Лев Шлосберг о деле Светланы Прокопьевой: «Россия Путина и Россия свободы не совпадают»

10 февраля в Пскове прошел митинг в защиту журналиста Светланы Прокопьевой и свободы слова в России. Сотруднику «Эха Москвы в Пскове» и внештатному корреспонденту Радио Свобода грозит обвинение по статье об оправдании терроризма со сроком наказания до семи лет тюрьмы. Организатором митинга в защиту Светланы Прокопьевой стал Лев Шлосберг, член политкомитета партии «Яблоко» и депутат Псковского областного собрания. В интервью RFI он рассказал об обстоятельствах, которые предшествовали возбуждению уголовного дела, и о том, что еще можно сделать в условиях, когда «в России нет никакой последовательной государственной политики, кроме силовой политики по подавлению прав и свобод человека и гражданина».

Лев Шлосберг на акции в поддержку Светланы Прокопьевой YouTube/ ГражданинЪ TV

15:56

Лев Шлосберг о деле Светланы Прокопьевой: «Россия Путина и Россия свободы не совпадают»

Дмитрий Гусев

RFI: Уголовное дело заведено по комментариям Светланы Прокопьевой, которая осенью 2018 года высказала свое мнение о причинах теракта в управлении ФСБ Архангельска. Самоподрыв 17-летнего юноши журналист сочла жестом отчаяния и ответом на репрессивную политику властей России. Что вы считаете главным и знаковым в деле Светланы Прокопьевой? О чем вы говорили на митинге?

Лев Шлосберг: Для всех нас важно, что это уголовное дело не просто против Светланы Прокопьевой, это уголовное дело против свободы слова в России. Его именно так восприняли все люди, которые работают в независимой журналистике в России, и так же его восприняли многие граждане, живущие в нашей стране. Особенность трагического события в Архангельске заключается в том, что взрыв произошел в приемной местной ФСБ. Я практически уверен в том, что, если бы эта трагедия произошла в каком-то другом, даже государственном ведомстве (может быть, даже и в силовом), у нее не было бы такого мощного общественного резонанса и таких жестких последствий.

Мы знаем, что после события в Архангельске ФСБ отдала приказ провести мониторинг всех без исключения сообщений в СМИ, а также комментариев в социальных сетях об этом теракте. И авторская колонка Светланы Прокопьевой на псковском «Эхе» и ее расшифровка в «Псковской ленте новостей» привлекла внимание тех сотрудников, которые вели этот мониторинг.

На мой взгляд, если бы спецслужбы России, а также политическое руководство России, которое является непосредственным руководителем и постановщиком задач для спецслужб, находились в адекватном профессиональном состоянии, этот мониторинг мог бы дать им очень значительный материал для размышлений. Они увидели бы очень много важных мыслей и эмоций по итогам этого трагического события, в том числе для того, чтобы скорректировать государственную политику. Но вместо этого власти выбрали несколько случаев, в том числе на первом плане – псковский, для того, чтобы устроить показательную расправу с журналистами.

Собственно говоря, никаких других целей, кроме всеобщего устрашения и фактически запрета выступать с критикой ФСБ, в этом деле нет. ФСБ, по сути, является сегодня в нашей стране главной скрепой режима и партии власти — именно партии власти. Ни одна политическая партия, в том числе «Единая Россия», в действительности партией власти в России не является. Этой партией власти являются спецслужбы. Поэтому такая жесткая и, можно сказать, безумная реакция.

Безусловно, в Псковской области у «Эха Москвы» и у «Псковской ленты новостей» есть своя аудитория, и колонку Светланы Прокопьевой многие услышали и прочитали, но это было событие в региональной журналистике – не более того. После того, что устроили наши силовые структуры, Светлана Прокопьева стала федеральным журналистом, и вот вы сейчас звоните из Парижа – известность перешла пределы страны. Это не та известность, к которой Светлана стремилась – никоим образом. Ее авторское мнение не имело никаких других целей и задач, кроме выражения позиции журналиста. Но вот так случилось, что эту колонку прочитали теперь уже многие – сотни тысяч людей, если не миллионы, и внимание к Светлане и ее работе стало колоссальным. То есть власть достигает целей, прямо противоположных своим задачам. Если они хотели запугать — они не запугали, если они хотели заставить замолчать других людей — они не заставили замолчать.

Событие с возбуждением уголовного дела случайно совпало с важным событием в жизни газеты «Псковская губерния», которую я сам возглавлял в течение почти 15 лет. В Сахаровском центре в Москве 4 февраля мы представили книгу «Россия и Украина. Дни затмения». Это сборник статей, вышедших в свет в газете «Псковская губерния» с 2014 по 2017 годы. Там почти 100 материалов, и как теперь уже знают все, именно в том роковом 2014 году Светлана была главным редактором газеты «Псковская губерния» — я в то время уже был просто автором, оставался еще директором газеты, но тем не менее все наши ключевые публикации, которые прочитали во всем мире, вышли в свет именно тогда — когда Светлана руководила редакцией. Мы вчетвером — Светлана, Алексей Семенов, Денис Камалягин и я — представили книгу, затем провели пресс-конференцию, у нас также была встреча на Радио Свобода, и теперь мы знаем, что буквально в тот день — 5 февраля, когда мы были в эфире Радио Свобода, в Пскове было возбуждено уголовное дело против Светланы. Оно возбуждено по очень странной экспертизе ее текста, которая, очевидно, является заказной — она была сделана именно для того, чтобы возбудить уголовное дело.

►► «Не рыпайтесь, быстро к стене!»: уголовное дело против псковской журналистки

Светлана вернулась в Псков утром 6 февраля, и ровно в полдень к ней пришли с обыском сотрудники Следственного комитета в сопровождении СОБРа. Это все зафиксировано на видео — совершенно чудовищные кадры, когда огромное количество людей врывается в малюсенькую однокомнатную квартиру, буквально переворачивает ее вверх дном, ища какие-то признаки терроризма. Естественно, никаких признаков не найдено. Вот в тот день российское общество, журналисты, лидеры общественного мнения, СМИ и даже политики из Европы отреагировали очень быстро и мощно. Если бы не всеобщее возмущение и не широкое предание гласности происходивших в Пскове событий, то, я уверен, вечером 6 февраля Светлана была бы арестована и находилась бы в следственном изоляторе, потому что ее силовое задержание с участием вооруженных людей в масках выглядело какой-то фантасмагорией, и это антиутопия, когда невысокую женщину, журналиста захватывают с оружием в руках. Это символ российского государства и отношение власти к журналисту — это тогда увидел весь мир. Именно реакция общества изменила планы силовиков, и после вечернего допроса Светлану отпустили под обязательство явки к следователю.

Мы в Пскове эту ситуацию лично прожили. Я сам знаю Светлану Прокопьеву с 2002 года, то есть мы с ней знакомы почти что 17 лет, я принимал ее на работу в редакцию «Псковской губернии» весной 2002 года, и мы все друг с другом, можно сказать, родные люди. Как только я вернулся в Псков из командировки — это было утром в пятницу – мы связались с друзьями и приняли решение, что не просто статьями и выступлениями в СМИ, не просто комментариями в социальных сетях мы должны выразить свою позицию — мы должны выйти на митинг, потому что преступление против свободы слова — это преступление против основ конституционного строя России, а силовые структуры забыли о том, что основой конституционного строя России являются права и свободы человека и гражданина.

Мы объявили митинг — у нас в Пскове есть такое малюсенькое место на Завеличье, это Сквер искусств. В нем властями, в соответствии с законом, определена площадка, где граждане могут собраться без уведомления властей. При этом число этих граждан предельно и обозначено в 100 человек. Но тем не менее в пятницу днем мы объявили об этом митинге в эфире радиостанции «Эхо Москвы в Пскове», в беседе с ее главным редактором Максимом Костиковым. У нас было ровно 48 часов на его организацию, мы написали об этом во всех социальных сетях, я написал несколько сотен личных писем своим знакомым в Пскове. Многие люди приняли участие в распространении информации об этом митинге, и вот в воскресенье в 2 часа дня в этот сквер на Площади искусств пришло около 250 человек, и у нас было 17 выступающих — в течение часа люди беспрестанно выходили на трибуну и выражали свое мнение.

На митинге сама Светлана Прокопьева говорила о том, что за 30 лет Россия не стала демократией, о вине журналистов, которые изменили профессии, и о том, что «отсутствие честных открытых дискуссий по актуальным проблемам, давление одного мнения, запрет на высказывание иных точек зрения — все это кирпичики в стенах нашей общей тюрьмы». Эта тюрьма в России уже построена?

Эта тюрьма в России уже построена, но в ней еще не все окна законопачены и не все двери закрыты. Мы пытаемся остановить это строительство, не сделать его окончательным. Света выступила с прекрасной речью, она подготовила ее заранее. Мы с ней договорились еще в субботу, что ее выступление будет этот митинг завершать, она об этом знала — это не была импровизация, учитывая сейчас ее особый статус как лица, которое подозревается в совершении преступления, и нужно было думать буквально над каждым словом. На митинге присутствовали десятки представителей силовых структур, в том числе ФСБ. Все это записывалось не только нами, но и специально подготовленными людьми, и поэтому каждое ее слово было исключительно важно. Она выступила очень оптимистично — я считаю выступление Светланы вершиной митинга, и ее сила воли, самообладание, ее добрый настрой к людям, которые пришли, чтобы ее поддержать — главные чувства, с которыми мы разошлись после митинга.

Слово Светланы Прокопьевой на митинге в защиту свободы слова

У меня нет никаких прогнозов по данному уголовному делу, но я уверен, что общественная реакция за последние несколько дней создала и для политических властей России, которые инспирировали это уголовное дело, и для спецслужб, и для самого Следственного комитета существенные проблемы в деле против Светланы, потому что стало очевидно, что каждое действие следствия и спецслужб находится под общественным контролем и будет получать общественную оценку. По большому счету, это общественное мнение и солидарность являются главными нашими инструментами, нашим главным оружием по защите лично Светланы и свободы слова в России в целом.

Насколько российское государство, его силовая машина последовательны в репрессивной политике? В конце прошлого года была частично декриминализована статья 282 УК («Возбуждение ненависти либо вражды» — т.н. статья о наказаниях за лайки и репосты). Но вот теперь возбуждено дело против Светланы Прокопьевой, активистку «Открытой России» Анастасию Шевченко в Ростове-на-Дону обвинили по делу об участии в нежелательной организации. У вас в Пскове возбуждено дело против координатора «Открытой России» Лии Милушкиной и ее супруга Артема – их обвиняют в наркоторговле. Как вы оцениваете эти разнонаправленные действия силовой машины? Насколько серьезна ситуация? Находится ли эта силовая машина под каким-нибудь контролем?

Ситуация очень серьезная. В России сейчас нет никакой последовательной государственной политики, кроме силовой политики по подавлению граждан и подавлению прав и свобод человека и гражданина. Это единственная последовательная государственная политика в России при Владимире Путине. У нас полностью провалена экономическая политика, социальная, гуманитарная, внешняя — все остальные направления государственной политики абсолютно провалены. Последовательной и постоянно усиливающейся является именно политика репрессий.

Поэтому ситуация опасна, государство эту политику силового давления и репрессий ведет сознательно, в нее вкладываются колоссальные средства из бюджета — то есть средства налогоплательщиков, и парадокс ситуации заключается в том, что нас подавляют с помощью наших же налогов. Это и есть полицейское государство в чистом виде.

Безусловно, у нас остаются ресурсы контроля за тем, что происходит. Мы этими ресурсами всеми силами пользуемся. Когда случилась беда со Светланой, все независимые СМИ России об этом написали, все гражданские и политические лидеры высказались. Реакция была быстрой, координированной и, как мы сейчас видим, частично эффективной — частично, потому что уголовное дело не прекращено, но Светлана не арестована, и таким образом результат этого следствия не предвосхищен.

Соответственно, мы считаем, что до тех пор, пока у нас остаются возможности открыто выступать, говорить, выходить на площади, выходить в СМИ, мы должны это делать, потому что это единственный способ сейчас остановить сползание России полностью в тоталитарное государство.

Мы уверены, что если бы власти России могли действовать беспрепятственно, без сопротивления гражданского общества, то это тоталитарное государство в виде неосталинской России было бы уже построено, притом не сегодня, а еще вчера. Мы этому мешаем, мы этому сопротивляемся, потому что мы видим Россию другой страной — свободной, открытой, демократической, современной европейской страной.

У нас не совпали две России: Россия Путина и Россия свободы не совпадают. Конечно, у нас сейчас совершенно разное соотношение сил, поскольку властью как таковой в государстве обладают люди, придерживающиеся совершенно пещерных политических взглядов, но вот такой у нас период политического развития — к сожалению, не первый раз такое в нашей стране происходит. Но эти периоды заканчивались и другими временами — мы стараемся эти времена приблизить, чтобы и самим в эти времена пожить.