Андрей Курков – о политике, голодоморе и литературе

Украинский гражданин Андрей Курков – один из самых популярных русскоязычных писателей Франции. Его роман «Пикник на льду», известный во Франции под заголовком «Пингвин», стал европейским бестселлером. Большой популярностью пользуется и его новый роман «Ночной молочник», недавно изданный в Париже. Андрей Курков – частый гость в Париже. Он любит и хорошо знает Францию, свободно говорит по-французски, охотно встречается с читателями.

Андрей Курков в Париже G.Ackerman/RFI

12:13

Интервью с писателем Андреем Курковым

Галина Аккерман

Галина Аккерман. Андрей, Вы занимаете особое положение в украинской, или русской, или мировой литературе – трудно сказать, в какой, – потому что Вы русскоязычный писатель, живущий в Киеве, и одновременно космополит. Ведь Вы женаты на британской гражданке и немало времени проводите в Англии. Поэтому, как мне кажется, у Вас особый взгляд на Украину, одновременно снаружи и изнутри. Это правильное ощущение?
Андрей Курков. Это точно. Я всегда говорил, что смотрю правым глазом изнутри, а левым – снаружи. Поэтому у меня возникает как бы голографическая картинка происходящего в стране.
Галина Аккерман. Это и интересно. Так как Вы смотрите внутренним и внешним глазом на радикальные перемены на Украине, после прихода к власти Виктора Януковича? Это же не просто смена президента, это смена курса, это смена ориентиров, это возможный приход второго государственного языка.
Андрей Курков. Я бы не спешил говорить о том, что ситуация радикально изменится. Прошло уже сто дней как Янукович у власти, но кроме смены вывесок и новых обещаний, он в принципе ничего не сделал. Несколько отмен указов Ющенко, новые правила поступления в ВУЗы с разрешением сдавать тесты на языках нацменьшинств, вот и все. Одновременно Янукович заявил недавно во Львове, что русский не станет вторым государственным языком, хотя это было в числе его предвыборных обещаний. Ясно, что он боится резких движений, боится расшатать страну, а расшатать ее легко, потому что Западная Украина и половина центральной не воспринимают Януковича как президента. Так что радикального изменения ожидать не приходится.
Галина Аккерман. То есть Януковичу придется фактически продолжать прежнюю политику, политику «оранжевых»?
Андрей Курков. Если учесть, что у «оранжевых» не было политики, то да. У них тоже были обещания, но я не могу назвать ни одного реального достижения «оранжевой» власти. Да, Украина была достаточно проевропейской при Ющенко, но она была формально таковой и раньше, при Кучме. Полагаю, что ситуация с вектором внешнеполитической ориентации страны особенно не изменится. Несомненно одно: улучшатся отношения с Россией, потому что ухудшаться им некуда. Ющенко действительно довел эти отношения до полного абсурда, до вражды, за которой могла наступить уже военная конфронтация. Сейчас эти отношения придут в какую-то норму. Поскольку Янукович представляет пророссийские и русскоязычные регионы, у России появится желание помогать Украине, показать, что наши народы связаны между собой, что они действительно братские народы. Но при этом Украина вряд ли откажется от дружбы с США или с Европой.
Галина Аккерман. В самое последнее время произошел радикальный поворот в отношениях между Россией и Польшей. Я имею в виду признание российским руководством вины сталинского руководства в уничтожении, в 1940 году, 22-х тысяч польских офицеров, взятых в плен при оккупации Польши. Этот поворот пришел на смену оголтелой анти-польской пропаганде последних лет, которая внедрялась в общественное сознание. Как объяснить такой поворот? Не может ли таким же образом произойти поворот в отношении к голодомору?
Андрей Курков. Мне трудно что-либо сказать по поводу изменения российского исторического курса. На моей памяти, это – первый случай, когда Россия после многолетнего повторения слова «нет» вдруг сказала «да». Что касается голодомора, то тут подобной ситуации не будет, потому что голодомор – это общее событие советской истории. Во время голода на Украине был голод и на Кубани, и в других местах. Голод был спровоцирован решениями коммунистической партии, а возник голодомор из-за чрезмерного рвения украинских коммунистов исполнить приказ Сталина, собрать зерна и хлеб для других регионов.
Этот вопрос можно было решать сразу после получения независимости Украиной, то есть сделать что-то вроде Нюрнбергского процесса над КПСС. Это не было сделано. Россия признала, что голодомор был катастрофой, но на международном уровне голодомор не признан геноцидом. Думаю, что Янукович этот вопрос поднимать не будет.
Галина Аккерман. То есть это останется прерогативой Ющенко? Кстати, что будет делать теперь Ющенко? Заниматься и дальше сбором национальной памяти?
Андрей Курков. Он так перестарался в этом деле, что даже если это станет главным содержанием его жизни, это мало кого будет беспокоить. Он почти преуспел в деле создания нового психотипа украинцев как народа-жертвы и России, и СССР. Но сами украинцы, особенно молодое поколение, не хотят себя чувствовать жертвами. В принципе, они хотят больше смотреть в будущее. Политическую карьеру Ющенко закончил. В публичной жизни он уже не присутствует, а только озвучивает свои мнения через своего спикера. Однако все меньше и меньше людей этим мнением интересуются.
Галина Аккерман. Поговорим немного о Ваших произведениях. Во Франции вышел Ваш «Ночной молочник». В России она вышла в 2008 году.
Андрей Курков. Она вышла в издательстве «Амфора» в Санкт-Петербурге. Я видел только две рецензии: одну очень плохую, а другую очень хорошую. Я вообще-то не отслеживаю, что обо мне пишут. Из Киева это сделать сложно.
Галина Аккерман. Впервые она вышла на Украине?
Андрей Курков. Да, в издательстве «Фолио» в Харькове, а затем на украинском языке в издательстве «Нора Друк». А кроме французского, она также издана в немецком переводе. Признаться, я удивлен такой положительной реакции во Франции со стороны и критиков, и читателей.
Галина Аккерман. У Вас исключительный издатель во Франции, Лиана Леви. В любом книжном магазине Ваши книги – на самом видном месте. Да и прессу она смогла мобилизовать. Однако, невозможно мобилизовать прессу, если книга не интересна. Как Вы объясняете такой исключительный интерес к Вашему творчеству во Франции?
Андрей Курков. У французов – особенное чувство юмора. Они любят, когда в тексте возникает своеобразная формула соединения иронии, юмора и политики. Я безуспешно с собой борюсь, чтобы перестать писать романы с политикой. Вскоре будет одна маленькая победа – роман без политики. Но начиная с «Пингвина», мои книги действительно пользуются большой популярностью во Франции. А это – как раз роман, где есть не только черный юмор и ирония, но и социальная картина постсоветского пространства, а также абсурд, к которому французы также неравнодушны.
Галина Аккерман. Вас никогда не тянуло перейти на западную тематику?
Андрей Курков. У меня самого этого желания не возникало, но я получаю предложения такого рода. Вот сейчас я получил предложение от итальянцев. Меня хотят пригласить в Милан и в Верону, чтобы я написал роман, действие которого происходит частично в Италии.
Галина Аккерман. И Вы это сделаете?
Андрей Курков. Надо посмотреть. Милан я знаю, а в Вероне никогда не бывал. А в прошлом году ко мне обратились немцы из Рурского бассейна (такой немецкий Донбасс), из маленького городка, и я написал криминальную повесть, действие которой происходит в этом городке. Мне это было интересно в виде эксперимента. Им понравилось. Так что можно и согласиться.
Галина Аккерман. Это – интересный поворот в Вашей жизни. А из Франции подобных предложений не поступало? Вы ведь владеете и французским, среди прочих языков.
Андрей Курков. Пока не поступало. Я никому не говорил, что готов к подобным предложениям. Я себя не рекламировал как писателя, готового работать по заказу страны или города. Но если предложение поступит, я его рассмотрю. Иногда такие ситуации провоцируют появление неожиданных мыслей, ассоциаций, сюжетов.