Надежды маленький оркестрик: что будет с оперными театрами после карантина?
Оперные театры, залы консерваторий и филармоний первыми закрыли свои двери из-за эпидемии коронавируса. Экономические потери лишили их возможности создавать новые постановки. Да и как соблюсти в театрах новые санитарные требования? Убрать из залов половину кресел? Рассадить оркестр? Надеть маски на танцоров? Русская служба RFI узнала, что думают директора парижских Оперы и Филармонии о возможностях выхода из кризиса.
Опубликовано:
Любителям оперы, балета и классической музыки на карантине повезло — им выпала возможность посмотреть онлайн пропущенный спектакль, услышать исполнителя, который давно не гастролировал в их стране. С тех пор, как оперные театры и филармонии закрылись, музыкальные спектакли и концерты оказались доступны всем и бесплатно. Культура полностью переместилась в интернет. Согласно опросу Ifop — Hadopi, 89% пользователей интернета стали потребителями культурной продукции, это рекорд десятилетия.
Среди закрывшихся музыкальных площадок — парижские Опера и Филармония. Первая каждую неделю показывает спектакль из своего репертуара в свободном доступе и продолжает производство фильмов для «Третьей сцены» — сайта, на котором и до карантина Опера демонстрировала связанные с музыкой короткометражные фильмы известных режиссеров. Вторая, то есть Парижская филармония, тоже очень активна онлайн, на ее сайте уже более 900 видео.
Казалось бы, можно радоваться — культура и искусство пользуются спросом. Но вернутся ли эти люди в театральные залы после окончания карантина? Стефан Лисснер, глава Парижской оперы, считает, что открыть залы Гарнье и Бастилии не сможет — «это невозможно как для публики, так и для самих артистов, и для сотрудников».
В первую очередь, конечно, встает вопрос заботы о зрителе. «Средний возраст нашей публики — 50 лет», — напоминает Лоран Бейль, директор Парижской филармонии. Трудно представить себе зал на 2400 человек в масках. Расстояние между креслами тоже не соответствует новым нормам, оно даже в современном здании Филармонии, которому исполнилось только пять лет, меньше метра. Что уж тут говорить о Гарнье и ее старинных ложах. В некоторых театрах использовать можно будет только каждое третье кресло, да и то через ряд.
Как и Стефан Лисснер, Лоран Бейль считает, что убрать даже половину кресел не удастся. В первую очередь, с экономической точки зрения. Не могут быть рентабельными концерты в залах, заполненных только наполовину. И как в этих условиях заключать контракты со звездами международной сцены и с иностранными оркестрами? Публика может просто не прийти. Программа Филармонии как минимум на 60% состоит из выступлений гастролирующих оркестров и исполнителей. «Именно публика, которой за пятьдесят, покупает самые дорогие билеты, и именно она находится в группе риска», — напоминает Лоран Бейль. Филармония известна своими демократичными ценами и многочисленными скидками даже на концерты самых известных исполнителей.
Директора театров понимают, что и сама логистика приема зрителей и размещения их в зале должна измениться. Сколько времени понадобится, чтобы впустить зрителей в зал? Насколько заранее придется приходить? И главное — не отпугнут ли все эти меры предосторожности любителей музыки?
Театры заранее согласились пожертвовать буфетами. Это разочарование и для зрителей, и для самих учреждений. Каждый бокал шампанского — не только дополнительный доход, это традиция и дополнительное удовольствие, возможность встретиться с друзьями, обсудить первое действие. Но полностью отменить антракты невозможно. Они существуют не только для публики, но и для передышки артистов и смены декораций. В «Борисе Годунове», например, костюмеры должны за этот короткий перерыв переодеть и загримировать несколько сотен хористов.
Флейта — волшебная или опасная?
Концерт, оперный или балетный спектакль — это момент единения зрителя и артиста. И если зрители и их здоровье — первая и почти невыполнимая миссия, то забота об исполнителях тоже оказывается в посткарантинных условиях неразрешимой головоломкой. В первую очередь, как быть с оркестром? Музыканты в оркестровой яме или даже на сцене сидят близко друг другу, ни о какои дистанцировании здесь нет и речи. Симфонический оркестр — это, как минимум, 70 музыкантов, иногда и более ста.
Директора театров начали ломать головы над возможными решениями с самого начала карантина. Ни одно из прозвучавших предложений не соответствовало художественным критериям. Предполагалось, например, «разредить» оркестр, выпускать его на сцену с меньшим числом музыкантов. Или еще — рассадить его так, чтобы между исполнителями было расстояние в два метра.
Но все это, конечно, ограничит количество музыкальных произведений, которые можно будет исполнять. «О Девятой симфонии Бетховена можно не мечтать», — вздыхает Лоран Бейль. В вверенной ему Филармонии, правда, можно убрать те кресла, что находятся позади сцены, и первые ряды партера. В этом случае сценическая площадка увеличится в пять раз. Но это испортит непосредственно сам звук — вместо слаженного звучания оркестра зритель будет слышать отдельные инструменты. Исчезнет и единение зритель-исполнитель, главное, ради чего существуют «живые» концерты и спектакли.
Особая сложность возникает — когда звучит «неясный голос труб» и других духовых инструментов. В начале мая больница святого Венсана в Лилле начала проводить исследование, чтобы выявить, насколько рискованна работа с теми или иными музыкальными инструментами, и «выдувают» ли музыканты из труб, фаготов, валторн, саксофонов и флейт коронавирус. Для этого выходящие из инструментов аэрозольные взвеси подкрасили. Оказалось, что окрашенный воздух легко преодолевает расстояние в несколько метров. Особенно опасной оказалась поперечная флейта.
А ведь есть еще хор и солисты. Вдох и выдох и являются их главными инструментами — именно от этого упражнения санитарные службы советуют нам отгородиться маской. «Джульетта с криком бросается в объятия Ромео», — сообщает либретто оперы на музыку Шарля Гуно. Мюзетта и Марсель в «Богеме» Пуччини тоже падают друг другу в объятия. А «Дама с камелиями» умирает в объятиях любимого. Знаменитые сцены в масках не сыграть.
В балете — свои проблемы. Дело даже не в том, что невозможно представить себе маленьких лебедей или фею Драже в масках. Но даже если новый атрибут невероятным образом обыграют талантливые костюмеры, нельзя забыть, балет остается не только художественным, но и физическим упражнением, оно требует от исполнителя больших усилий. Неизвестно еще, насколько оно возможно и вредно ли для танцоров в масках. В балетных труппах встает и вопрос тренировок. Как и профессиональные спортсмены, танцоры лишились во время карантина возможности нормально тренироваться. Теперь они смогут выйти на сцену только после длительной подготовки.
Потерянный сезон
Театры, заполненные наполовину, без известных исполнителей, которые вряд ли смогут приехать, без дополнительных доходов от буфетов — экономические потери серьезно угрожают новому сезону, который должен был бы начаться в сентябре.
Парижская опера — государственное учреждение, но оно не полностью живет на средства из бюджета. Театр сам финансирует свое существование на 60%. В «потерянном» сезоне (2019-2020) уже до карантина финансовые потери были вызваны забастовками из-за пенсионной реформы. Еще в начале марта (карантин был объявлен во Франции 17 марта) перед началом спектаклей в Гарнье и Бастилии объявляли, что профсоюзы продолжают свою борьбу, и передышка только временная. Перед каждым спектаклем зрители должны были справляться на сайте Оперы, состоится ли представление. К концу года долги Оперы будут достигнут примерно 40 миллионов евро, при этом у нее не будет оборотного капитала, объявил Стефан Лисснер.
Положение Филармонии несколько проще — ее зал меньше, а кроме того, в такой экстремальной ситуации она может обойтись без приглашенных оркестров (хотя это сильное разочарование для слушателей). С 2019 года Филармония получила в свое полное распоряжение Парижский городской оркестр. Но и здесь долги к концу года достигнут примерно 12 миллионов евро.
Что ждет тебя, тореадор?
Стефан Лисснер в своем интервью Le Figaro говорит, что открыть Парижскую оперу при условии соблюдения санитарных норм он не считает возможным. И предпочитает не открывать ее вообще. По мнению директора двух главных французских оперных залов, нужно ждать, пока появится вакцина или лекарство, или эпидемия сама сойдет на нет, — безопасность зрителя превыше всего. Пока же в Опере начнутся ремонт и реставрация, ранее запланированные на лето 2021 года.
Филармония к концу мая намерена записать несколько концертов — без публики. На сцене будут только 13 музыкантов, они исполнят «Зигфрид-идиллию» Вагнера, которая и требует ограниченного числа инструментов. Знаменитый французский скрипач Рено Капюсон также собирается объединить 23 смычковых инструмента для исполнения «Метморфоз» Штрауса. Третье произведение, исполнение которого возможно в таких условиях, — «Фантастическая симфония» Берлиоза. Каждую из пяти частей симфонии исполняют разные инструменты, и музыканты могут сидеть по разные стороны зала.
Дальше Лоран Бейль пока не заглядывает. Но всем директорам театров понятно, что новый сезон будет не таким, каким он был задуман, объявлен и во многих случаях продан. Не приедут многие исполнители, не откроются залы, невозможно при полном неведении заключать новые контракты, и отдельный и самый сложный вопрос — зарплаты и занятость сотрудников. За оплаченные абонементы зрителям вернут деньги, но никто не вернет новые постановки, которыми живет и дышит музыкальная культура.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться