По следам паразита: в Париже прошел показ спектакля Иво ван Хове «Мой дорогой питомец»
28, 29 и 30 марта режиссер Иво ван Хове показал в Париже спектакль «Мой дорогой питомец» (Mon bel animal), посвященный проблеме сексуального насилия над несовершеннолетними. На выходе из зала наиболее чувствительные зрители могли побеседовать с психологами, а французские театральные критики после просмотра задались вопросом о реализме и границах допустимого на сцене.
Опубликовано:
Режиссер Иво ван Хове, бывший художественный руководитель Международного театра Амстердама, лауреат премий Лоуренса Оливье и Тони, вернулся на парижскую площадку Гранд-аль в парке Ла-Виллет после двухгодичного перерыва. В декабре 2021 года здесь показывали его постановку «Age of Rage» — историю древнегреческого рода Атридов. В этот раз он представил парижанам спектакль «Мой дорогой питомец» по одноименному роману Лукаса Рейневелда.
Марике Лукас Рейневелд выросла в религиозной семье голландских фермеров. В 2014 году она объявила, что является небинарной персоной, взяла себе новое имя «Лукас» и попросила отныне обращаться к ней в мужском роде. Рейневелд — самый молодой обладатель международной Букеровской премии: в 2020 году он получил ее за дебютный роман «Неловкий вечер». Его вторая книга «Мой дорогой питомец», в которой повествование ведется от лица педофила, произвела в Нидерландах эффект разорвавшейся бомбы: не всем пришлось по вкусу, что в очередной раз в художественном произведении слово предоставили преступнику, а не жертве. Именно этот роман решил перенести на театральные подмостки Ван Хове, уже работавший с темой сексуального насилия при постановке «Маленькой жизни» по нашумевшему роману Ханьи Янагихары.
Спектакль «Мой дорогой питомец», как и роман, послуживший его основой, — не для слабых духом, о чем центр Гранд-аль многократно предупредил зрителей: соответствующая информация была размещена на сайте центра, об этом напоминалось в момент приобретения билетов, за день до представления и перед его началом. На выходе из зала зрители, которые после просмотра спектакля чувствовали себя шокированными, могли пообщаться с психологами. Стоит отдать должное предусмотрительности площадки, которая принимает у себя спектакль, посвященный теме насилия над несовершеннолетними.
Действие разворачивается на голландской ферме, где вместе с отцом живет 14-летняя девочка, имени которой зритель так и не узнает. Несколько лет назад погиб брат девочки, ушла мать, после чего отец замкнулся в себе. Героиня испытывает постоянное чувство вины — то за гибель брата, то за смерть теленка на ферме, то за теракты 11 сентября в США — и ведет мысленные беседы с Фрейдом и Гитлером, а иногда в своих фантазиях расправляет крылья и учится летать. Она обожает Курта Кобейна, мечтает стать такой же знаменитой и боготворит музыкантов «Клуба 27». Еще она испытывает восхищение удобным умением мальчиков справлять нужду стоя — пока в ее представлении мужской половой орган не имеет никакой иной функции, кроме мочеиспускательной.
На этой же ферме ветеринаром работает 49-летний Курт. Он женат на местной учительнице Камилле, у них растет сын — ровесник фермерской дочки. Но Курт предпочитает проводить время не с ними, а на ферме, желательно в обществе девочки-подростка. То, что для нее началось как теплые доверительные отношения с первым, казалось бы, понимающим ее взрослым, для него — влечение, граничащее с одержимостью. Постепенно Курт все больше располагает девочку к себе, чтобы достичь своей цели.
У Иво ван Хове, как и в книге Рейневелда, основным рассказчиком является Курт. Как и автор романа, режиссер в постановке придерживается строгого натурализма и постепенно все глуже и глубже погружает зрителя в рожденный больной психикой педокриминальный кошмар. Действие развивается медленно — пока девочка живет своей подростковой жизнью, Курт подбирается к ней все ближе, будто хищник, выслеживающий жертву, или постепенно проникающий в организм паразит. Именно так он говорит о себе: «Я бесчувственно вползал в твою кожу, как червь в бычью печень, и я не мог придумать лучшей метафоры: я был паразитом».
Французские критики без особого энтузиазма встретили эту постановку Ван Хове и задались вопросом: стоит ли показывать на сцене всё? В «Моем дорогом питомце» действительно показано всё: на сцене герои справляют нужду, занимаются сексом, самоудовлетворением, принимают ванну, оголяют ягодицы. При этом нет ни одного момента, где показывалась бы полная нагота. Но у всего этого есть накопительный эффект: точку в повествовании действительно можно было бы поставить раньше и мягче, но Ван Хове решает закончить сценой насилия, после которой становится понятно, зачем на выходе дежурят психологи. В этом спектакле на вопрос о том, нужно ли доводить реализм до предела, постановщик отвечает утвердительно. Стоит признать, что решение режиссера (или автора книги — сложно сказать, что здесь первично: текстовый источник или спектакль) показать все настолько реалистично лишает зрителя возможности мысленно достроить происходящее. Кроме того, нарочитость воссозданных на сцене актов насилия эмоционально перегружает сидящих в зале так, что они не замечают символизма. К примеру, почти не заметным оказывается то, что во время каждого преступного акта, совершенного Куртом, на сцене появляется молчаливая фигура его перверсивной матери. В результате спектакль вызывает чувство тягучего отвращения.
Зрелище поистине отвратительное, но и великолепное, поскольку очень профессионально поставленное и исполненное. Роль девочки потрясающе играет Эфье Падденбург, для которой это первая столь крупная роль после театральной школы. Невозможно не отметить, что помимо отличной актерской работы исполнительница великолепно поет. В роли Курта — Ханс Кестинг, которого с Ван Хове связывает около 30 лет плодотворного театрального сотрудничества. Его Курт — то застрявший в теле взрослого травмированный мальчик, то коварный хищник, поглощенный собственными извращенными импульсами.
В спектакль органично вплетены музыкальные, литературные и кинематографические аллюзии: песни Уитни Хьюстон и Nirvana, фильмы «Инопланетянин» и «Бонни и Клайд», роман Стивена Кинга «Оно».
Нельзя не отметить работу неизменного сценографа спектаклей Ван Хове Яна Версвейвелда. Он воссоздал на сцене атмосферу голландской фермы, плавящейся под жарким летним солнцем. По периметру сцены расположены экраны, на которых проецируется переписка Курта с девочкой, а порой — видения героини. В конце спектакля, когда Курт тщетно пытается избавиться от собственной одержимости, на сцену спускается подъемный кран-клешня, будто гигантский паук поднимающий в воздух все, что напоминает преступнику об объекте его желания, и застывающий затем под потолком, как гигантское осиное гнездо.
«Мой дорогой питомец» — спектакль о насилии над несовершеннолетними, об украденном детстве и сломанных крыльях, об отсутствии родителей и доверительного контакта с миром взрослых. Возможно, это не самая изящная из постановок Ван Хове, но она погружает в размышление о вопросах, куда более глобальных, чем один конкретный сюжет — будь то вопрос о незащищенности несовершеннолетних в современном обществе или о границах допустимого для показа на театральной сцене.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться