«Наша ближайшая задача — создать ядро освободительной армии»: что известно о Сибирском батальоне

После сотрудничества с Русским добровольческим корпусом, о диверсионных рейдах которого в приграничные с Украиной российские регионы стало известно в начале весны этого года, независимое военно-политическое объединение российских эмигрантов «Гражданский совет» набирает добровольцев для нового боевого подразделения россиян, воюющих на стороне Украины. Сейчас в числе бойцов Сибирского батальона — символ российского мирного протеста Ильдар Дадин, позывной «Ганди». Углубленные собеседования, проверки на полиграфе, анонимизированный транзит, чтобы обеспечить максимально возможную безопасность, «защита от шпиона» — Анастасия Сергеева, международный секретарь Гражданского совета рассказала русской службе RFI о деталях рекрутинга, завоевании доверия украинцев и о тех, кто становится добровольцем.

Ильдар Дадин, символ российского мирного протеста, дает интервью журналисту Петру Рузавину в качестве добровольца недалеко от места дислокации нового российского подразделения в Вооруженных силах Украины, «Сибирского батальона», скриншот видео, 2023 год, Украина. © Медиазона

RFI: Недавно вы заявили о том, что завершено создание Сибирского батальона, формирование которого вы начали весной. Что он из себя представляет?

Анастасия Сергеева: Сейчас это подразделение, которое постоянно пополняется новыми добровольцами. Теперь можно достаточно быстро попасть в Иностранный Легион Вооруженных сил Украины (ВСУ), не имея шенгенской визы. Ребята учатся на полигонах, готовятся к тому, чтобы уже принимать участие в регулярных боевых действиях. Путь Сибирского батальона был долог и труден — так или иначе, но нам, гражданам РФ, трудно вернуть доверие украинцев, европейцы тоже очень осторожны. Только последовательно выполняя все договоренности, подтверждая каждое слово действием, мы можем это сделать. Если бы российские журналисты и блогеры в эмиграции, рассуждающие о количестве российских добровольцев, дали себе труд разобраться, чего это стоило, прежде всего, самим добровольцам, их риторика была бы другой. 

Среди наших добровольцев есть бывшие гражданские и политические активисты — например Ильдар Дадин (известный гражданский активист из Москвы) и Алексей Макаров (один из лидеров движения левых анархистов). И если Алексей воюет уже второй год (прошлым летом он присоединился к украинскому подразделению), то Ильдар больше года с самого начала искал способ попасть на фронт. Он для меня пример упорства и настойчивости в достижении цели.

Командир батальона Влад Аммосов — это автор самой идеи Сибирского батальона, большого подразделения, который объединит самых разных представителей народов и жителей разных регионов, которые готовы воевать не только за победу Украины, но и за освобождение своей родины от путинской мафии.

Влад — представитель народа Саха, он бывший офицер ГРУ, который прошел свой личный путь деимпериализации. Он видел своими глазами, как выглядит российская армия, и он понимает, что это, к сожалению, не то, чем стоит гордиться. Его мечта — это Свободная Саха, Свободные регионы Сибири и других частей РФ, в которых права человека и достаток простых людей имеют значение. Он, как и большинство жителей Сибири, хочет такой децентрализации, которая будет гарантировать, что никакая шайка не сможет управлять регионами, захватив властный ресурс в Кремле.

А это возможно только тогда, когда республики и регионы суверенны, как штаты в США или добровольно объединившиеся в ЕС европейские страны.

Наша ближайшая задача на пути к этой цели — довести количество добровольцев до размера бригады, обеспечить их обучение и слаживание, т. е. создать ядро профессиональной освободительной армии.

Как происходит рекрутирование? Как осуществляется набор, существуют ли проверки, кто вам в этом содействует или помогает? Можете на примере одного бойца рассказать об алгоритме, если он уже выработался?

Поскольку мы сейчас переходим на новый масштаб работы, мы как раз находимся в процессе уточнения всех процедур и их «институционализации» в каком-то смысле. С самого начала для нас была важна безопасность тех, кто к нам обращается. Поэтому наша форма первого контакта — это просто возможность оставить нам адрес безопасной почты на протоне (Proton Mail — сервис веб-почты с шифрованием, созданный в 2013 году сотрудниками ЦЕРН. Серверы и штаб-квартира находятся в Швейцарии — RFI), по которой мы связываемся с нашего верифицированного ящика. Данные людей в форме не хранятся — после обработки мы их удаляем, чтобы никакой потенциальный взломщик ничего не мог получить.

Основное общение с добровольцами у нас происходит, если они находятся вне РФ, и только тогда они нам присылают свои данные для проверки. Когда группа сформирована, мы уточняем с каждым его логистику, покупаем билеты. Некоторые добровольцы покупают себе билеты сами. Во время транзита общение между членами группы неизбежно, но анонимизировано.

Наши добровольцы подписывают соглашение с Гражданским советом. В этом соглашении мы договариваемся о наших ценностях и о наших целях. Там также описываются принципы самоуправления внутри подразделения: советы добровольцев — это необходимая основа демократии. Наше соглашение публично доступно на сайте — все с ним могут ознакомиться.

После приезда в Украину добровольцы проходят обучение и подписывают контракт с Международным Легионом (также, как все добровольцы из других стран). Условия контракта такие же, как у украинских военнослужащих. К сожалению, бюрократия везде работает медленно, поэтому у добровольцев обычно уходит около двух месяцев на ожидание документов. В этот период они проходят обучение, живут в расположении, самые базовые потребности обеспечиваются волонтерами. На нас лежит покупка необходимой для тренировок экипировки (одежда, обувь, наколенники, карематы и т. п.) и небольшое финансирование, необходимое для жизни до подписания контракта.

Кто является добровольцами? Каков их возраст, социальное положение, статус (беженцы, эмигранты, релоканты, граждане России из самой России?), образование, взгляды, даже если в окопе это не имеет никакого значения?

Добровольцы — это очень разные люди. Во-первых, вне зависимости от всего остального, — это мотивированные люди. Они очень злы на то, что происходит с нашей страной, и на то, что фактически нынешний режим отобрал будущее у них и у их детей. Поэтому они хотят помочь победить Украине и победить сами — победить, чтобы вернуть свою страну и иметь возможность создать в ней то будущее, которое их устраивает.

Заявки приходят из разных мест, но, наверное, до сих пор все-таки больше было тех, кто выехал из России в безвизовые страны и там пришел к выводу, что невозможно просто ждать, когда война закончится и украинцы победят.

Все больше заявок от тех, кто принял решение стать добровольцем будучи внутри РФ. Очевидно, что сейчас у людей фактически возникает выбор — бегать от мобилизации внутри РФ, пойти воевать за преступный режим или идти сражаться на стороне добра.

Из тех мигрантов, которые находятся в Европе, путь добровольца выбирают те, кто не может по-другому. Это точно те люди, которые имеют возможность выбора — интегрироваться в европейскую жизнь и стать немцем, французом, испанцем, поляком или же остаться русским, башкиром, ингушом, бурятом, якутом и тогда идти воевать за свою родину.

Как финансируется рекрутинг? Есть ли в нем грантовая составляющая, частная, какого-либо государства или ассоциаций? Есть ли частные пожертвования и какие они по объему?

Финансирование нужно на очень простые вещи: расходы на проезд добровольцев (небольшая часть может купить себе билеты, но не все, зачастую люди тратят последние деньги на то, чтобы выехать из России), на экипировку и суточные для новоприехавших добровольцев до того момента, пока они не пройдут первый этап обучения и не подпишут контракт (на это в среднем уходит два месяца). Это уже получается довольно крупная сумма — на группу в 20 – 25 человек нужно порядка 50 тысяч евро. Получается, что один доброволец обходится в 2 – 2,5 тысячи евро до подписания контракта, если добавить необходимые аксессуары, включающие бронеплиты и каску, нужно ориентироваться на сумму 4–5 тысяч.

Кроме того, текущие расходы на систему коммуникации и трекинга добровольцев до места (безопасная коммуникация и проверка — это не прихоть, а важная составляющая всего процесса). Сейчас мы как раз в процессе укрепления системы безопасности коммуникации.

Конечно, мы не получаем никаких грантов и у нас нет никакого государственного финансирования. Мы собираем средства от частных доноров. Это и краудфандинг — его доля постепенно растет, причем мы сейчас начинаем плодотворно сотрудничать с сообществами российских эмигрантов в США и Европе. У многих сообществ есть свои организации, мы им предлагаем конкретные задачи (собрать сумму на какую-то конкретную экипировку, или на проезд конкретной группы).

Я мечтаю о том, что однажды таким образом мы будем собирать большую часть необходимых средств. 10 евро или 10 долларов может пожертвовать почти каждый эмигрант (даже большинство из тех, кто переехал недавно). И если раз в месяц это будет делать хотя бы 100 тысяч россиян (а ведь в Европе и США нас гораздо больше), то мы соберем бригаду добровольцев за три месяца.

Если мы хотим, чтобы наша гвардия была гражданской, за каждым добровольцем должны стоять граждане, для будущего которых он идет воевать.

Вообще среди наших доноров очень разные люди — это самые обычные люди, которые работают в разных сферах и которые скидывают нам посильные для себя суммы — как сказал один из них «Я легко могу отказаться от одной чашки кофе в день, если это поможет победить Путина».

Для многих из них очень обидно слышать последние полтора года, что «русские ни на что неспособны».

Спорить о том, что возможно, а что нет в России — бессмысленно. И для все большего количества людей становится очевидно, что единственный путь борьбы — это вооруженное сопротивление. Мы делаем этим людей видимыми, даем возможность показать, что они есть и их много.

Среди наших доноров есть предприниматели, которые и до февраля 2022 года на своей шкуре испытали, что такое мафиозное государство Путина.

Они хотят не просто победить, но и взять в свои руки самоуправление в своих регионах — им надоело бесправие, страх за свою жизнь и отсутствие справедливости на местах. Они хотят, чтобы их бизнес был востребован и приносил прибыль на местах.

А это возможно только, если деньги будут оставаться в их регионах, если местные жители будут иметь нормальные доходы и их города будут процветать, а не Рублевка и не Садовое кольцо.

Перед Гражданским советом по-прежнему стоит дилемма — потратить деньги на бойцов или на PR. И, конечно, мы всегда выбираем первое, поэтому некоторые потенциальные крупные доноры нам пеняют: «вас мало знают». На мой взгляд — это такая отмазка. Людям, для которых важно вернуть родину, не надо объяснять, и их не надо уговаривать — они говорят нам: «как хорошо, что я вас нашел/нашла». А вот те, кому хочется просто популярности, всегда найдут оправдание, почему они не готовы участвовать. Но это их выбор и их дело.

Можете ли вы рассказать о той новости, о которой мы говорили при подготовке к интервью? О том, что вы начинаете транзит. Что именно это значит?

Как я уже сказала, вся история нашей работы — это формирование пространства доверия. Не просто доверия к нам лично, не только доверия к тем добровольцам, которые уже воюют, но вообще к людям с российскими паспортами.

Давайте честно признаем, что сегодня мир (не только Украина) совсем не доверяет «русским». То есть всем обладателям паспортов РФ. Наша задача убедить, что нам всем надо дать шанс, и лучший способ его дать — это помочь нам участвовать в этой войне на правильной стороне, на стороне Украины.

Как я уже говорила, до последнего времени для многих желающих воевать на стороне Украины было невозможно попасть туда из стран, которые не граничат с Украиной, и если они не могли въехать в одну из этих стран из-за отсутствия визы. И только недавно удалось договориться, чтобы россиян пропускали в Украину через свою территорию. Это важная веха. Во-первых, это уникальный шанс, который нам дали, возможность показать, что мы можем сопротивляться и воевать с кремлевскими террористами, а не только жаловаться на «кровавый режим» и страдать. Во-вторых, это новый масштаб работы. И тут уже есть возможность участия не только для тех, кто идет воевать, но и для тех, кто может поддержать воюющих. 

Чем быстрее мы организуем мощную систему поддержки, тем больше у нас будет оснований делом показать, что мы, граждане России, действительно готовы воевать против Путина, и, я думаю, что только так мы вернем доверие к себе. Я думаю, что, когда нас станет достаточно много, будет уместно сделать «паспорт воюющего за свободу», который будет не сувениром, а символом, поводом для гордости и основой для доверия нам.

Вы наверняка предполагаете, что рано или поздно, если не уже, в состав добровольцев могут попасть представители спецслужб, это может быть другая форма шпионажа или диверсии. Что предусмотрено вами и / или украинской стороной для подобных случаев?

Проверки добровольцев начинаются с того момента, как они прислали необходимые данные. Проверки разные, но прежде всего на правдивость информации, которую мы получили.

Конечно же, данные добровольцев проверяются и украинской стороной, и те, кто прошли проверки, уже двигаются дальше. Есть собеседования и проверки на полиграфе. Это все затрудняет попадание шпионов. Подготовить шпиона в таких условиях — довольно дорогое удовольствие, массово такое не сделать. Ну и, конечно, это не статичная история — мы стараемся постоянно быть на шаг впереди и заранее продумывать способы предотвращения такой угрозы.