Адвокат Елена Лукьянова: «В России произошла конституционная мутация»

В Санкт-Петербурге в субботу, 12 декабря, состоялся круглый стол, посвященный роли Конституционного суда в политической жизни России. Одна из участников круглого стола, директор Института мониторинга эффективности правоприменения Общественной палаты, профессор кафедры конституционного и административного права НИУ «Высшая школа экономики» Елена Лукьянова в интервью RFI назвала происходящее в правовой сфере страны «конституционной мутацией».

Адвокат Елена Лукьянова RFI/Владимир Бондарев

07:22

Адвокат Елена Лукьянова: «В России произошла конституционная мутация»

RFI: Стало известно, что Россия фактически вышла из-под юрисдикции ЕСПЧ. Что делать тем российским гражданам, для которых Старсбургский суд был последней инстанцией, где они пытались отстоять свои права?

Елена Лукьянова: Я бы не рассматривала этот закон, по крайней мере пока, как нечто серьёзное. Он, конечно, не правовой. Первым делом его можно обжаловать в Конституционном суде. Но КС может ответить: «14 июля 2015 года я этот вопрос уже рассмотрел. И 25 июня — в рамках налогового дела гражданина Белоруссии. Я ясно сказал: ничего подобного! Россия обязана исполнять международные соглашения, тем более, что Европейская конвенция у нас подписана, как по-латыни говорят, „без оговорок и безусловно“».

Как теперь КС будет выкручиваться при новом законе?

Я этот закон ещё обжаловала бы на несоблюдение парламентской процедуры. Фактически не было ни одного нормального чтения. Закон в первом чтении приняли наспех, под жёстким давлением (председателя комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, депутату от партии «Единая Россия» — RFI) Владимира Плигина. Он обещал несогласным с концепцией ко второму чтению все исправить. После первого чтения никому не разослали (текст закона с учетом поправок — RFI). А второе чтение было менее, чем через неделю.

Поэтому закон этот несостоятелен и нелегитимен, с моей точки зрения.

Другой вопрос, что он существует на бумаге и имеет санкцию некоего парламента, легитимность которого тоже под большим вопросом.

Если всё-таки ситуация исправится каким-то образом с выборами, то, наверное, нужно будет скопом отменять целый ряд (нормативных) актов. В том числе и этот. Он ниже низшего предела с точки зрения юридической техники, содержания, он противоречит решениям Конституционного суда. Но депутаты наши этого, к сожалению, не понимают.

Среди других законов, которые называют «репрессивными», закон об «иностранных агентах». Когда возникла коллизия с налогом «Платон» — закон о том, что автопробеги приравниваются к несанкционированному митингу, а палаточные лагеря — к несанкционированному пикету. Это и активно обсуждающийся законопроект «о мыслепреступлении»: за «заведомо неверное создание образа России» предлагают наказывать штрафом до двух миллионов рублей. Какова ваша правовая оценка этих законов? Действительно ли они репрессивны? Насколько они соответствуют нормам Конституции?

Они никак не соответствуют нормам, прописанным в Конституции. Главная статья Конституции, которую наши депутаты не удосужились прочитать, это статья 18. Она гласит, что права и свободы человека определяют смысл и содержание деятельности любых органов государственной власти.

Я недавно выступала на RTVi, где был Плигин и другие депутаты из Государственной Думы. Один из них, представитель «Справедливой России», сказал прямо на камеру: «Не нравится мне ваша Конституция!» Не «наша», не какая-то ещё — «ваша» Конституция не нравится господину, сидящему в Думе.

С таких депутатов надо снимать полномочия. Идите на какой-нибудь митинг и рассказывайте, что вам не нравится наша Конституция. А в Государственной Думе такие вещи говорить нельзя и думать позволять себе нельзя! Люди, которые туда приходят, должны в первую очередь руководствоваться Конституцией.

У всех актов, которые вы упомянули, нет конституционного содержания. Все они при серьёзном «разборе полётов» противоречат Конституции, и встаёт вопрос: а почему мы должны исполнять неправовые законы? Только под принудительной силой государства. Мы видим, сколько людей уезжают из страны. Это — граждане, которые не хотят руководствоваться нездравым смыслом, которым руководствуются наши так называемые депутаты.

В таком случае как вы расцениваете недавно сделанное громкое заявление Михаила Ходорковского о том, что Россия «беременна революцией»?

Меня в его выступлении больше заинтересовало то, что он обозначил «конституционным переворотом».

То, что случилось с правоприменительной практикой, с развитием положений, принципов и смыслов Конституции, это большая беда.

Произошла конституционная мутация. И вопрос сейчас один: мы должны признать эту конституционную мутацию, и тогда у нас будет другая Конституция.

Пока, вроде, речи об этом не шло. Значит, по-другому стоит вопрос: как вернуть это мутировавшее состояние к его изначальному смыслу? В этом плане слово «революция» Ходорковского, которое прокуратура уже истолковала как экстремизм, это скорее образ. Он ведь говорил о мирном возврате к конституционным смыслам и ценностям.

А эволюционный путь возможен?

У нас 22 года происходила не конституционная эволюция, а инволюция. То есть мы уходили в совершенно противоположные смыслы. Эволюция, наложенная на инволюцию, я думаю, что такого не бывает. Здесь нужен жёсткий переход, возврат. Я думаю, он эволюционным путём не получится.