«Кризису есть куда расти»: эксперты об отношениях России и Беларуси

Напряженность в белорусско-российских отношениях за первый месяц года не то чтобы ушла, но стала привычной. Во всяком случае, по мнению многих экспертов, конфликт разгорается «скорее в СМИ, нежели в отношениях России и Беларуси».

По словам Александра Лукашенко, в ближайшие два года Беларусь «будут очень сильно „пробовать на зуб“, на предмет того, достойны ли мы той независимости, о которой всегда и везде говорим» REUTERS/Vasily Fedosenko

07:09

«Кризису есть куда расти»: эксперты об отношениях России и Беларуси

Геннадий Шарипкин

Аналитический проект «Минский барометр» появился год назад — под эгидой инициативы «Минский диалог» ведущие белорусские специалисты в области безопасности и международных отношений каждые два месяца представляют анализ пяти основных внешнеполитических направлений (Россия, ЕС, США, Китай и Украина), а также ситуации в сфере безопасности Беларуси и вокруг ее границ.

Вполне ожидаемо первый в этом году выпуск сконцентрировался на отношениях Минска и Москвы — накануне нового года Беларусь пошла на обострение переговоров по углеводородам, требуя компенсации за российский налоговый маневр. Кремль в лице премьера Медведева увязал решение спорных вопросов с углублением интеграции, вспомнив практически забытые документы конца 90-х о создании Союзного государства. В Беларуси заговорили об ультиматуме и возможной аннексии или инкорпорации, в российских прокремлевских СМИ — о росте белорусского национализма, использовании Минском братской риторики без действительного союза.

Но, как утверждают авторы «Минского барометра», все это не вызвало «драматичного падения индекса белорусско-российских отношений — негативный индекс здесь составил всего четыре пункта, что позволяет сказать о том, что кризис больше в СМИ, чем в белорусско-российских отношениях».

В интервью RFI главный редактор «Минского барометра», координатор программы «Внешняя политика Беларуси» инициативы «Минский диалог», политолог Денис Мельянцов пояснил, что реальные действия двух сторон не показывают серьезных расхождений во взглядах на свое союзничество.

Денис Мельянцов: «В медиа это представлено как что-то очень важное, и в принципе так можно подумать, если слушать только то, что говорят президенты, а не анализировать реальные события: что подписывается, какие процессы по совместным проектам, еще что-то в интеграционной сфере, доступ на рынок и так далее. То есть на самом деле не все так страшно, как это представлено в медиа».

Большинство экспертов сходится во мнении, что Кремль ожидает подтверждения большей лояльности Минска. Ведь, являясь военно-политическим союзником Москвы, Минск до сих пор не признал Крым российским, равно как и независимость Абхазии и Южной Осетии. Хотя в ООН Беларусь исправно и регулярно поддерживает Россию.

Денис Мельянцов: «Что бы Беларусь еще могла сделать, чтобы продемонстрировать свою лояльность? Тут достаточно все просто. Россия хотела бы, чтобы Беларусь была так или иначе вовлечена во все те внешнеполитические действия, которыми она (Россия) увлечена. Это и Крым, то есть должна быть как-то подтверждена российская позиция, должна быть какая-то помощь по Сирии. То есть (должно быть) показано, что Беларусь как союзник полностью поддерживает все внешнеполитические действия Российской Федерации. На таком вот уровне это то, чего бы хотела Россия от Беларуси, а не экономического углубления интеграции, потому что это мы все проходили, и понятно, к чему мы придем. То есть Россия хочет единую валюту, Беларусь, может быть, тоже хочет единую валюту, но чтобы был эмиссионный центр, чтобы было равноправие. А России равноправие не надо, России нужно, чтобы была опять же лояльность, чтобы она контролировала ситуацию, чтобы было пускай даже не подчинение, но какая-то контролируемость процессов».

По мнению политолога, свои красные линии в отношении Минска есть и у Кремля.

Денис Мельянцов: «Тут опять же все зависит от того, как Беларусь будет реагировать. Потому что Россия тоже оценивает свои риски и издержки. И она понимает, что если слишком сильно надавить, то может быть непредсказуемая реакция. Белорусские власти, в частности, белорусский президент, — как раз мастер непредсказуемых ходов. А зачем это России надо, когда она не может предсказать, что последует? Беларусь и фактически, и юридически — российский союзник, мы никогда не ставили под вопрос членство в ОДКБ, не ставили под вопрос — реально — членство в интеграционных объединениях с Россией. Наоборот, артикулируется, что для Беларуси это важно, и при условиях, что это будет равноправная интеграция, Беларусь готова в ней участвовать максимально. В отличие от Украины Беларусь никуда не переориентируется, и опять же, я думаю, в России прекрасно понимают, что есть функционирующее государство — если попытаться на него надавить, то, конечно, Беларусь будет сопротивляться. И здесь риски для России — по сравнению с той же Украиной — очень большие, они слабо прогнозируются. Соответственно тут я соглашусь с редактором „Эхо Москвы“ Венедиктовым, когда он говорит, что если бы Беларусь созрела и падала в руку России, то Россия бы ее забрала, но пока Беларусь не созрела, никто ничего не будет делать, видя угрозы. А угрозы — серьезные».

Но тогда зачем Кремлю все это было затевать, если конечная цель — не новое прирастание российских земель Беларусью?

Денис Мельянцов: «Россия повышает свои переговорные позиции. Конечно, она раскачивает ситуацию с тем, чтобы где-то надавить на слабые места Беларуси, чтобы белорусы пошли на уступки в переговорах по нефтегазу. Но это не означает, что Россия готовит какой-то силовой вариант. Тут опять же было сказано во время дискуссии, что, если бы Россия не была уверена, что Беларусь выстоит, никуда не развалится, что власть здесь не падет, она бы эту ситуацию не раскачивала. Потому что есть понятная власть, есть понятный президент, с которым есть опыт взаимодействия, с ним можно договариваться, и неизвестно, что будет, если здесь придет какая-то власть, которую Россия не понимает и не контролирует».

Вместе с тем, как говорит Денис Мельянцов, для дальнейшего ухудшения белорусско-российских отношений пространства и времени хватает.

Денис Мельянцов: «Кризису еще есть куда углубляться. Потому что, припоминая предыдущие конфликтные ситуации — 2007-го, 2010 года — мы пока еще не дошли до того уровня. И вполне вероятно, что поскольку белорусские президентские выборы приближаются, Россия ощущает, что белорусская элита все-таки более уязвима в электоральные периоды, то, по крайней мере, эта информационная кампания будет усугубляться».

Сам же Александр Лукашенко, если судить по его словам, настроен по отношению к союзнику чуть критичнее, чем эксперты «Минского барометра». Как выразился в середине января глава Беларуси, если попытаться «сквозь пелену жизненных забот, неурядиц рассмотреть наступивший 2019 год», то можно сказать, «что для нашей страны, для нашего народа не только 2019-й, но и 2020 год будет непростым». По словам Лукашенко, «в эти два года нас будут очень сильно „пробовать на зуб“, на предмет того, достойны ли мы, если конкретизировать, той независимости, о которой мы всегда и везде говорим».