Кинособытие: Горячий финский парень Аки Каурисмяки
Последний фильм финского режиссера Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды», получивший в Берлине приз за лучшую режиссуру, вышел на российские экраны. О самом знаменитом режиссере из Суоми рассказывает Юрий Гладильщиков.
Опубликовано:
Слушать - 08:18
Кинособытие: Горячий финский парень Аки Каурисмяки
На свете мало режисеров, которых легко распознаешь не по двум-трем даже, а по единственному кадру. К ним относится финн Аки Каурисмяки — один из любимцев Каннского фестиваля. У него есть старший брат Мика, тоже режиссер, тоже замечательный. Но у него нет своего лица. А вот у Аки — есть.
В России вышел его фильм «По ту сторону надежды». У него приз за режиссуру на последнем Берлинском фестивале, который № 2 в мире после Каннского. А еще — признание международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ (или ФИПРЕСКИ, как выражаются в мире). Она признала его абсолютно лучшим фильмом года.
Мне повезло. Я рано узнал о Каурисмяки. Музей кино Наума Клеймана, культурная роль которого неоценима (что не помешало Никите Михалкову его разогнать), устроил полную ретроспективу картин обоих братьев Каурисмяки. Тогда я и оценил стиль и суть Аки.
Он делает фильмы о простых людях и главных позитивных человеческих чувствах: вере и надежде. Хотя сюда иногда заползает и змея мести.
Он способен на тонкую иронию, но в душе его иногда проглядывает отчаяние.
Он заводной, обожает рок, причем старомодный, в его фильмах всегда играют группы родом из 1960-70-х — потом он часто привозит их в Канны на вечеринки по поводу своих премьер. Но его разудалость легко превращается в загул. Он единственный, кто может сплясать рок-н-ролл даже на официозной каннской лестнице. Но вопрос: в каком он сам при этом состоянии? Ведь он ненавидит официоз, и даже когда его картины претендовали на каннские награды (и получали их — почти главные), всегда старался избежать вечерних смокинговых показов.
Он настоящий финн, чему свидетельством — стилистические особенности его фильмов. Герои — немногословны, никуда не спешат и обитают в странноватом пространстве. Иногда говорят, что Аки Каурисмяки изображает Финляндию дотелевизионной эры.
Это так — и не так. Потому что в его фильмах всегда есть актуальные проблемы (прежде всего социальные). Но они соседствуют с радиоприемниками и патефонами 1950-х, кафе, напоминающими советские времен общепита. А цвет кадра — голубовато-серый с примесью желтого и красного, словно это не фильм, а телеспектакль, который подсвечивают старыми софитами, а снимают на громоздкие стационарные телекамеры все тех же 60-х.
И главное, у этого финна, помимо собственно финской, есть еще и русская отдушина в душе. Во многих его фильмах звучит русская речь. «Огни городской окраины» открываются, например, пьяным интеллигентским трепом троих русских, которые, идя ночью по Хельсинки, говорят о том, как трудно жить гениям в России: не успел родиться, а уже умер. И Пушкин, и Лермонтов, и Есенин. Да и Толстой, в общем-то.
На стене у финской семьи в фильме Аки могут висеть советские часы «Стрела», а за кадром звучать советский хит «Не спеши». В тех же «Огнях городской окраины», явно навеянных советскими оттепельными картинами об оправдании невинно осужденных в годы сталинского террора, ударный момент саундтрека — с душой исполненная песня «На позицию девушка провожала бойца». Легкий акцент замечательного певца я не распознал. Лишь из титров выяснил, что пел — японец.
Логичный пик русской темы: Аки сделал ряд фильмов с участием стебной (прикидывались панками), но на деле очень профессиональной рок-н-ролльной финской команды с концептуальным названием «Ленинградские ковбои». В совместных концертах с «Ковбоями» в Хельсинки, Берлине и Канне участвовал Ансамбль имени Александрова. Концерт в Хельсинки, на котором, как и на Берлинском, присутствовало почти сто тысяч зрителей, Аки оформил в отдельную картину под названием «Тотальное балалалайка-шоу».
Концерт предполагалось повторить в Москве на Красной площади лет 15 назад. И тут, возможно, я сыграл свою роковую роль. Организатору мероприятия, актрисе и крестной (в фигуральном смысле) маме обоих братьев Каурисмяки Кирси Тюккюлайнен, которая побывала и главой департамента кино своей страны, и советником по культуре посольства Финляндии в Москве (она вела концерты с панковским коком), площадь отдавали лишь 1 апреля. Я сказал Кирси: это риск. Вполне может быть, что 1 апреля в Москву будет метель. На другой срок договориться, увы, не удалось. Жаль. Москва упустила фантастическое зрелище.
Но пора перейти к последнему фильму «По ту сторону надежды».
В Финляндию, прячась под углем, прибывает из Польши молодой беженец из Сирии, вся семья которого погибла в Алеппо. Вся, кроме родной сестры, которая теперь тоже в Европе. Брат-беженец пытается ее отчаянно разыскать.
Аки Каурисмяки пытается соблюсти нейтралитет и политкорректность. Рассказывая о гибели семьи под бомбами, сириец не обвиняет никого конкретного, поскольку правды не знает. Это могли быть и ИГИЛ, и войска Асада, и русские, и американцы.
Зато Аки по полной программе выдает новым евронацистам. Ведь беженец вовсе не рвался в Финляндию. Он спрятался на корабле от польских неофашистов, которые желали замочить его в гданьском порту (Польша, алло, примите привет от Аки Каурисмяки!), а корабль вышел в море и доставил его в Финляндию. Там он встретится с финскими нацистами, которых Каурисмяки рассматривает совсем уже как тараканов. Тут два интересных момента: 1) они называют сирийца «жиденышем». Надо же! Араба! 2) На выручку сирийцу приходят финские бомжи — в их честь и совесть Аки верил всегда.
В итоге уже в Финляндии в полицейском участке сириец встречается с иракцем — и они становятся верными друзьями по несчастью. Потом — в пересыльном пункте для беженцев — главный герой фильма видит представителей других наций и народностей Африки и Ближнего Востока. У всех — хорошие лица. У всех — музыкальный слух. Все — чистенькие, готовые граждане западного сообщества.
Тут начинает казаться, что Аки слегка идеализирует ситуацию. Но он гений. Ему виднее. К тому же он никогда не уходит от своей излюбленной иронии — в том числе по отношению к родной стране. В какой-то момент сириец говорит иракцу: я так полюбил Финляндию… Но если ты как-нибудь поможешь мне свалить отсюда, я буду тебе безмерно признателен!
Параллельно развивается история типичного для фильмов Аки молодого человека возрастом под 60 (вероятно, это типичный молодой герой для финских фильмов недавнего прошлого, с которыми Аки любит взаимодействовать). Он уходит от жены-алкоголички, рискует сыграть в покер с мафией, выигрывает и остается жив — и покупает дурацкий ресторан в духе «советская столовка» с тремя сотрудниками-раздолбаями.
Две эти истории — эмигранта и нового ресторатора — в итоге соединятся. В фильме появится детективная интрига. Но подробности — не от меня.
Многие фильмы Аки укладываются в циклы. У него есть как минимум две трилогии: пролетарская («Тени в раю» — «Ариэль» — «Девушка со спичечной фабрики») и… еще одна пролетарская («Уплывающие облака» — «Человек без прошлого» — «Огни городской окраины»). Про вторую трилогию сам Каурисмяки говорил, что первый фильм — о безработице, второй — о бездомности, а третий — об одиночестве.
И хотя все его фильмы, напомню, полны иронии, Каурисмяки — единственный режиссер в мире, обладающий тактом создавать добрую иронию. Оказывается, это особое искусство.
Похоже, Каурисмяки затеял очередную трилогию: о новой Европе и иммигрантах. Первым фильмом стал «Гавр» 2011 года, вторым — тот, о котором говорим сейчас.
И как бы кто ни относился к проблеме мигрантов, мне нравится, как Аки гнобит европейскую бюрократию. Его бы еще с русской познакомить. Мне нравится его вера в человека.
Мне нравится его любимая шутка. Он всегда произносит ее по-русски: «Горький жил трудно. Я тоже живу очень трудно».
Аки верит в человеческую солидарность. А еще в любовь человека к животным — и их ответную верность. Настолько искренне, что второго такого человека на свете, возможно, и сыскать. Финал фильма, как вы его ни трактуйте, отражение этой веры.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться