В одном тихом земном омуте — о фильме Роя Андерссона «О бесконечности»

В субботу, 1 августа, в день открытия после карантина кинотеатров в России  выходит фильм «О бесконечности» шведа Роя Андерссона. Более печального, сочувственного, злого, смешного, презрительного, ироничного приговора человечеству вы в кино еще не встречали.

Кадр из фильма Роя Андерссона «О бесконечности». © DR

Размышляя над названиями к рецензии на фильм «О бесконечности» (About Endlessness), я споткнулся.

Как в коротком заголовке передать, что Андерссон:

а) гений,

б) премированный гений — фильм «О бесконечности» получил, например, приз за режиссуру на одном из главных кинофестивалей — в Венеции. Да и прежние его картины, включая наиболее любимые мной «Песни со второго этажа» и «Ты, живущий» получали престижные награды.

в) Что он относится к числу редко снимающих лучших режиссеров Европы. До «Песен со второго этажа», вышедших в 2000-м, он сделал паузу длиной в четверть века. Его стали сравнивать по медлительности и перфекционизму с нашим Алексеем Германом-старшим.

г) При этом он, что парадокс, не замкнутый в себе художник, обитающий в башне из слоновой кости, а один из самых успешных в Европе создателей рекламы.

д) Что он не только по стилю, но даже по цвету, этакому серо-зеленому пасмурному колору своих картин действительно не похож ни на какого другого режиссера в мире.

е) Стоп! А я же про статичность кадров в его фильмах и такую же заторможенность персонажей, которые редко что говорят, еще ничего не сказал! ж) Он абсурдист и сюрреалист, поклонник Луиса Бунюэля, Эжена Ионеско и Сэмюэла Беккета. Как и Федерико Феллини, тоже не чуждого немолодым и некрасивым актерским телам и социально-политическому абсурду.

В итоге у меня родились такие заголовки к комментарию о фильме «О бесконечности».

Мир издевательского сумрака.

Мир бесцветного абсурда.

Мир гуманного равнодушия.

Тьфу. Всё как-то однобоко. Так недолго и отбить у зрителя интерес к картине.  Лучше обращусь к содержанию. Все ленты Роя Андерссона по стилю и темам продолжают одна другую. Но есть две, которые попросту выстреливают дуплетом: «Ты, живущий» и «О бесконечности». Это такие шоу живых картин.

В «Ты, живущем» эти ожившие, но лишь слегка движущиеся живые картины всякий раз экранизируют нелепую ситуацию или грустный житейский анекдот.

Ну вот просто сценка. Мужчина на вокзале (все герои у Андерссона, как я уже сказал, немолоды, все выглядят старомодно, дома и рестораны тоже перенеслись из каких-то стародавних, но при этом полупридуманных времен) занимает очередь у кассы. Тут освобождается касса рядом. Он решает перебраться туда, но пока подбирает чемодан, и туда набегает очередь. Он решает вернуться в первую кассу, но пока он метался и туда откуда ни возьмись набегают люди. То же и с третьим освободившимся билетным окошком.

Или: музыкант из оркестра, играющего на свадьбах и похоронах, занимается любовью с жуткой толстухой. Не в силах думать про иное, музыкант непрерывно тоскливо лепечет, что вложил все заработанные деньги в пенсионные фонды и сейчас узнал, что деньги спущены в унитаз. «Как ужасно!» — рыдает он. «О, как прекрасно!» — восклицает в ответ увлеченная сексом партнерша.

В «Ты, живущем» примерно пятьдесят таких картин-сценок, повествующих о персонажах, которые независимы друг от друга либо иногда пересекаются. При этом, как будет развиваться сценка, никогда заранее не угадаешь. Каждая содержит сюрприз, заставляет хохотать. В начале фильма именно что хохочешь, хотя чем дальше, тем чаще замечаешь, что веселенького мало.

Сам Рой Андерссон именует свой стиль тривиализмом и подчеркивает, что его фильмы состоят не из судьбоносных для человека ситуаций, а из обыденных, которые вы могли бы подсмотреть, случайно оказавшись на террасе ближайшего кафе. Поэтому его иногда сравнивают с Аки Каурисмяки и Отаром Иоселиани. Но сравнения — с тем же Аки — уместны лишь отчасти.

Во-первых, действительно другая эстетика. Верный стилю оживших живых картин и взгляду из ближайшего кафе, Андерссон снимает каждую из них с единой точки, общим планом без монтажа. Во-вторых, его персонажи, на первый взгляд, дурачки, некрасивые душой и телом. Они жаждут счастья, признания, страдают от одиночества, трагически повторяют «меня никто не понимает», но, по строгому счету, едва ли достойны счастья и понимания, потому что ничем его не заслужили и ничего не сделали для других — таких же несчастных, страдающих от такого же непонимания.

Кадр из фильма «О бесконечности» © DR

В какой-то момент, однако, всех становится редкостно жаль. Понятно, что ни у кого из них действительно нет надежды и выхода. Один выход, одна надежда — уехать из всего этого куда-то туда, пусть к едрене фене. Когда у двоих персонажей эта надежда вдруг вроде бы осуществляется, их, про прежнюю некоммуникабельность позабыв, приходит проводить весь город. Искренне радуясь за добывших счастье. Однако понятно, что и этот отъезд не более чем сон.

Но я не зря заявил, что союз «Ты, живущего» и «О бесконечности» надо рассматривать как своего рода кинодуплет (традиционное понятие кинодилогия неуместна в разговоре о таком нетрадиционном режиссере как Андерссон. Не говоря уже о том, что между этими двумя картинами он снял еще одну – вроде похожую, но отчего-то меньше зацепившую меня «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии»).

«О бесконечности» — фильм о развитии персонажей «Ты живущего». В первом фильме персонажи как-то действуют. Хотя бы жалуются на свои несчастья. В «О бесконечности» они тоже пару раз жалуются, но возникает ощущение, что Андерссон придумал эти эпизоды еще для «Ты, живущего» и было жаль от них отказаться. А кроме того, его новому фильму требовалось — он это понимал как специалист по рекламе — эмоциональное и ритмическое разнообразие.

В основном же персонажи нового фильма молчат, а некий женский голос, этакая всемирная субстанция, Бог — не Бог, может, Дева Мария комментирует их поведение из-за кадра: я видела священника, утратившего веру (священник страдает от навязчивого сна, как по булыжной проезжей части современного города несет свой тяжелейший крест, а одетая современно — слегка, уточним, старомодно, как всегда у Андерссона — публика осыпает его плетьми). Я видела пару любовников — цитата из Шагала с его «Любовниками над городом», но у Шагала все цветное и романтическое, а здесь город западно-европейский, однотонный и разрушенный. С неба на него опускается серая хмарь.

Я видела мужчину, который хотел завоевать весь мир, но понял, что у него ничего не выйдет. Андерссон увлекся в новом фильме переделкой картин русских авторов разных эпох. В данном случае это версия работы Кукрыниксов «Гитлер в бункере». Кстати, это кажется единственный цветной момент в фильме.

Но вот про редкие звуковые, они же действенные кадры, связывающие фильм «О бесконечности» с «Ты, живущем».

Мужик под шестьдесят рыдает в трамвае: «Я не знаю, чего хочу!». Другой совсем уже пенсионер: «Тоже мне страдалец!». Девушка: «Что же, человек и поплакать не имеет права?» Пенсионер (еще более осуждающе): «Имеет. Только пусть плачет дома».

Или: еще одна сценка с уже упомянутым священником, которому снится, будто он несет свой крест в гору современного городка, а его избивают плетьми. Он пытается прорваться к психотерапевту: «Я потерял веру. Как мне теперь жить?». Секретарша доктора: ««Мы уже закрываемся, доктор уходит. Вы записаны на прием на о следующей неделе. — Но как мне теперь жить без веры?» Появляется доктор: «Мой автобус уходит. Я не могу опоздать на автобус. — Но как мне теперь жить без веры? Что мне делать? — Приходите на той неделе». Вдвоем доктор и секретарша выталкивают священника.

«О бесконечности» — фильм, на мой взгляд, не о бесконечности отчаяния. Не о несчастиях — да нет у персонажей фильма (и вообще фильмов Андерссона) таких уж особых несчастий. В том-то и дело, что ничего трагического, страшного не происходит. Просто жить непонятно зачем. Помните наш анекдот про поддельные цветные шарики? Почему они поддельные? Потому что не радуют.

Вот и фильм Андерссона — о жизни, которая отчего-то не радует. О бесконечности одиночества и печали.

Два фильма — два оригинальных финала.

В «Ты, живущем» несчастные живущие продолжают страдать и надеяться увидеть небо в алмазах — а к городу уже приближаются бомбардировщики. Да, как всё в фильме, они не настоящие, театральные, бомбардировщики-макеты (кстати, по виду скорее американские), но их все больше. Они заполняют собой все небо. И тогда никчемную жизнь нас, живущих становится тем более жаль.

Финальный аккорд «О бесконечности» вроде бы более незамысловат, однако и более изощрен. Сопровождающий весь фильм женский голос за кадром, голос из мира, из которого за всеми нами наблюдают, произносит: я видела мужчину (пожилого, кстати), у которого посреди дороги заглох мотор. Дорога — проселочная. Ясно, что по ней кто-то раз в день проезжает. Вот так: живем мы живем, к чему-то стремимся. Страдаем. А потом посреди дороги у нас внезапно глохнет мотор. И всё.

Кстати, сам Андерссон как-то сказал, что делает оптимистические картины. Про то, что нас всегда спасает юмор. Что и говорить: он и впрямь иногда спасает.