Гулливер и те, кто короче

Как только объявили программу 74-го Венецианского кинофестиваля, надежды на свежее откровение умерли, не успев родиться, — львиная доля конкурсных фильмов вышла «из-под пера» старожилов мирового кино. 53-летний мексиканец Гильермо дель Торо — один из самых молодых участников основной конкурсной программы. С одной стороны, это должно вселять радость за старшее поколение, готовое скрестить шпаги с молодыми в битве за «Золотого льва». С другой — скрещивать шпаги им приходится с самими собой, что уже вселяет легкую тревогу за ближайшее будущее кинематографа, по крайней мере — авторского и фестивального.

Кадр из фильма Downsizing DR

Старейший мировой кинофестиваль открылся фильмом неоднократного оскаровского лауреата Александра Пейна «Короче». Так для российского проката перевели название «Downsizing», буквально — «уменьшение в размере». Некий озабоченный проблемой выживания человечества норвежский профессор изобретает способ уменьшения размеров человека до 12 сантиметров. Выгода очевидна — для такого крошки нужно в разы и в разы меньше еды, нефти, газа, такой человечек производит меньше отходов и мусора, зато за 60 долларов он может обвешать с ног до головы жену бриллиантами и построить роскошный дом за копейки. Начинается мода на уменьшение, и вскоре рождается параллельный мир, где в крошечных домах живут крошечные люди, которые ездят на крошечных машинах, спят в крошечных кроватях и едят крошечные бифштексы. Правда, очень быстро их волшебный мир прирастает крошечными трущобами и не крошечной коррупцией. Главный герой фильма, Пол Сафранек (Мэтт Дэймон), вместе с женой решается на такой эксперимент и словно переселяется на другую планетую.

Пейн, создатель камерных произведений, вдруг решает изменить своему авторскому эго и бесстрашно отправляется в дебри гуманистического пафоса, населив по ходу дела фильм вьетнамской безногой диссиденткой, приближающимся концом света и высокими рассуждениями о большой душе маленького человека. Фантазия, взращенная на богатом материале, уносит Пейна в лабиринт сюжетных поворотов, из которых выбраться ему не суждено — слишком заигрался. Ну вот жаль же — так хорошо начиналось, а какие мегатонны умного смеха сулило такое начало!

Что ж — художник на то и художник, что рамки — не самая любимая его конструкция. Вот, скажем, большой и влиятельный художник китаец Ай Вейвей, глыба и смельчак, признанный мэтр и артист почти вселенского масштаба приехал на Лидо с документальным фильмом, первым в своей карьере — «Человеческий поток». Многие ожидали, что фильм станет главным событием фестиваля, но Вейвею ничто человеческое оказалось не чуждо — художник-мыслитель, диссидент, бежавший из Китая из-за жестоких преследований, взявшись за одну из самых больных современных тем — миграции, вдруг посмотрел на нее откуда-то свысока, как Гулливер на лилипутов. Так в фильме Пейна смотрели жители Земли на своих собратьев, решивших уменьшиться до 12 сантиметров. Вейвей год снимал в нескольких странах по всему миру, как перемещаются миллионные потоки людей из одной страны в другую, как бегут за стабильностью, принося с собой нестабильность. Как гибнут тысячами в морях-океанах при переправе, как болеют и умирают от антисанитарии дети, как тысячи европейцев-волонтеров день и ночь спасают этих людей, что текут и текут через границы, создавая Второе Великое Переселение Народов. Вейвей не говорит ни о причинах, ни о проблемах — ему хочется лишь показать масштаб нового мирового явления, и надо сказать, ему это удается — мы воочию видим, как меняется лицо планеты. Овладевшая художником легкая гордыня не пустила его вглубь проблемы, но стала мощным стимулятором рождения яркого, масштабного, захватывающего мира, созданного Вейвеем.

«Человеческий поток», трейлер

«Человеческий поток» — единственный документальный фильм в конкурсе. Практика приглашения в конкурс документальных работ появилась в Венеции недавно и уже успела «наследить», обернувшись не очевидным с точки зрения справедливости «Золотым львом» за фильм «Священная римская кольцевая» Джанфранко Рози четыре года назад и застолбив за документалистикой право участвовать в конкурсе наравне с игровыми лентами. Скорее всего, Вейвей не уедет из Венеции без призов — слишком масштабная фигура этого человека-бренда, слишком больная тема.

Мексиканец Гильермо Дель Торо, живущий ныне в Америке, с его ретростилистикой 60-х и ощущением холодной войны в каждом кадре, оказался со своим фильмом «Форма воды» куда более современным, чем откровенно актуальные Пейн и Вейвей. Сказка о немой девушке Элизе (Салли Хокинс), уборщице на сверхсекретном американском объекте, влюбившейся в огромного человека-амфибию — детище американских спецслужб для борьбы против СССР, — рассказана так, как, кроме Дель Торо, в современном кинематографе никто больше не умеет.

«Форма воды», трейлер

Сказочная реальность зазеркалья, показанная с неподражаемой романтической теплотой, подтапливает даже айсберги холодной войны, на фоне которых происходит это фантастическое действо. Огромное существо с жабрами и пупырчатой кожей оказывается принцем для бедной одинокой уборщицы, явно рожденной русалкой, как следует из рассказа ее старшей подруги. А главный недруг, советский шпион Дмитрий, оказывается единственным из всей лаборатории настоящим ученым, готовым даже во вред родной советской стране спасти несчастное пупырчатое существо. Интересно, что фамилия главного советского шпиона, возглавляющего охоту на водное чудовище, — Михалков. То ли дань уважения к российскому оскароносцу, то ли случайность.

Российского кино в этом году в Венеции нет, несмотря на бодрые рапорты российского культурного руководства о том, что отечественное кино встает с колен. Может, оно только успевает встать и сразу куда-то убегает, а мы ни увидеть его, ни тем более поймать за хвост не успеваем?