Зоя Светова: «Менять адвокатов в день кассации неправильно»

Правозащитник и журналист The New Times Зоя Светова о том, кто и за что может мстить адвокатам Pussy Riot, о давлении на Екатерину Самуцевич и о кошках, телевизорах, холодильниках и парикмахерской в СИЗО-6.

Зоя Светова grani.ru

RFI: Вы сегодня на своей стене в facebook опубликовали статус о том, что Екатерину Самуцевич «сломали»: «Ее друзья восстановили ее против адвокатов». Она сказала, что хочет сменить адвокатов. «Это сделано для того, чтобы скандал с расколом в группе Pussy Riot продолжался», - написали вы сегодня. Как  только что сказал в интервью RFI адвокат Марк Фейгин, вы были одним из последних людей, кто видел Катю Самуцевич в СИЗО. Это было вчера.

Зоя Светова: Да, я вчера около 4 часов дня была у Кати Самуцевич, но не только у Кати. Это было плановое посещение СИЗО-6. Я общалась и с Машей Алехиной, и с Надеждой Толоконниковой, и с Катей Самуцевич, еще заходили к другой заключенной, которая не является фигурантом дела Pussy Riot.

Наверное, в Facebook я слишком эмоционально написала. Когда я сказала, что «сломали», я имела в виду, что на Катю Самуцевич было оказано серьезное давление для того, чтобы она сменила адвоката. У меня нет сведений, что это давление было оказано со стороны спецслужб или со стороны следствия или оперативников, но, насколько я знаю, о том, чтобы она сменила адвоката, к ней обращались ее друзья, которые через членов Общественно-наблюдательной комиссии все это передавали и прислали к ней в СИЗО нового адвоката.

Катя же мне сказала, что это отец прислал ей адвоката, хотя сегодня на суде отец заявил, что он об этом не знает. Поэтому здесь какая-то немножко темная история, не до конца проявленная. Я Кате говорила, что менять адвоката в день кассации неправильно, потому что это ничего существенно в ее судьбе не изменит.

Но, видимо, она знает что-то больше меня, поскольку дело было отложено. А одной из причин, почему она должна была сменить адвоката, как я слышала, - для того, чтобы как можно дольше остаться в СИЗО, потому что Катя очень не хочет ехать в колонию. Ее отец – пожилой человек, ему 70 лет, и Катя мне говорила о том (еще раньше, не вчера), что она не хотела бы ехать в колонию из-за того, что ее отцу будет трудно ездить далеко к ней на свидания.

Известно, что и Катя, и другие девочки написали заявления с просьбой оставить их в хозобслуге, то есть, отбывать оставшийся срок, который им будет оставлен, если кассация, к примеру, утвердит приговор, им останется отбывать срок 1,5 года, чтобы они отбывали в СИЗО в отряде хозобслуги. И, насколько я знаю, наша Общественно-наблюдательная комиссия по местам лишения свободы, обратилась к уполномоченному по правам человека Владимиру Лукину, чтобы он обратился, в свою очередь, в ФСИН России с этой просьбой, чтобы их оставили. Насколько я знаю, сейчас СИЗО-6 изучает все документы по поведению девочек в СИЗО и решает, остаться ли им в хозобслуге или нет. Для них это было бы лучше, поскольку и родственники смогли бы к ним приходить, и они уже привыкли к этому СИЗО, и они смогли бы там отбывать наказание, и подавать на УДО, и освободиться уже из этого СИЗО, из Москвы.

RFI: Когда читаешь ваш статус, что на Катю оказывали давление, допустим, ее друзья, можно ли предположить, что 10 числа, года снова будет рассмотрение этой кассационной жалобы, что Катя выйдет на свободу, а две другие девочки останутся в СИЗО?

Зоя Светова: Знаете, я не гадалка, мне не хотелось бы делать такие заключения, поскольку мне не хватает информации. Я думаю, что нужно совсем немного подождать и послушать, какие заявления будет делать новый адвокат Кати. Я думаю, что в ближайшее время мы об этом узнаем. И тогда уже можно будет какие-то прогнозы строить.

Может быть, лучше подождать до 10 октября и посмотреть, как будут развиваться события в этом деле, в самой этой истории отказа от адвоката – это как слоеный пирог, там много разных слоев, отношенческих каких-то вещей. Но я уверена, за тем, что происходит и в СИЗО, за тем, что происходит с ее друзьями, что они решают, как они на нее давят, следят спецслужбы, цель которых – конечно же, развалить эту группу Pussy Riot в том смысле, что представить, что у них нет согласия и, насколько возможно, опорочить адвокатов и их позицию.

Мне кажется, что это очевидная вещь. Здесь каждая сторона преследует свои интересы и для того, чтобы понять, что будет дальше, нужно сложить этот паззл. А для того, чтобы его сложить правильно, нам не хватает информации.

RFI: Наш московский корреспондент, Александр Подрабинек, который следит за этим делом так же, как и вы, сегодня нам говорил в прямом эфире, что судья Мосгорсуда, которая рассматривала кассационную жалобу, была явно не готова к такому повороту событий и медлила с принятием решений, пыталась не удовлетворить ходатайство Самуцевич об отказе от адвоката. Что она явно была настроена на то, чтобы рассмотреть жалобу сегодня. Было ли у вас такое же ощущение?

Зоя Светова: Я не думаю, что судья была не в курсе. Я думаю, что все переговоры, которые происходили в субботу, в воскресенье, у нас члены ОНК, которые ходят, посещают девочек в СИЗО, все эти наши разговоры с ними записываются на видеокамеру, сотрудники СИЗО нас снимают, оперативники за этим всем следят и, естественно, все это становится известно суду.

Поэтому, я думаю, что судья сначала сказала, что нет, мы не можем заседание отложить, потом вышли и сказали, что отложат. Я уверена, что все это идет под контролем, все известно, поэтому я не согласна в данном случае с Александром Подрабинеком. Я думаю, что это все спланированная история.

Давайте, вспомним о том, что вчера вдруг, ни с того, ни с сего, представитель московской Патриархии заявил о том, что если девочки раскаются, то нужно это учесть. И намекнул на то, что суд должен проявить к ним милосердие. И в эти же два дня происходит история со сменой адвокатов. Каждый раз, когда хотят оказать давление на девочек, им предлагают сменить адвокатов. Во время процесса в Хамовническом суде Маше Алехиной предлагали сменить адвоката, она от этого отказалась. Мне кажется, это такая продуманная кампания.

RFI: Если бы позиция адвокатов была иной – не агрессивной даже, а скажем, менее активной – исход дела мог бы быть каким-то другим? Что можно ответить на обвинение в адрес адвокатов? Именно их обвиняют  в том, что происходит сейчас с девушками...

Зоя Светова: Я думаю, что власть мстит сейчас адвокатам за то они сделали из процесса Pussy Riot политический процесс. За то, что благодаря их пиару, о котором сейчас говорят, была поднята мировая общественность.

Если бы адвокаты не повернули дело настолько в политику, то не было бы такой реакции на Западе, и речь не шла бы о том, чтобы этих девочек из Pussy Riot выдвинули бы на премию Сахарова в Парламентской ассамблее Совета Европы. Для России, для российской власти это совершенно неприемлемая вещь. Потому что на центральных каналах телевидения говорят, что они – «кощунницы», что они посягнули на нашу церковь. И, конечно, нужно найти «козлов отпущения». Сейчас этим козлом отпущения становятся адвокаты.

Всегда найдется кто-то среди родственников подзащитных в любом процессе, который будет недоволен адвокатами. Тем более, когда речь идет о том, что иностранные журналисты берут интервью, какие-то премии дают, кто-то будет думать, наверное, что кто-то получил больше славы, кто-то – меньше славы, что, якобы, адвокаты тоже получают какую-то славу.

Да, они получают славу, потому что они смело защищают этих девочек, они говорят о политической подоплеке этого процесса, они рискуют. Но эта же позиция была согласована с этими девочками, эти девочки же совершеннолетние – одной из них 22 года, другой – 25, третьей – 30. Это не просто какие-то несовершеннолетние, которых адвокаты используют, и те даже не знают, что адвокаты говорят. Эта позиция согласованная. Поэтому я не понимаю вообще всей этой вакханалии о том, что они «пиарятся», что они не то что-то делают. Их выбрали родственники, их выбрали сами девочки.

RFI: Вы сказали, что вчера вы видели не только Катю Самуцевич, но также и Машу Алехину и Надю Толоконникову. Не могли бы вы рассказать об условиях, в которых они находятся, потому что много циркулирует слухов о том, что у них там какие-то роскошные условия жизни в СИЗО. А вы – один из редких журналистов, кто очень хорошо знаком с условиями российской пенитанциарной системы в целом. Как они там живут, и какие у них настроения?

Зоя Светова: Это СИЗО, которое сначала это было ЛТП. Потом оно стало СИЗО в 60-х годах. Это довольно современная тюрьма. Они содержатся в «спецах» - это  небольшие камеры на четыре человек. У Маши Алехиной всегда было три человека в камере. У Нади Толоконниковой – тоже три. У Кати – тоже три. Иногда их там бывало по четыре. Женщины, с которыми они содержатся, как правило, совершали какие-то экономические преступления или мошеннические действия. Надя Толоконникова в какой-то момент содержалась вместе с Ольгой Зелениной, которая была ее соседкой.

Что есть в камере? У каждой в камере есть холодильник. У них есть телевизоры, но, поскольку Надя Толоконникова против телевизора, то телевизор стоит под столом, потому что Зеленина хотела смотреть телевизор, а Надя нет. Сейчас Зеленина ушла – ее освободили – поэтому телевизор никто не смотрит. У Кати Самуцевич телевизора нет – он сломался, и в течение недели в СИЗО не могут его починить. А перенести телевизор из одной камеры в другую они тоже почему-то не хотят.

У Маши Алехиной, в этом смысле, лучше всех: у нее есть телевизор, она его смотрит. У нее есть обогреватель, который за деньги они арендуют, потому что в камерах не топят, и там холодно. У них есть горячая вода, но у них нет душа в камерах, и они могут принимать душ раз в неделю. За деньги раньше можно было принимать каждый день, если родственники заплатят, сейчас это не разрешается.

Что у них еще там есть, и чего у них нет? У Маши Алехиной в камере есть кошка, черная кошка, которая каким-то образом, видимо, забрела через форточку, не знаю как. Ее не выгоняют, она создает какой-то уют.

Вообще, это обычные камеры с двухъярусными кроватями довольно унылые с решетками на окнах. Там нет никакой роскоши.

Да, в этом СИЗО есть парикмахерская, в которой работают осужденные, которые в хозобслуге. И за деньги там можно сделать маникюр, педикюр и можно подстричься. Вот, Катя Самуцевич подстриглась. А Маша Алехина себе сделала маникюр. Раз в день они имеют право на прогулку на час. Ничего шикарного в этих камерах нет. Кроме того, в каждой такой камере сидит «наседка» - это заключенная, которая сотрудничает с администрацией и рассказывает о том, что говорят каждая из этих девочек. Они все сидят в разных, естественно, камерах, на разных этажах, потому что по российскому законодательству никогда подельники не содержатся в одной камере.