Дело правозащитника Оюба Титиева: итоги судебного следствия и ожидание приговора

В Чечне подходит к концу судебный процесс над руководителем грозненского представительства «Мемориала» Оюбом Титиевым. 11 марта в Шалинском суде пройдут прения сторон, после выступлений прокурора и адвокатов и последнего слова подсудимого будет вынесен приговор. Титиеву грозит десять лет тюрьмы по обвинению в хранении наркотиков. Правозащитник и его адвокаты считают дело сфальсифицированным. «Мемориал» признал своего сотрудника политзаключенным, а международные правозащитные организации назвали процесс политически мотивированным. Предварительные итоги судебного разбирательства, которое продолжалось более полугода, у микрофона RFI подвела Татьяна Глушкова, юрист правозащитного центра «Мемориал».

Правозащитник Оюб Титиев в суде 19 июля 2018 REUTERS/Said Tsarnayev

13:40

Дело Оюба Титиева: юрист «Мемориала» Татьяна Глушкова об итогах судебного следствия

Дмитрий Гусев

RFI: Вы следили за процессом, были в Шалинском суде и готовили жалобу в ЕСПЧ на задержание Титиева и его арест (с января 2018 года). 6 марта в Москве вы участвовали в пресс-конференции по делу вместе с адвокатами правозащитника. Если подводить итоги судебного следствия, какого приговора вы ждете и почему?

Татьяна Глушкова: К нашему большому сожалению, мы ожидаем обвинительного приговора. Не то что бы у нас были сомнения в том, что приговор будет именно таким, начиная с задержания Оюба, но до определенного момента определенные надежды и даже иллюзии у нас были. К настоящему моменту — с учетом того, как шло судебное следствие — никаких надежд и иллюзий у нас не осталось. Приговор будет обвинительным. Вопрос только в том сроке, который получит Оюб.

Что заставляет вас уже сегодня, до вынесения приговора, говорить о подготовке жалобы в ЕСПЧ на нарушение права на справедливое судебное разбирательство по 6-й статье Европейской конвенции о правах человека?

Жалоба по шестой статье подается в тех случаях, когда процесс нельзя назвать справедливым. Как шел процесс над Оюбом? Из всех ходатайств, поданных стороной защиты, судья удовлетворила лишь те, в которых отказать не имела права по УПК. Это ходатайства о допросе явившихся в суд свидетелей защиты и специалистов со стороны защиты. Во всех — я подчеркиваю — во всех остальных ходатайствах защите было отказано. Эти ходатайства были нацелены на то, чтобы проверить версию событий, которую изложил Оюб. Если бы суд был уверен в том, что версия обвинения, представленная в обвинительном заключении и подержанная свидетелями обвинения, верна, а Оюб говорит неправду, то почему же суду не проверить эту версию? Но в удовлетворении всех ходатайств, направленных на проверку показаний подсудимого, было отказано.

Судебное следствие по, казалось бы, технически простому делу продолжалось с июля 2018 года. Обвинение вызвало в суд несколько десятков свидетелей. Что из доказательств вины осталось в сухом остатке из этой бурной деятельности следствия и прокуратуры?

Свидетели обвинения, которых было 67 человек, — это сотрудники Курчалоевского РОВД. Это больше половины или, наверно, почти весь личный состав РОВД. Большая часть этих свидетелей Оюба в тот день не видела — и, возможно, они не видели его вообще никогда. Суть их показаний состояла в том, что подразделения под названием Группа быстрого реагирования (ГБР) — которая задерживала Оюба в первый раз, в 9 часов утра — в Курчалоевском ОВД не существует: не существует камуфляжной формы, в которую были одеты сотрудники, не существует машин с надписью «ГБР». По сути у допроса всех этих свидетелей была единственная цель — показать, что Оюб целиком и полностью врет.

Ключевое доказательство — пакет с марихуаной. С этим пакетом произошла удивительная история. Согласно протоколу осмотра места происшествия, там был изъят пакет, в котором находился еще один пакет. И вот в этом внутреннем пакете находилась марихуана. Эти два пакета были опечатаны в третий — упаковочный — пакет, который уже был обклеен (положенными) бирками и т.д. Когда этот упаковочный пакет попал на экспертизу (для определения, что же за вещество там находилось), оказалось, что вместо двух пакетов внутри упаковки оказался всего лишь один пакет с неким веществом. Из этого следует, что между моментом изъятия пакета на месте происшествия и моментом, когда он попал к эксперту, что-то произошло. То есть упаковочный пакет вскрывали. Суд может не принимать подобные доказательства, при обращении с которыми грубейшим образом были нарушены нормы УПК. Но суд отказал в исключении этого доказательства.

То же самое с заключением экспертизы, которая обнаружила на смывах с ладоней Оюба наркотическое вещество. Никто из свидетелей — в том числе сам специалист, который брал смывы с ладоней — не указывал на то, что все это производилось в перчатках. По сути, эти смывы были взяты не с ладоней Оюба, а с его ладоней и ладоней того человека, который брал смывы. Была грубейшим образом нарушена методика взятия образцов. Но в исключении этого доказательства также было отказано.

На процессе был свидетель обвинения Амади Басханов — единственный «очевидец», который утверждал, что Оюб курил при нем сигарету с марихуаной в конце 2017 года. Что не так с этим свидетелем?

Следует начать с того, что г-н Басханов был дважды осужден по 282 статье, части 1 — за хранение наркотических средств. Оба раза он получил наказание, не связанное с реальным лишением свободы. Для Российской Федерации, для Чеченской республики это очень удивительно. Обычно за подобные преступления люди получают реальное лишение свободы. Такой подход к его делам уже наводит на подозрения. Адвокаты и те, кто присутствовал на допросе Басханова (в суде), отмечали, что он пребывал в очень странном состоянии — возможно, в состоянии наркотического опьянения, либо ломки.

Наконец, самое главное. Согласно показаниям Басханова, он, увидев Оюба курящим — причем издалека, запомнил его внешность так хорошо, что когда увидел на своем телефоне (на маленьком экране) фотографию Оюба после задержания, он тут же узнал в нем человека, которого месяц назад видел курящим, и решил сообщить о нем полиции. В то же время на опознании Басханов не смог опознать Оюба. То есть он говорит, что запомнил внешность человека так хорошо, что легко опознал его по маленькой фотографии, но не смог опознать его вживую. Это наводит на размышления о том, правдивы ли его показания.

Зачем властям понадобился такой долгий и громоздкий процесс?

Длительность объясняется необходимостью допроса большого количества свидетелей обвинения. Допрос всех этих свидетелей был нацелен на то, чтобы показать: посмотрите, сколько народу пришло, чтобы сказать, что показания Оюба — ложь. Это нужно было продемонстрировать прежде всего тем слушателям, которые приезжали на процесс. А на процессе за это время побывали очень многие: и дипломаты зарубежных посольств, и множество представителей международных НКО, и журналисты как российских, так и зарубежных СМИ. Обвинение сочло: чем больше людей скажет, что Оюб врет, тем убедительнее будет их версия. А также часть времени заняли ходатайства защиты, после некоторых из них прокуратура брала время на обдумывание своей позиции. Все это удлиняло процесс.

Апелляция на вероятный приговор будет рассматриваться тоже в Чечне?

Апелляция также будет рассматриваться в Чечне, в Верховном суде ЧР. Кассация может быть подана в Верховный суд России, но рассмотрение кассационной жалобы на приговоры не является обязанностью суда. Суд имеет право рассмотреть кассационную жалобу, если имеются существенные нарушения закона, но не обязан ее рассматривать, как в случае с апелляцией.

У этого процесса неизбежно остаются европейские перспективы — в Страсбурге, в ЕСПЧ, куда вы уже подали одну жалобу по этому делу.

Перспектива рассмотрения дела в ЕСПЧ, безусловно, дает гораздо больше шансов рассчитывать на положительный результат, чем рассмотрение дела в российских (и особенно в чеченских) судах. Мы полагаем, что в этом деле — вне всякого сомнения — будет найдено нарушение как пятой статьи (нарушение права на свободу и личную неприкосновенность), так и шестой (право на справедливый суд). Мы рассчитываем на это. Но рассмотрение дел в ЕСПЧ — длительный процесс. Вердикт может быть вынесен через несколько лет или даже тогда, когда Оюб уже отбудет свой срок.

Вторая проблема состоит в том, что по российскому закону, если будет найдено нарушение шестой статьи, то российские суды будут обязаны пересмотреть это дело. А это совершенно не означает, что результат пересмотра дела будет отличаться от начального результата. Ярчайший пример — дело «Кировлеса», в котором повторный приговор, вынесенный после решения ЕСПЧ, текстуально полностью совпадает с первоначальным.