В поисках утраченного государства: как гражданское общество в Кыргызстане заменило власть
После стихийного митинга 5 октября в Бишкеке и штурма Белого дома с улиц кыргызской столицы исчезли представители сил правопорядка, а из зданий госучреждений — чиновники. Для защиты города от вандалов и мародеров жители стали объединяться в народные дружины и самостоятельно следить за порядком. Специальный корреспондент RFI проехался вместе с дружинниками по ночному Бишкеку и выяснил, как и почему жителям Кыргызстана пришлось взять на себя функции государства.
Опубликовано:
Мэрия
«Первые три дня не было милиции», — рассказывает руководитель штаба «Добровольной народной дружины» (ДНД) Бишкека Тилек Усупов. «Нельзя сказать, что совсем не было: были сотрудники, которые остались на местах и выполняли свой гражданский долг. Руководство, может, ушло — работали „на удаленке“, — иронизирует дружинник. — Но патриоты остались». Усупов — мастер спорта по вольной борьбе и сумо, а также общественный деятель, известный своими высказываниями против гендерного равенства и правозащитных организаций. «Мы спортсмены все, тренера, спортивное сообщество, — представляет собравшихся за столом Тилек. — Меня просто пригласили сюда, чтобы наладить работу, организовать дружину. И мы совместно с воинами афганцами-баткинцами организовали штаб и распределили работу».
Штаб находится на втором этаже бишкекской мэрии. В отличие от расположенного всего в нескольких сотнях метров Белого дома — опустевшего, обугленного здания со сломанным забором — городская администрация Бишкека сверкает разноцветной подсветкой, и даже поздним вечером тут кипит работа. «Мы на месте, все вице-мэры на месте, мэр только что тут был, но сейчас уехал на одну встречу, — встречает гостей и корреспондента RFI у входа в мэрию советница городского главы Гуля Алмамбетова. — Мы работаем сутками, с 18 марта, когда наступила пандемия. Мы выстроили защиту в каждой службе. Муниципалитет вне политики. Мы занимаемся благоустройством и жизнеобеспечением города: нам нужно сажать деревья, строить детские сады. Проблема в том, что политики мешают нам работать».
Возможно, именно благодаря дружинникам, мэрия не оказалась разграбленной и захваченной неизвестными людьми в первые дни «третьей революции», как это произошло со многими другими государственными учреждениями. Однако дружинники утверждают, что защита власти — не их задача. «Нелегитимную власть мы не защищаем, мы защищаем систему нашей государственности», — объясняет Усупов.
Главная тактика — это предупреждение, сам факт появления дружинников останавливает потенциального нарушителя, уверен знаменитый спортсмен. «Это сильно повлияло на тех, кто хотел бы пойти на преступление, но не пошел, — рассуждает Тилек. — Вора что делает вором? Ситуация. Если никто не видит, брошено все, он берет и, получается, что как будто украл. Нашей задачей было выставить везде людей, чтобы не дать повод людям соблазниться и украсть, что-то разбить, сломать. Мародерство — слово не правильное. Здесь — это обыкновенный грабеж или хулиганство». После вечернего развода руководство штаба собралось на ужин. Длинный стол заставлен пластиковыми пакетами: плов, лепешки, газировка, кофе — все питание в штаб привозят волонтеры. «Сейчас покушали, другим еду развезем, а потом до утра тут, в штабе», — объясняет специфику работы дружинников Усупов.
Чайхана Navat
Наиболее опасно в Бишкеке было в первую ночь народных протестов. Наученные опытом прошлых революций коммерсанты вышли на защиту своих магазинов и ресторанов от случайных камней и профессиональных мародеров. «Наше заведение получило минимальный урон, благодаря дружинникам, которые быстро прибежали. Когда я сюда добрался, они уже здесь стояли, — рассказывает Масхат Алиев, управляющий ресторана национальной кухни Navat. — Мы в ту ночь с ребятами — повара, курьеры, официанты — 15–20 человек — остались в заведении — патрулировали, раздавали людям чай, сообщили всем, что дружинники могут у нас погреться, отдохнуть».
После двух часов ночи, вспоминает Масхат, он уехал, чтобы помочь дружинникам в другой части города, куда направлялась ушедшая с центральной площади толпа протестующих. Когда он вернулся обратно в свой ресторан, стекла были уже разбиты. «У нас еще урон минимальный: разбили одну букву и два стекла — могло бы быть и хуже, — рассказывает молодой человек. — А соседнее здание — брокерская компания — их прям нормально обкидали, такое ощущение, что целенаправленно».
По словам жителей Бишкека, по сравнению с двумя прошлыми революциями в этом году город почти не пострадал. «Я помню и 2005, и 2010 годы. Мародерство страшное было, — вспоминает Масхат. — Вещи разграбленные валялись по городу. Я тогда еще в школе учился, помню, вышел с уроков, смотрю: толпа идет с палками, камнями. Когда революции начинаются, то под шумок начинают себя проявлять разные ОПГ — все равно все спишется на народ».
Несмотря на смену власти, Масхат по-прежнему не чувствует себя в безопасности: «мы до сих пор еще стекла не меняли: чтобы несколько раз не менять, если ситуация нестабильная будет. Я не чувствую никаких изменений. Политические игры продолжаются, а народ живет своей жизнью». Однако он уверен, что эти политические потрясения пошли на пользу гражданскому обществу. «Это дало толчок молодежному движению. Общество начало меняться, оно становится более грамотным, ответственным, и они уже будут многие вещи воспринимать по-другому», — говорит Алиев.
Пост дружинников на Советской
На парковке возле ресторана собралось полтора десятка молодых мужчин — тут один из постов ДНД. «Пока никаких серьезных эксцессов не было», — отчитывается один из дружинников. У него на телефоне постоянно работает приложение «Рация», в эфире в основном идет обсуждение, каких дружинников и на каких постах нужно еще накормить: «Ребята, скажите, кто кушать хочет? Кто голодный, сколько вас и куда привезти еду? Чай, кофе, котлеты остались…».
«Жители города и поддерживали, и помогли, и гордились, что молодежь вышла на улицу. Каждые пять минут таскали покушать, — рассказывает Эрмек Омуров. По ночам Эрмек — дружинник, а днем — предприниматель и руководитель благотворительной организации, помогающей людям в сложной жизненной ситуации: «детские дома, дома престарелых, а также малоимущие семьи, людям, которым на операцию надо, — перечисляет Омуров. — Мы — волонтеры с 2013 года, мы уже привыкли так оперативно собираться. В ночь с 5 на 6 октября мы увидели, что митинг, и сразу своих медиков привезли. Оказывали пострадавшим первую помощь, увозили в больницу. А со следующей ночи мы стали дежурить: останавливали машины без номеров, останавливали пьяных водителей. Были такие водители, которые наших дружинников сбивали, бутылками в них кидались, много чего было…».
Несмотря на то, что спустя несколько дней милиция вернулась на городские улицы, а в Бишкеке ввели комендантский час и армию, дружинники оставлять свои посты не торопятся. «Милиция и военные вернулись, но они не успевают, — объясняет дружинник. — Вчера мы с военными были. И помогали в момент комендантского часа. Первыми на вызовы дружинники приезжают — в течение пяти минут уже несколько машин, а потом дожидаются милиции. Вчера вот, например, попытка изнасилования была, — приехали дружинники, и только через полчаса — сотрудники милиции».
***
«У нас есть чат, в котором пишут, что там-то и там-то нужна первая помощь, и мы приезжаем, обычно раньше скорой помощи, — присоединяется к разговору еще один дружинник Мелисов Улан. — У нас тут разные профессионалы есть: и врачи, и пожарные, и спасатели. Я тут как медик-дружинник». Улан учился в Китае на врача, но из-за закрытых границ пока не может вернуться на учебу и подрабатывает в Бишкеке переводчиком. Как только 5 октября на площади стали собираться люди, он взял аптечку, сел на велосипед и поехал в центр города.
«За эти дни уже много раз приходилось оказывать помощь. Человек 200–250 обратились, большинство — это раненые демонстранты в первый вечер протестов: от светошумовых гранат, от резиновых пуль, — говорит Улан. — Я в тот вечер был на велосипеде и старался ездить по постам и по тем местам, где были стычки, чтобы помочь большему числу людей. Все медикаменты я покупал за свои деньги, и под конец уже не оставалось, чем лечить. Некоторые к нам подходили на следующие дни и просили: „можете осмотреть, тут пуля попадала“, синяки, раздражение пошло. Мы объясняли, что обязательно нужно идти в больницу».
***
Народные дружинники не только оказываются более расторопными, чем официальные силы охраны порядка, но еще и более бескомпромиссными, рассказывают двое молодых парней в оранжевых жилетах «ДНД».
— Дружинникам-то все равно, кто там корочкой машет, какой начальник. И поэтому дружинник впереди стоит, чтобы всякие чиновники не показывали свои удостоверения, — объясняет студент Бектен.
— У нас был случай, — подключается к разговору его приятель. — Задержали пьяного водителя, дождались ГАИ, по закону: права должны забрать, а машину на штрафстоянку отогнать. Ну мы их до самой штрафстоянки и сопровождали, а гаишники всю дорогу пытались от нас оторваться. Потом водитель нам рассказывает: «они три тысячи сомов у меня просили, чтобы на штрафстоянку не ехать».
— Или вчера вечером, — опять вступает Бектен. — Стоим на блокпосту, — комендантский час, проезд в город запрещен — подъезжают к нам какие-то ребята и говорят: «А что? Никак не договориться?». — «Нет, никак». — «А вы что, черных уже не признаете?» — «Каких черных?» — «Кольбаева» (криминальный авторитет, «вор в законе» Камчибек Кольбаев. 22 октября стало известно о его задержании. — RFI). — «Нет, не признаем». — Они отходят, а я говорю товарищу: «Если что, мы спрячемся за БТР, и пусть военные с ними разбираются».
***
За неделю ночных дежурств подобных историй у студентов-дружинников, кажется, накопилось на несколько часов. Однако рассказ обрывает подъехавшая машина: еду привезли, голодные студенты убегают помогать с раздачей.
Зухра с подругой и дочерью решили поддержать защитников города, закупили еду и спросили в чате дружинников, куда привезти. Несмотря на то, что ехать пришлось через весь город, Зухра рада, что тоже может поучаствовать в гражданской солидарности: «сама приготовить я не успевала. Поэтому просто закупила и привезла, что люблю. Наши ребята молодцы, гордость такая [за них] — вы не представляете, до слез! Раз наша молодежь такая, то не все еще потеряно».
Беседу дружинников и женщин, приехавших покормить защитников города, прерывает сигнал тревоги в приложении-рации: недалеко драка, требуется помощь.
Недоеденный ужин летит в мусорный мешок, все разбегаются по машинам с красными наклейками «ДНД». На скорости за 100 км/ч Канымет спокойно допивает кофе, а на то, чтобы пристегнуться, свободной руки уже не остается. Пару минут несемся с «аварийкой» по эстакаде до конца отбойников и разворачиваемся на 180 градусов. Вдоль обочины уже припарковано несколько машин. Один за другим дружинники выпрыгивают из автомобилей и скрываются под мостом.
«Двое избитых. У одного прям лицо в кашу, — Канымет возвращается через пять минут к машине. — Нападавших скрутили. Сейчас милиция приедет, заберет. Напали трое с ножом. Те, на кого напали, были дружинники европейской внешности — русские. А избили их кыргызы. У нас многонациональная страна — бывает тут всякое».
Район старого автовокзала
В обычной жизни Канымет — волонтер и гражданский активист. После митинга 5 октября вместе с братом они решили выйти на защиту родного города. «Сейчас, видите, все в политике, и никто не думает о том, что происходит в самом городе. Мы объединились с ребятами — нас человек 40 — и решили заняться снабжением. К нам обратились волонтеры, которые работали в „скорой помощи“, и мы им помогли с питанием и с бензином. Потом нашли спонсоров и сделали вот такие специальные жилеты с надписью „ДНД“, — рассказывает по дороге молодой человек. — Жилеты нужны, потому что в ряды дружины внедряются агенты и провокаторы. Мы выдаем жилеты под ответственность координаторов, которых мы точно знаем, а уже они под свою ответственность раздают дружинникам вечером, в начале дежурства, а утром собирают обратно».
Для «полной картины», говорит Канымет, нужно съездить и посмотреть на один из блокпостов, где совместно дежурят народные дружинники и военные. «Это район старого автовокзала, тут Большой Чуйский канал и один из въездов в город», — объясняет Канымет. На блокпосту — военные, гаишники и один дружинник — маленький парень, ростом чуть больше метра. «Студент?» — «Нет. И не школьник», — отрезает парень. «Я тут вообще как медик. Медицинского образования у меня нет, но есть опыт оказания первой помощи, — объясняет волонтер и просит вызвать по рации кого-нибудь в подкрепление. — А то одному тут стремно стоять».
К блокпосту каждые несколько минут подъезжают машины. Одни — из города, другие — в город. Кто-то из области возвращается домой и не успел проскочить до комендантского часа, кому-то — в аэропорт, кому-то — друга из бани забрать. На маленького дружинника водители внимание не обращают и идут договариваться прямиком к военным. После пяти минут переговоров в основном все проезжают. Военные от общения с прессой отказываются. Канымет говорит, что нужно ехать в мэрию — за разрешением коменданта. Дружинник остается дежурить до утра: вдруг кому-нибудь все-таки потребуется оказать первую помощь. Над каналом поднимается утренний туман.
Ololo Ormon Khan
«Отличие этой революции — это новые средства коммуникации — социальные сети. В 2010 году так не сработало бы. Потому что тогда донести оперативно информацию о дружинниках, скоординировать их действия, было очень проблематично. Сейчас — все онлайн, у всех есть телефоны», — говорит 25-летний графический дизайнер Элчибек. С двумя молодыми друзьями, Элчибеком и Бексом, мы встречаемся днем в модном хипстерском коворкинг-центре Ololo Ormon Khan. Они провели неделю в добровольной народной дружине «Биздин Бишкек». «Таких дружин было до 20 штук в Бишкеке, одной из самых заметных была наша. У нас был чат, в котором в пиковые моменты сидело 13 тысяч человек», — рассказывают молодые люди.
Как и в остальные добровольные движения, в «Бидзин Бишкек» вступали самые разные люди, в основном молодежь: «были в штабе фотограф, программист, журналисты, представители креативного класса, бизнесмены, — в основном молодежь, и часто бывали такие случаи, что дружинники говорили: «извините, нас мама (или отец) зовёт домой, так что мы пойдем», — вспоминают дружинники. «Лично мы там занимались тем, что проверяли достоверность информации, которая к нам поступала, работали с фейками и дезинформацией», — перечисляет Бекс.
Движение «Бидзин Бишкек», как и остальные дружины, в первые дни защищало госучреждения и частную собственность. А еще оно первым встало на защиту местных журналистов, когда сторонники нового премьер-министра Садыра Жапарова стали требовать от популярных онлайн-СМИ освещать их митинги. «Первые дни после захвата Белого дома было много сообщений о нападениях на СМИ, — объясняет дружинник. — Приходили сторонники, стучались в двери и говорили: „мы даем полчаса, чтобы прекратили нас очернять“. И наше движение заявило, что если будут какие-то такие угрозы, то мы готовы выступить в защиту СМИ и журналистов».
После того, как в городе ввели комендантский час и на улицы вернулись силы правопорядка, дружинники из «Бидзин Бишкек» решили, что они свою задачу выполнили и ночные дежурства прекратили. «Дружинники — это обычные граждане, которые и так уже семь дней не спали, не ели и продолжать так дальше — днем работать, а вечером выходить на дежурство — было слишком тяжело», — говорит Бекс. Однако молодые люди считают, что возможно уже очень скоро им снова придется вернуться к волонтерству. «Когда начался коронавирус, у нас в Кыргызстане правительство не справлялось со своими обязанностями, никакой подготовки не было, больницы не открыли, бизнес пострадал, — вспоминает Бекс. — Сам народ собирался, ездил в регионы, соотечественники покупали за границей лекарства и отправляли в Кыргызстан. Народ взял на себя функции, которые должно было выполнять правительство. И сейчас мы уже смотрим на вторую волну. Возможно, не надеясь на правительство, придется самим снова сорганизовываться. Последние полгода показали, что вообще-то мы можем и без правительства жить. Будет только лучше».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться