Оккупация и депортация: юрист Глеб Богуш о работе МУС и ордерах на арест Путина и Львовой-Беловой

Жители аннексированных Россией территорий Украины, которые отказались принимать российское гражданство, будут считаться иностранцами, следует из указа, который подписал Владимир Путин. Если российские власти признают таких людей угрозой национальной безопасности, их депортируют из страны, говорится в документе. Юристы сходятся во мнении, что указ как минимум нарушает международное гуманитарное право, а некоторые его положения могут быть признаны военным преступлением. Русская служба RFI обратилась за разъяснениями к научному сотруднику Копенгагенского университета, специалисту по международному праву Глебу Богушу и поговорила с ним также о выданных ранее ордерах на арест Путина и Львовой-Беловой.

Международный уголовный суд в Гааге AP - Peter Dejong

RFI: Представляет ли собой указ Путина новый поворот и насколько он подпадает под понятие «военное преступление»?

Глеб Богуш: Я бы не назвал это новым поворотом, это, на мой взгляд, продолжение той же политики, которая велась все это время, то есть принуждение населения, жителей оккупированных территорий Украины, к тому, чтобы они принимали российское гражданство и саму оккупацию. В данном случае это дополнительная мера к той политике, которая уже проводится. В этом указе не объявлена депортация, там лишь говорится о том, что такие меры возможны, они действительно предусмотрены российским законодательством. Тут спорить сложно — это действительно иностранные граждане. И если они, с точки зрения российских властей, представляют угрозу, их могут депортировать. В указе в качестве основания для принятия мер особо прописаны, например, «несанкционированные митинги».

Да, это политика, запрещенная международным гуманитарным правом, четвертой Женевской конвенцией 1949 года и Первым дополнительным протоколом 1977 года. Перемещение населения с оккупированной территории запрещено международным правом. Не всегда это будет депортацией, если они, например, будут перемещаться, например, на неконтролируемую Россией территорию Украины, то есть будут находиться на территории того же государства, но это также будет нарушением. Нельзя сказать, что любые действия по отношению к населению всегда являются военным преступлением. Но, по крайней мере, в Римском статуте как депортация, так и перемещение населения (с этим был связан и ордер на арест Путина и Львовой-Беловой) запрещены как военное преступление.

Правильно ли я понимаю, что имеется в виду насильственное перемещение?

Речь идет о принудительном перемещении. Люди не сами депортируются, если оккупационные власти принимают такого рода решение. Государство-оккупант может принимать определенные меры к гражданским лицам, главным образом, в контексте военных действий при угрозе безопасности. Но, во-первых, это очень ограниченный спектр случаев и, на самом деле, максимум, что можно сделать — это их интернировать, но ни в коем случае не депортировать. В данном же случае речь идет о том, что люди со своей родины куда-то выселяются, а это абсолютно недопустимо.

Надо сказать, что вся дискуссия, которая ведется, она не принимает во внимание того момента, что сама оккупация является не просто незаконной, а преступной, она осуществляется в рамках преступления агрессии. И все эти действия, которые совершают российские власти, они совершают в рамках этой оккупации, а сама она является преступлением. Об этом важно постоянно помнить. Надо понимать, что проблема именно в оккупации, которая затрагивает шесть регионов Украины, которые Россия объявила своими.

Я думаю, что это еще и способ давления на население, которое остается на территориях, контролируемых Украиной. Это некая дополнительная угроза для местных жителей от российских властей.

►«Вряд ли кто-то говорил об иммунитетах в 1943 году». Посадят ли Путина на скамью подсудимых

Вопрос депортации — это же не просто перемещение, а еще и вопрос собственности, вопрос прав этих людей, которые даже в условиях оккупации должны соблюдаться. Оккупирующая держава не может никого изгонять с этих территорий и никого туда привозить. Фактически это часть замены населения на этих территориях, что запрещено международным правом.

Но сама депортация считается военным преступлением?

Депортация гражданского населения с оккупированной территории — военное преступление. Проблема в том, что российские власти не признают оккупацию, а живут в параллельной юридической вселенной. Депортация требует перемещения через границу, опять же насильственное перемещение населения с оккупированной территории на территорию другого государства — это может являться военным преступлением. Я говорю лишь о том, что не любое нарушение международного гуманитарного права автоматом является военным преступлением. Римский статут запрещает эти действия.

Международный уголовный суд в Гааге AP - Peter Dejong

Когда МУС объявил о выдаче ордера на арест Путина и Львовой-Беловой, очень многие удивились, потому что это было сделано из-за насильственного перемещения детей, а не после Бучи, Ирпеня, Бородянки и других вопиющих преступлений против мирного населения. Почему?

Во-первых, с самого начала этот сюжет был в фокусе внимания, и никакого особого удивления не было. То, что касается других сюжетов, они принципиально разные. Во-первых, речь идет о Международном уголовном суде. Есть основания полагать, что и украинские власти способны провести расследование преступлений в Буче, которую они, в отличие от Мариуполя, например, контролируют.

Здесь еще надо учитывать, что Международный уголовный суд должен вмешиваться только тогда, когда национальные органы не могут или не желают расследовать преступления. В данном случае, конечно, МУС ориентировался на тот сюжет, который был очевиден, потому что сами фигуранты рассказывали с гордостью о том, что они делают. В отличие от совершенного в Буче, что официально отрицается российскими властями.

Буча — не единственный населенный пункт Украины, где такие преступления происходили. И, конечно, расследования будут касаться и этих эпизодов, и внесудебных казней, о которых упоминала Комиссия ООН в своем докладе — он вышел за два дня до появления ордеров на арест. Там тоже упоминались эти все географические наименования — Буча, Ирпень, Бородянка и многие другие. Это все будет в центре внимания разных судебных инстанций, в том числе и Международного уголовного суда.

Я понимаю эмоции людей, кажется, что это не самое очевидное преступление, но, на мой взгляд, это очень важно. Конечно, депортации не так очевидно ужасны, не так очевидно шокируют, как убийства людей. Да, депортировали, неприятно, тем более что многие люди сами переместились. Тем не менее, это несравнимо с тем, что испытали те, у кого убили родственников в Буче, например.

Но надо понимать, что все это происходит из-за агрессивной войны. Это как раз те преступления, которые связаны с оккупацией. Российский режим пытается любыми путями нормализовать эту ситуацию, представить ее как решенное дело, мол, эти регионы уже российские. Да, именно с этим связано значение подобных преступлений, хотя какие-то из них, возможно, не кажутся настолько вопиющими, по сравнению с ракетными ударами и просто с хладнокровными убийствами людей, которые имели место.

Почему выдан ордер на арест только Путина и Львовой-Беловой и можно ли ожидать выдачи ордеров на арест других людей?

Не факт, что ордеры на арест Путина и Львовой-Беловой — единственные, которые выданы, могут быть и другие, о которых публично не говорят. У Международного уголовного суда нет обязанности их публиковать. В большинстве случаев, по крайней мере, раньше мы узнавали об ордерах только тогда, когда люди уже доставлены в суд или хотя бы арестованы в том или ином государстве. В целом превалирует практика, когда ордер имеет секретный характер, то есть он непубличный до тех пор, пока человек не арестовывается.

Есть все основания полагать, что дел будет достаточно много по Украине. Это та ситуация, которая требует вмешательства Международного уголовного суда и по другим сюжетам, не только связанным с депортацией детей. Публичный эффект от объявления ордеров имел место, в том числе, для предупреждения новых преступлений, для оповещения общественности, это важно было сделать. Это первый шаг.

Многие обратили внимание, что после выдачи ордера на арест Львовой-Беловой власти РФ начали возвращать детей в Украину. Нельзя сказать, что вернули большинство детей, но все же процесс пошел. И тогда зазвучали голоса, что российская уполномоченная по делам детей таким образом пытается избежать наказания. На это отреагировал французский адвокат Эмманюэль Дауд, один из тех, кто был инициатором иска о перемещении детей. Он сказал, что преступление уже совершено, поэтому возвращение детей в Украину ордер МУС не отменит.

Во-первых, Дауд никакой «иск» не подавал. Нет никаких «исков» в МУС. Да, его адвокатская контора работала по этому направлению, подавала ряд документов в порядке «коммуникаций». То, что он рассказывает СМИ, которые его слушают, честно говоря, доверия не вызывает. Он, наверное, неплохой юрист, но как специалист по международным преступлениям он неизвестен. Тема популярная, но Международный уголовный суд так не работает: он не рассматривает никакие иски. Идет расследование, его осуществляет офис прокурора, и он полагается на материалы из самых разных источников.

Что касается уголовно-правового вопроса, квалификации, то здесь я согласен. Это так и в российском уголовном праве — преступление окончено, и последующие действия могут влиять на ответственность, но не исключают её. Это означает, что если какие-то позитивные действия совершатся, их можно рассматривать как смягчающие обстоятельства, и то если они таковыми являются, но не более того.

Преступление было уже совершено тогда, когда лица были перемещены или депортированы. Кроме того, потерпевшим уже нанесен существенный ущерб. Безусловно, возвращение детей в Украину надо приветствовать! Я бы не стал препятствовать этому процессу — пусть возвращают. Но при этом, с точки зрения уголовной ответственности, ее основания продолжают оставаться в силе.

Информация о том, что ордера выданы, вызвала большой ажиотаж. В то же время многим кажется это чем-то эфемерным. Надежды увидеть Путина и Львову-Белову в Международном уголовном суде на скамье подсудимых немного. На ваш взгляд, какова роль этих выданных ордеров на арест?

Я не думаю, что это эфемерные вещи. Все-таки в течение уже прошедшего месяца эти ордеры наделали достаточно много шума. Мы только что говорили о детях, которые возвращаются, хотя бы некоторые из них. Это уже результат, по крайней мере, есть основания думать, что определенный сдерживающий эффект даже это публичное объявление имело.

Пока нет очевидной перспективы того, что подозреваемые будут переданы суду, она не просматривается на данном этапе.

Но, во-первых, как я уже сказал, это могут быть не только Путин и Львова-Белова, то есть мы не знаем, сколько этих ордеров, но это важный сигнал, который показывает, что суд работает, что реакция на преступления, которые совершаются, последует.

История говорит о том, что, возможно, придется очень долго ждать, но, важно понимать, что преступления безнаказанными не останутся. Это важный сигнал, и его не стоит недооценивать. Но мы с вами находимся еще пока в начале этого пути.