственно, ФСБ признала, что она заминировала дом. Но под предлогом, что это учебный взрыв.

Есть показания людей, причастных к этому делу о том, что многие, во всяком случае, часть террористов была двойными агентами. Эти люди из карачаевского джамаата были агентами ФСБ и одновременно – агентами басаевской разведки. И вот эта двойная игра в связи с этим кончилась.

Мой соавтор, Юрий Фельштинский, довольно твердо убежден, что все было задумано так, как и случилось, то есть, с самого начала готовились взрывы домов, ФСБ их готовила с тем, чтобы использовать в качестве предлога для возобновления войны. Я эту версию вполне допускаю. Но у меня есть еще и своя такая полугипотеза: я не настолько осведомлен в деталях, но у меня в тот самый день, когда я услышал о взрыве (когда один еще только был), у меня возникла мысль, что, может быть, этот взрыв случайный. Что взорвался склад. Дико же! Это сейчас мы привыкли, а тогда… Взорвать жилой дом… не генерала, не дом, в котором живут генералы, а дом, где живут простые люди. И сейчас у меня есть такая, скажем, модифицированная версия той гипотезы. Я в ней отнюдь не уверен, но считаю, что она вполне вероятна.

RFI: Какова же эта версия?

Владимир Прибыловский: Она такова, что ФСБ играла с террористами так, как потом получилось в Рязани. То есть, хотели сами раскрыть преступление, в подготовке которого участвовали, прославиться.  И потом, в качестве предлога вполне можно использовать и  не взорванные дома, а взрывы, которые были предотвращены. И вот у меня такое подозрение, что первый взрыв был случайным. Сами его готовили, хотели его, так сказать, «предотвратить».

RFI: Вы настаиваете на том, что первый взрыв был случайным. А следующие?

Владимир Прибыловский: А следующие пришлось взрывать, чтобы уничтожать следы, чтобы не попасться.

RFI: Все документы по делу о взрывах засекречены. Это тоже – некоторое свидетельство того, что в этих материалах скрывается что-то, чего власти не хотят публиковать. Не правда ли?

Владимир Прибыловский: Да, дело в том, что, как минимум, ФСБ играла с террористами и провалилась с этими играми. А потом, если они уничтожали следы, то целенаправленно убивали людей. Это – как минимум. А как максимум, это версия Трепашкина, Литвиненко, Фельштинского, что с самого начала все так и было задумано: взорвать своих, чтобы использовать это как предлог.

RFI: В нормальной стране, если одна из спецслужб задействована в таком деле, и даже если она не задействована, а обвиняется с какими-то данными в руках, то любая конкурирующая служба приведет к тому, что будет проведено расследование. Я говорю о странах с нормальным правовым обществом, нормальным правосознанием, где преступления должны расследоваться. Почему в России не проводится такого расследования? Неужели у ФСБ нет никаких конкурентов, которые могли бы провести такое расследование?

Владимир Прибыловский: Я думаю, что серьезных конкурентов нет. Сейчас есть такая альтернативная спецслужба, которая негласно выполняет роль ФСБ-2. Это, как ни странно, Госнаркоконтроль. Во всяком случае, он выполнял, или пытался выполнять, роль контроля не столько над наркотиками, сколько над ФСБ, когда эту службу возглавлял Виктор Черкесов. Но его сняли, он в опале, и сейчас основные спецслужбы контролируют с одной и той же группировкой, т.н. «питерско-карельских чекистов». И ФСБ возглавляют люди из одного и того же клана. И милиция уже много лет находится под контролем этого клана. И теперь, когда Черкесова поменяли на Виктора Иванова, это все одна и та же группа. Они – друзья, связанные с 90 годов коммерческими интересами, происхождением, давними знакомствами еще с советского времени.

Есть, конечно, некоторое соперничество, оно естественно возникает, даже если двух братьев назначить в две структуры, которые занимаются одним и тем же, и то возникнет конкуренция. Но все-таки, сейчас они все в одних руках находятся, все спецслужбы. Им невыгодно друг друга валить.

RFI: Мы говорили о взрывах жилых домов с Михаилом Трепашкиным, который твердо выдвигает версию о возможной причастности к этим взрывам российских спецслужб. Трепашкину был задал вопрос: как возможно такое, чтобы в ФСБ, довольно-таки большой машине, в которой работает много людей, не нашелся хотя бы один нормальный человек, который бы решил, что недопустимо взрывать мирных жителей своей собственной страны, и не объявил бы об этом? На что Михаил Трепашкин сказал, что незадолго до взрывов в ФСБ была создана особая служба для спецопераций, что, возможно, именно она осуществила эти взрывы. Если, конечно, эти взрывы осуществлены спецслужбами. Так вот, неужели в России возможна такая служба, из которой не будет утечки? Неужели возможна такая строгая дисциплина и такой строгий порядок?

Владимир Прибыловский: Ну, чего в Росси нет – это порядка. Но что в России есть – это отрицательный отбор, который проходят люди во всех ведомствах: в гражданских, чиновничьих, в военных, спецслужбах. И этот отрицательный отбор приводит к тому, что все эти люди замазаны. И если утечка, это значит – против себя. И все равно, появление таких людей, как Трепашкин, говорит о том, что отрицательный отбор не абсолютен. А по деталям, Трепашкину виднее: он хорошо разбирается в этих структурах,

RFI: Он сам – бывший сотрудник ФСБ.

Владимир Прибыловский: какие там правила, что там за люди.