Павел Лунгин о фильме «Дирижер», деле Pussy Riot и о том, как живет Россия

Режиссер Павел Лунгин считает несправедливым приговор, вынесенный участницам группы Pussy Riot. Он признается, что был поражен реакцией тех, кто встретил приговор словами «нас обидели, пусть сидят». Об этом, а также о тонкостях работы над фильмом, где главный герой – музыка, Павел Лунгин рассказал в интервью RFI по случаю показа в Париже его картины «Дирижер».

Павел Лунгин на открытии 10-й Недели российского кино в Париже 14 ноября 2012 г. И.Домбровская/RFI

«Звук это душа фильма», говорил Александр Сокуров. До появления звукового кино у фильмов не было души, а было только одно музыкальное сопровождение. Не просто сделать музыку полноправным действующим лицом фильма. В особенности, когда речь идет о музыке церковной, перенасыщенной религиозными символами. В особенности в стране, где церковь стала объектом острой полемики. Музыка митрополита Илариона, председателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата легла в основу фильма Павла Лунгина «Дирижер».

В фильме «Дирижер» звучит пасхальная оратория «Страсти по Матфею», которую написал митрополит Иларион: он считается самым влиятельным иерархом РПЦ после патриарха Кирилла.

Владас Багдонас в заглавной роли в фильме "Дирижер" DR

Как создавался этот фильм, сюжет которого перекликается с главным новозаветным сюжетом? В декабрьскую ночь отец теряет сына. Действие происходит в Иерусалиме, заглавную роль исполнил литовский театральный актер Влaдас Багдонас. На вопросы RFI отвечает Павел Лунгин. Интервью было записано на открытии 10-й Недели российского кино в Париже.

Павел Лунгин: Ко мне пришел митрополит Иларион – тогда он еще не был митрополитом, а был простым священником – и познакомился, и показал эту музыку. Она мне очень понравилась. Потом мы с ним стали думать – у него были какие-то общие идеи, он посмотрел «Остров». У него были общие идеи, он думал, может быть, даже делать какой-то видовой фильм. Я начал думать над сценарием и, надо сказать, это довольно долго продолжалось, года три или даже четыре. И потом как-то написался этот простой сюжет, в который музыка была включена как действующее лицо.

Сюжет простой, но очень трудный: вы говорили, что это фильм о чувстве стыда. Во многих ваших фильмах вы говорили, о том, как мы живем. Но здесь экстремальные ситуации: потеря сына, сомнение во всем итоге своей жизни и непонимание. Почему вдруг такой фильм, итоговый какой-то?

Павел Лунгин: Я не знаю, может быть, музыка навеяла это. Потому что это пасхальная оратория, тут есть некоторая притча об отце, который приносит в жертву своего сына, и она как-то вкладывается туда. Но это произошло само собой, довольно бессознательно. Я не думал об этом, я думал со своим соавтором Валерием Печейкиным просто как рассказать эту историю, чтобы музыка не была там «наклеена», чтобы она могла существовать все время. Поэтому появилась фигура дирижера, оркестранта, который думает, живет, мыслит в этой музыке. Короче, сделался такой фильм – он, конечно, довольно сложный, но многих людей он волнует.

Да, здесь в Париже на обоих сеансах были полные залы. Вы выпустили этот фильм с сильной религиозной составляющей, в момент, когда, как мне кажется, Русская православная церковь переживает кризис. Я имею в виду, в частности, дело Pussy Riot, которое поставило очень много вопросов, в том числе о роли церкви…

Павел Лунгин: Мне кажется, что это фильм совершенно вне религии. Я там нигде не видел ничего религиозного. Это фильм бытовой, о нормальных отношениях, это фильм о самоубийстве мальчика и об отце, который осознает это. Такая распространенная ситуация. В России сейчас очень много детей кончают самоубийством, это стало настоящей социальной проблемой. Образ человека, при том, что он талантливый, духовный, интеллектуальный, и как эта жизнь без сердца, без понимания сердцем – насколько можно быть в этом глухим, жестоким и неправым по жизни. Хотя формально он прав и хорош. Вот именно об этом противоречии современного мира я хотел сказать. Это не церковный фильм.

И еще это фильм о непонимании, большем, чем непонимание отцов и детей, тут какое-то непонимание между людьми на общем уровне…

Павел Лунгин: Да. У меня такое ощущение от жизни, конечно. Люди не очень сейчас понимают друг друга и делают друг друга несчастными.

Возвращаясь к теме кризиса вокруг Православной церкви: вы все же очень близки к митрополиту Иллариону, он очень важный иерарх в РПЦ. Столько времени прошло после истории с Pussy Riot, но мы до сих пор не проговорили это все, до сих пор не проговорены болевые точки…

Павел Лунгин: По-моему, всё, что можно было сказать про Pussy Riot, было сказано и написано уже.

Мы так и не поняли, что произошло и почему произошло, что это означает и что с этим делать…

Павел Лунгин: Как Путин сказал, «посадили девочек, дали двушечку». Вот это и произошло.

И это справедливо?

Павел Лунгин: Для меня нет. Совершенно. Но вот – большой мир, большая страна живет по своим, ей одной понятным, а может, и не понятным и неосмысленным каким-то поползновениям. Но я был поражен тем, насколько много людей, даже из моего окружения, считали, что «мы обижены, пусть сидят». На меня это произвело очень тяжелое впечатление.

То же непонимание: непонимание того, каким образом русский народ, который запускал ракеты в космос и был воинствующим атеистом, вдруг стал воинствующим православным. Почему людей вдруг качнуло из одной стороны в другую?

Павел Лунгин: Они не православные совсем, и ракеты в космос, как вы понимаете, к религии не имеет вообще никакого отношения. Они обижены просто. Они обижены и ищут источник обиды.