Кино на «каторжном острове». Закончился юбилейный кинофестиваль «Край света»
На самом краю света, в Южно-Сахалинске, завершился десятый кинофестиваль «Край света». Из-за пандемии фестиваль оказался не совсем юбилейным — из-за того что большая часть фестивальной программы ушла в онлайн, юбилейные торжества решено было отложить до лучших времен. Будем надеяться — до следующего года, не позже.
Опубликовано:
Обычно для жителей Южно-Сахалинска «Край света» — главное событие лета. Никакая пандемия не остановит здешних синефилов, которые, запасшись масками и перчатками, отправляются в кинозалы на долгожданные фильмы. В этом году зрителей в залах было, конечно, существенно меньше — все-таки даже не все синефилы готовы рисковать здоровьем ради искусства. Тем более что почти все можно было увидеть онлайн. Но тем не менее зрители были, и немало. После показов пусть и не в том формате, в каком хотелось бы, но проходили встречи с режиссерами — те выходили на связь по скайпу, и разговор обычно клеился вполне бодро.
Сахалинский фестиваль, помимо всего прочего, отличается одной важнейшей деталью: здесь вовсю трудятся дети, которые из года в год в рамках «Края света» проводят свой собственный, детский фестиваль «Игра света». К игре света они готовятся весь год — тут работают киномастерские и киностудии, в которых подростки снимают свои фильмы, клипы, анимационные ленты. В этом году по понятным причинам «Игра света» не состоялась, но подростковая тема прозвучала даже еще громче, чем это предполагалось.
На улице рядом с кинотеатром «Комсомолец», одной из фестивальных площадок, развернулась выставка, посвященная буллингу, сделанная ребятами. В большом ярко-красном контейнере на стенах вывешены фотографии ребят с их историями. Подростки рассказывают, как и за что их травили в школе. Большинство стали жертвами собственной внешности, как правило — лишнего веса или высокого роста. «Я была очень высокой, поэтому меня называли лошадью». «Он все время говорил, что мне надо худеть». У кого-то оказался слишком, по мнению одноклассников, длинный нос. «Сначала сделай пластику носа, а потом ходи с нами».
Тема буллинга, или, проще говоря, травли, становится все более актуальной и звонкой не только среди психологов и педагогов, но, как оказалось, и среди кинематографистов.
Здесь, на «Краю света», эта тема стала едва ли не главной. Важным фестивальным событием стал американский фильм «Школа на выживание» режиссера КТ Керран, выбранный для показа сахалинскими подростками и открывающий фестиваль. Он начинается с того, что отец главной героини, школьницы-старшеклассницы, гибнет у нее на глазах, пытаясь спасти затравленного мальчишку. Чтобы справить с горем, вдова с дочкой уезжают в другой штат, но, как выясняется, травля — явление повсеместное. Хотя американский кинематограф обращается к теме школьной травли не впервые («Доверие» Дэвида Швиммера, «Кэрри» Дэвида Карсона, «Сердце Америки» Уве Болла, «Говори» Джессики Шарзер и др.), «Школа на выживание» вызвала немалый ажиотаж, получила кучу призов и заставила общество говорить на эту тему активнее и смелее.
Другой важный фильм на тему травли приехал в Южно-Сахалинск из Гонконга — «Лучшая пора» Дерека Цана. Любовь отчаянного беспризорника-хулигана и школьницы-отличницы, ставшей объектом жесточайшей травли в школе из-за того, что посмела рассказать полиции о травле своей подруги-одноклассницы, разворачивается на фоне в прямом смысле убийственных событий под крышей внешне благополучной школы накануне госэкзаменов. В самом конце фильма на экране появляется сам режиссер и с цифрами в руках рассказывает о серьезности проблемы буллинга в Гонконге. Хоть и тяжелая тема, но судя по рассказу режиссеру, государство этой темой озаботилось всерьез и выделило на борьбу с этим явлением немалые суммы.
В этом году у фестиваля не было конкурса как такового. Не было зарубежных гостей, не было международного жюри. Это и понятно — границы закрыты. Присуждали один-единственный приз — приз зрительских симпатий. Эта небольшая, но единственная, а потому — особо ценная награда досталась фильму иранского режиссера Сиамака Этемади «Пари». Пари — это имя женщины, отправившейся на поиски пропавшего сына. Женщина прилетает с мужем в Афины, где учится их сын. Сын обещал встретить родителей в аэропорту, но не приехал. Взволнованная мать пускается на поиски. Постепенно Пари оказывается втянутой то в местные политические игры, то в мафиозные ссоры. Она словно проходит один круг ада за другим и выходит из них уже другим человеком. Прежней рядовой мусульманской женой ей уже не быть, и ее муж, отец парня, с горечью вынужден это принять.
Любой международный кинофестиваль, отбирая фильмы для своих программ, всегда имеет в виду не только художественные качества картин, но и их вовлеченность в социальные тренды. Кого-то это раздражает, кто-то видит в этом закономерное желание не только следовать мировым тенденциям, но и пытаться их определять. В этом году основная программа «Края света» — «Горизонт событий», состоящий из самых свежих фильмов, составлена с учетом масштабной дискуссии о новой роли женщины в общественных процессах.
Но если, например «Пари» очень точно отражает один из самых важных трендов современного кино о женщинах-мусульманках — уверенности в невозврате к старому образу жизни и к старым неравноправным отношениям, — то фильм известного казахского режиссера Адильхана Ержанова «Бой Атбая» — наоборот, не готов приветствовать новый тренд. Одна из главных героинь фильма, бизнесвумен, продюсер известного спортсмена, стремится компенсировать отсутствие нормальных женских инстинктов повышенной жестокостью по отношению к людям. Это у нее получается очень неплохо, но стоит ли эмансипация таких жертв?
А мексиканский режиссер Лаура Эрреро Гарвин уверена, что мир слишком консервативен, чтобы отношение к женщине в нем менялось так быстро, как женщинам бы хотелось. Героини ее документальной картины «Мамочка» — женщины, развлекающие мужчин в ночном клубе. Развлекают они вполне целомудренно — танцуют с ними, составляют компанию в выпивке, но больше — ни-ни. Тем не менее с этими женщинами не принято дружить, они по большей части скрывают от близких свою профессию, а идут в нее, как правило, не от хорошей жизни. эти женщины по-прежнему — парии, хотя, казалось бы, мир продвинулся достаточно далеко вперед, чтобы уметь отделять порок от его фантома.
Параллельно в одном из южно-сахалинских кинотеатров шла специальная программа «Сахалинский след» — фильмы о Сахалине или фильмы, снятые сахалинскими режиссерами. Здесь и хорошо известные имена — например, Оксаны Бычковой, чей фильм «Папин пароход» показали в этой программе, и совсем юные режиссеры, почти дети — они рассказывают своим, детским серьезным языком о своих детских серьезных проблемах. Вот, например, 14-летняя Варя Родионова сняла небольшой документальный фильм об одиночестве (а о чем же еще снимать 14-летнему подростку, как не об одиночестве, неразделенной любви и несовершенстве мира?), о переездах вместе с родителями из города в город, о новых школах, где она изгой, о любимой пальме в горшке, которую возит с собой повсюду, — свидетеле ее страданий.
Эта масштабная подростковая программа — знак грядущих перемен. Край света не должен становиться концом света. Когда-то Сахалин, или «каторжный остров», и правда был оконечностью ойкумены — дальше был только безбрежный и бездонный океан. Сейчас это «остров кино», как сами местные жители не без гордости называют Сахалин.
«Край света» стал первым крупным культурным событием после пандемии, прошедшим оффлайн. Правда, только частично — все-таки большая часть дискуссий, встреч, обсуждений шла в студии и транслировалась на портале культура.рф. И это — хороший повод еще раз вспомнить о том, что культура и искусство — явления интимные, но без шлейфа им если и не совсем труба, то трудно и одиноко — уж точно. Конечно, очень не хватало споров о фильмах, посиделках за полночь в обсуждении судеб мирового кинематографа, интервью, переходящих в ужин, и ужинов, переходящих в интервью. Но в той ситуации, в какой оказались мы все, «Край света» сделал максимум, чтобы не дать людям, своим потенциальным зрителям, почувствовать себя брошенными и забытыми. Пандемия стала серьезной травмой для общества, мы еще до конца не осознали ее значения и ее последствий, и кому, как не культуре и — конкретно — кинематографу помогать людям справиться с посттравматическим синдромом?
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться