Остров сокровищ. К 130-летию путешествия Чехова на Сахалин
Культурное освоение этого далекого края началось ровно 130 лет назад, осенью 1890 года, когда на сахалинскую землю высадился Антон Павлович Чехов. К тому моменту сахалинская каторга существовала уже двадцать лет и быстро стала символом всего самого страшного, что может случиться с не самым законопослушным гражданином Российской империи. «Кругом море, а в середине — горе», — такая присказка сопутствовала всякому рассказу о Сахалине тех лет.
Опубликовано:
«Каторжный остров» одним только упоминанием наводил ужас на всякого, кому довелось прочитать чеховский «Остров Сахалин». Отдельный, жуткий, черный и бесконечный как космос мир, затерянный где-то на исходе всех континентов. «Тут кончается Азия», — писал потом Чехов про устье Амура и Татарский пролив, отделяющий остров от материка. Хуже места и придумать было нельзя — тысячи километров от столиц, ни на каких лошадях не доедешь, а лица, как писал Чехов, «кругом каторжные».
«Сенсационная новость. Талантливый А.П. Чехов предпринимает путешествие по Сибири с целью изучения быта каторжников», — писала московская газета «Новости дня» в январе 1890 года. Зачем Чехов отправился на Сахалин — поначалу никто толком не понял. От этого по России бродили самые разные слухи — вплоть до предполагаемого назначения Чехова сахалинским генерал-губернатором. Освоение Сахалина тогда считалось одним из национальных приоритетов России, учитывая, что на остров претендовали также Япония и Китай. Первое поселение на острове носила название Александровск (позднее — Александровский пост, сейчас — Александровск-Сахалинский) в честь Александра II, который придумал отправлять туда каторжан. Опыт Британии по освоению Австралии казался ему очень удачным и требовал, по его мнению, повторения в российских реалиях. Конечно, ни в какие губернаторы Чехов не метил, но миссия его была и без того довольно важна и непроста — он замыслил провести перепись населения Сахалина. Результатом его трехмесячного пребывания на острове стала перепись и позже – знаменитая книга «Остров Сахалин», исчерпывающее исследование нравов, характеров, природы, социальных особенностей этого небольшого по меркам огромной империи кусочка суши в Тихом океане.
Сахалину гораздо меньше повезло с каторжанами, чем Сибири, — на остров не ссылали политических, здесь в основном заканчивали в тяжких трудах и болезнях жизнь матерые уголовники, в основном — убийцы. Чехов их жалел — условия жизни и работы были не просто каторжные, но предельно скотские, да еще отягощенные жестокими телесными наказаниями. Однако Чехов, чуждый романтизма, не дорисовывал этим людям ореола мучеников, понимая, что на совести практически каждого из них — десятки загубленных жизней. Согласно чеховской переписи, ссыльные и каторжные составляли более 70 процентов населения.
В то время как в Сибири политические ссыльные занимались просвещением местной публики, обучая грамоте и распространяя книги, Сахалин был всего этого начисто лишен — о культуре здесь знали только некоторые из местной администрации — офицеры, чиновники, доктора, учителя. Как мы знаем, Австралии из Сахалина не вышло, но в этом не виноваты ни Чехов, ни Александр II. После Второй мировой войны Сахалину было вообще не до культуры — после перехода Южного Сахалина и Курил к СССР надо было строить там советскую власть.
Как всегда у нас, для начала расправились с прошлым. Все японское было аккуратно и повсеместно уничтожено. Чудом уцелел музей в Тоехара — теперь это Южно-Сахалинский краеведческий музей. Здание, построенное в 1937 году японским архитектором Есико Кайдзуко в национальном японском стиле тэйкан-дзухури, — чуть ли не единственное здание в Южно-Сахалинские, милостиво оставленное советскими властями для своих дальнейших нужд. Кроме традиционных чучел лисиц и выкопанных еще японцами старинных орудий труда, здесь множество горделивых артефактов, свидетельствующих об успешном развитии острова после войны.
При этом период в полтора года с февраля 1904 по сентябрь 1905, когда шла русско-японская война, музей удивительным образом умалчивает. Здесь вообще вокруг русско-японской войны — заговор молчания. О ней не говорят вовсе, следуя бравой российской традиции видеть в отечественной истории одни победы. О японском периоде с 1905 по 1945, когда Южно-Сахалинск назывался Тоехаро, южная часть Сахалина — графством Карафуто, остров Монерон — Кайба, на Сахалине тоже говорить не любят, и об этом периоде здесь почти ничего уже не напоминает — следы японского правления смывались усердно. На Южном Сахалине, правда, осталось примерно три десятка заброшенных японских дотов да полуразрушенный памятник в честь высадки японского десанта в 1904 на побережье в районе городка Корсакова (б. Оодомари, центр графства Карафуто). Сохранились некоторые жилые здания, но совсем мало. В основном уцелевшие японские здания стоят заброшенные, хотя построены на века.
А ведь из этих артефактов можно было бы устроить прекрасный музей, посвященный русско-японской войне, которая во многом определила и нашу сегодняшнюю жизнь, — именно поражение России в этой войне стало толчком для революции 1905 года, ставшей предтечей той самой революции, плоды которой мы пожинаем до сих пор.
Главный герой Сахалина, конечно же, Чехов. Его тут не просто помнят — Антон Павлович здесь вроде национального героя. В Александровске-Сахалинском (б. Александровский пост) — музей Чехова. Называется «Чехов и Сахалин». Это небольшой деревянный домик, принадлежавший ссыльному Карлу Христофоровичу Ландсбергу — здесь он завел лавочку и здесь же жил с семьей. «На краю слободки стоит симпатичный домик с медной дощечкой на дверях, в одном дворе с ним лавочка. «Торговое дело» и «Торгово-комиссионный склад» … И принадлежит это все ссыльнопоселенцу Л…», — так описывал Чехов этот домик в своей книге «Остров Сахалин». Музей в этом доме был создан аж в 1896 году и по свидетельствам очевидцев, был поистине уникальным — в нем держали великолепную этнографическую коллекцию, созданную ссыльными Брониславом Пилсудским (братом знаменитого поляка Юзефа Пилсудского) и Львом Штернбергом. Первый участвовал в покушении на Александра II, второй был арестован за участие в «Народное воле». Оба, отбыв каторгу, посвятили оставшуюся жизнь изучению сахалинской культуры. Когда Южный Сахалин отошел к японцам, те быстро поняли ценность коллекции и вывезли ее в Японию. Там ее следы затерялись… После Второй мировой войны все остатки коллекции Пилсудского и Штернберга передали в Сахалинский краеведческий музей. Тогда Александровский музей решил поменять специфику, сосредоточившись на деятельности Чехова на острове и истории сахалинской каторги.
В главном городе острова, Южно-Сахалинске, где Чехов никогда не бывал (при нем это был поселок Владимировка, названный так по имени здешнего каторжного начальника), о Чехове напоминает многое. Не говоря уж об улице Чехова, здесь работает Музей книги «Остров Сахалин», словно призванный составить конкуренцию Александровскому музею. Маленький музей посвящен больше не Чехову, а сахалинской каторге. Особенно впечатляют восковые фигуры, лежащие и сидящие на нарах, от которых при входе в музей кровь стынет в жилах, пока не разберешь, что это такое. Плюс к тому в музее постоянно проходят выставки, конференции, встречи, чтения и пр. Неподалеку от Музея книги «Остров Сахалин» — Международный Чехов-центр, где и местный театр, и фестивальный центр, и средоточие культурных проектов.
Пандемия пошла в определенном смысле на пользу Сахалину, как и многим регионам России, где природные красоты перевешивают неудобство инфраструктуры. С некоторых пор Дальний Восток и, в частности, Сахалин и так стали привлекать туристов, а с запретом выездов за границу поток туристов сюда изрядно увеличился.
Автор путеводителя по Сахалинской области Андраник Агафонов рассказывает, что Сахалин становится все более популярным направлением для отдыха. Поэтому путеводитель, впервые изданный в 2017 году, пришлось уже дважды дополнять и допечатывать, чтобы успевать за ростом интереса среди путешественников, — тут и рассказы о японском наследии, и маршруты для экотуризма, и интересные факты о гастрономии, истории, флоре и фауне. Словом, книга действительно уникальная и в путешествии незаменимая.
Недавно Агентство стратегических инициатив объявило конкурс на создание туристических кластеров, Сахалин предложил на конкурс две сахалинских территории — «Лагуна Буссе» (включает весь Тонино-Анивский полуостров) и «Южные Курилы» (объединяет острова Кунашир и Шикотан). Теперь хотя бы появятся дороги к этим местам, а то сейчас до знаменитого маяка Анива, построенного в 1939 году японцами, одной из главных достопримечательностей Сахалина, можно добраться только на лодке, если сесть на нее в последнем на пути к маяку поселке Новиково. В этом поселке кончается дорога, а до мыса Анива, где в море и стоит маяк, — 40 километров туда и 40 обратно. Но 80 километров по воде — это все же для любителей экстремального туризма. Необыкновенной красоты заброшенный маяк постепенно разрушается от наплыва неорганизованных туристов, а заодно — от воды и ветром. Маяк состоит на балансе Минобороны, которое обещало еще в 2015 начать реконструкцию. Но ничего пока не начало, а в маяке живут в спальных мешках туристы-экстремалы. Что, конечно, идет на пользу их здоровью и чувству прекрасного, но маяку — во вред.
И все же главное культурное событие Сахалина — кинофестиваль «Край света», о котором RFI уже писал. Одну неделю в году остров живет кинематографом — фестиваль уже десять лет как «работает» одной из ступенек, по которой бывший «каторжный остров» поднимается к вершинам культуры. В отличие от других фестивалей, которые, конечно, тоже делают благое дело для регионов, но раз в год, Сахалинский фестиваль «оккупировал» остров всерьез. В каком-то смысле он идет круглый год — туда-сюда летают мастера из Москвы и Питера, бесперебойно работают детские студии, которые раз в год на фестивале показывают свои киноработы. «Край света» внес в здешнюю культурную жизнь немалую толику разнообразия.
Драматическая и тяжелая история «каторжного острова» постепенно становится достоянием музеев и исторических экскурсов. Антон Павлович был бы доволен.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться