Тихо и темно: умер Дмитрий Хворостовский

Все знали, что он болен. Все понимали, что опухоль мозга неизлечима. Но то негромкое достоинство, с каким Дмитрий отгонял свой недуг, давало надежду. Как оказалось — призрачную. Публике стало известно о его болезни только тогда, когда она, эта подлая хворь, совсем уже схватила его за горло, не давала работать, выступать, жить нормальной жизнью. Началась великая борьба, отголоски которой доносились до публики лишь в виде коротких сообщений. А появления Дмитрия на сцене каждый раз заставляли нас облегченно вздыхать — может, победил наконец?

Дмитрий Хворостовский AFP/ ROBERT ATANASOVSKI

03:27

Умер Дмитрий Хворостовский

Екатерина Барабаш

Но нет, не победил. Сегодня ночью его не стало. Оказывается, в последнее время Хворостовский был в хосписе, и уже никаких надежд не оставалось. Но об этом знали только самые близкие — Дмитрию удавалось болеть так, что все видели или бодрого улыбающегося красавца — когда ему становилось лучше, или не видели ничего — когда он «сдавал».

Почему-то сейчас, когда Хворостовский ушел, хочется говорить больше об этой его борьбе, чем о голосе, о музыке. Наверное, потому что с вокальной карьерой у него сразу сложилось удачно, без сбоев, и его талант ни разу никем ни одной секунды не подвергался сомнению, а в трагической истории с болезнью он предстал настоящим былинным богатырем.

С карьерой — да, сложилось довольно быстро и как-то безоговорочно (хотя родители поначалу прочили ему карьеру пианиста). Понятное дело — отличный голос, к тому же очень редкий. Но у Дмитрия, помимо таланта, было еще невероятное обаяние человека на своем месте. Удивительным образом ни его личная жизнь, ни его приватные, не музыкального свойства, проблемы — а они были, и очень серьезные, — никогда не становились объектом интереса зевак. Может, потому, что его личность вкупе с его творчеством была какой-то эталонной чистоты. Это тот редкий случай, когда артист — стопроцентный всеобщий любимец, не сделавший в своей жизни ничего, за что публика могла бы его упрекнуть. К нему словно не липла никакая грязь, никакой сор, и множественные его личные перипетии оставались уделом его и участников этих перипетий. Это редчайшее качество, особенно у артиста, пользующегося такой немыслимой популярностью, как Хворостовский.

Апологеты чистого высокого искусства часто упрекали Дмитрия в неразборчивости, в стремлении к легкой и дешевой популярности — считали, что певцу такого уровня, мечте лучших оперных сцен мира, не подобает выступать на Васильевском спуске или в Колонном зале то с песнями военных лет, то с советской эстрадой, то с романсами. Но в какой-то момент стало ясно, что дело тут не в неразборчивости, а в той мере щедрости, какую определил для себя Хворостовский. Он понимал, что далеко не всем дана возможность услышать и оценить его голос — настоящих ценителей оперного искусства в мире раз-два и обчелся, да и у кого из них есть возможность разъезжать по миру? Ну так почему радоваться этому голосу должны только избранные, те, кто способен оценить Хворостовского, скажем, в «Царской невесте», «Трубадуре» или в «Симоне Бокканегро»? И Дмитрий много пел для тех, кому не довелось стать меломаном, но кто точно так же достоин красоты. Это — настоящая филантропия артиста.

Когда уходит такой голос, кажется, что разом смолкли все райские птицы. А если этот голос принадлежит молодому, красивому, безупречному — кажется, что стало не только тихо, но и темно.