Режис Жанте: «Олимпиада – это попытка сделать российскую политику на Кавказе легитимной»

В преддверии сочинской Олимпиады французский корреспондент в Тбилиси Режис Жанте (Régis Genté) написал новую книгу, «Путин и Кавказ» («Poutine et le Caucase»), которая в январе 2014 года вышла в издательстве Buchet Chastel.

Французский журналист и автор книги «Путин и Кавказ» Режис Жанте

RFI: Вашу книгу вы начинаете с утверждения, что «Кавказ для Владимира Путина – это место проявления силы и величия России». Что именно вы имеете в виду?

Режис Жанте: В книге «От первого лица» – это книга интервью с президентом, вышедшая в 2000 году, которую, кстати, профинансировал Березовский для того, чтобы Путина узнали в России, – Путин говорит, что его историческая миссия заключается в том, чтобы положить конец развалу СССР. Развал СССР для Путина должен был где-то кончиться. Символически он прекращается в Чечне.

Дело не в том, что Кавказ важнее чего-то другого. С экономической точки зрения, это ничто: там нет ни нефти, ни газа. Но это важно, потому что именно там в его собственных глазах он останавливает развал Советского Союза.

Это также касается и международных вопросов. Я имею в виду войну с Грузией в 2008 году. Кавказ в этом случае служит ступенькой для того, чтобы вновь выдвинуть Россию на первый план. Ведь речь шла не о деле между Путиным и Саакашвили, а о деле между путинской Россией и Западом.

В этом смысле, Олимпийские игры в Сочи, по-вашему, также являются частью той важной роли, которую Россия собирается играть на международной арене?

Безусловно. Во-первых, потому что Олимпийские игры (и это касается не только России) для любого государства, особенно для развивающегося, являются возможностью предстать великой нацией, способной организовать мероприятие планетарного масштаба.

Книга Режиса Жанте "Путин и Кавказ"

Но, мне кажется, у Кавказа есть одна очень важная особенность. Приход Владимира Путина к власти связан с Кавказом. Сомнения, имеющие отношения к тому, как он оказался в Кремле, связаны с Кавказом. Вспомним о терактах 1999 года, в особенности о шестом теракте в Рязани. Жертвами первых пяти стали 300 человек. По поводу шестого, теракта в Рязани, есть огромные сомнения. Более того, есть элементы доказательств, что к нему могло быть причастно ФСБ. То есть, чеченский вопрос был использован для того, чтобы начать войну в республике.

Другими словами, пытаясь привлечь в Сочи весь мир и политических лидеров со всего мира, Владимир Путин пытается сделать свою политику на Кавказе легитимной.

В вашей книге вы объясняете, что эта политика вписывается в историческую перспективу длиной в 150 лет. Первая глава ее как раз посвящена черкесскому народу и Красной Поляне как символу кавказских войн.

Потому что этот символ является крайне важным и одновременно случайным. Сочи уже четырежды был кандидатом на проведение Олимпийских игр. В последний раз, в 2007 году, МОК выбрал кандидатуру Сочи на проведение Олимпиады в 2014 году.
2014 год – это год, который Россия считает годом 150-летия своей победы на Кавказе.

В 1858 году знаменитый имам Шамиль попал в плен. Восточная часть Кавказа, которую мы сегодня называем российской, перешла к Российской империи. Остался запад, где жили черкесские племена. 21 мая 1864 года, после долгих битв, царские войска одержали окончательную победу над черкесами.

Эта победа была одержана в Красной Поляне. Именно здесь она будет сегодня символически отмечена. Ведь половина олимпийских соревнований пройдет там.

Вы ездили в Адыгею и общались с местными черкесами. Что они думают об этих Играх?

Черкесы называют случившиеся геноцидом, так как жертвами этих боев стали сотни тысяч людей. В понимании каждого черкеса Красная Поляна, во всяком случае, всех тех, с кем я общался, – очень важное место.

Тот факт, что это происходит в Красной Поляне, и при этом никто не говорит о том, что случилось там 150 лет назад, очень их заботит. Некоторые из них говорили мне: «представьте себе, в день церемонии открытия Олимпийских игр никто не вспомнит ни о нас, ни о нашей трагедии, но там будет выступать хор кубанских казаков, которые были союзниками колонизаторов».

А как относятся к сочинской Олимпиаде в Грузии, где вы живете?

Это довольно сложный вопрос, ведь, с одной стороны, есть власть, а с другой, народ. Что касается населения, не уверен, что оно следит за этим с особым интересом. Память о войне 2008 года все еще очень жива. Для многих грузин, Россия – просто агрессор, страна, оккупировавшая 20% их территории.

Были споры о том, нужно ли ехать в Сочи или нет, но население достаточно пассивно отреагировало на эти дискуссии.

Новое правительство решило сгладить углы в отношениях с Россией и не бойкотировать игры. Поэтому в Сочи будет несколько грузинских спортсменов. Впрочем, это было довольно тяжелое решение, которое яростно оспаривала новая оппозиция из лагеря Саакашвили.

Накануне Олимпиады многие французские издания вышли с Владимиром Путиным (часто с обнаженным торсом) на обложке. Как вы, будучи западным обозревателем, живущим на Кавказе, объясняете себе некоторую зачарованность французских СМИ российским президентом?

Обложка французского еженедельного издания L'Express

Признаюсь, я несколько удивлен. Если бы я был главным редактором, то вряд ли стал бы делать слишком хвалебные заголовки. Конечно, наша журналистская работа заключается и в том, чтобы быть взвешенными, признавать, что Путин поднял Россию на ноги, пусть даже частично и благодаря росту цен на нефть.

Наблюдая за происходящим с Кавказа, отмечаешь, что его политика во многом была неудачной. Например, увеличение числа боевиков-исламистов произошло уже после его прихода к власти. Сегодняшний Дагестан находится практически в состоянии гражданской войны. Только в прошлом году на Северном Кавказе погибли 500 человек!

Кроме того, Владимир Путин, будучи очень сильным политическим лидером, оказывается невероятно слабым в некоторых вещах. Какое место отводится в России «не славянам», кавказцам? Практически каждые три-четыре месяца там происходят серьезные, насильственные столкновения между русскими и кавказцами, убийства.

Путин не в состоянии урегулировать этот вопрос. Он несколько шизофреничен: с одной стороны, он поощряет националистов, следующих лозунгу «Россия для русских», с другой, постоянно напоминает о том, что «мы – многонациональное государство». Такое ощущение, что он не способен сделать выбор.

Для вас как для западного наблюдателя рост ксенофобских настроений в России искусственно подогревается? Или это, вообще, проблема сегодняшней Европы? Ведь, если посмотреть, то же самое происходит и во Франции и в других западноевропейских странах.

Я не знаю, подогревается ли это искусственным образом, но я уверен в одном: сильная российская власть не способна или не хочет урегулировать этот вопрос. Каждый раз, когда кавказец убивает русского, как это произошло в Бирюлево в октябре прошлого года, Владимир Путин, впрочем, как и весь российский политический класс, в том числе либералы из «Яблоко», вступают в борьбу, возлагают цветы на могилы убитых.

Но часто случается так, что убивают кавказцев или выходцев из Центральной Азии. В этом случае, мы не видим никакого медийного пыла, никаких выступлений против этих преступлений, жертвами которых также могут быть граждане Российской Федерации.

Я не знаю, можно ли говорить о манипуляциях, но создается ощущение, что власть не хочет противостоять этому, а, наоборот, участвует в притеснении кавказцев. Разумеется, это очень опасно.

Можно ли сравнить ситуацию России с Кавказом с ситуацией Франции с Алжиром?

Сравнивать всегда очень сложно. В отличие от Алжира, Кавказ является естественным продолжением территории России, но вот уже 200 лет его жители не хотят с этим мириться.

Я не знаю, можно ли сравнивать эту ситуацию. Если сравнивать интеграцию алжирцев во Франции и кавказцев в России, в России она есть, в том числе, и на высшем уровне. В эпоху президентства Дмитрия Медведева было множество банкиров, выходцев из Дагестана. Например, Билалов – до того, как он был, осмелюсь сказать, изгнан Путиным из-за Олимпийских игр. То есть, возможность интеграции существует.

Является ли Кавказ в каком-то смысле отражением того, что происходит в России? То, что мы сейчас наблюдаем в Чечне, можно назвать карикатурным отражением российской реальности. Если бы в России все было хорошо и прозрачно, может быть, и на Кавказе тоже было легче жить?

Вы правы. Люди, с которыми я общался на месте, тоже считают, что Чечня – это такая Россия в миниатюре со своим царем и своими олигархами. Разумеется, разнятся обычаи и традиции, но ведь и кавказцы также были воспитаны в российских и советских традициях. Они не любят войны, они живут в ритме этого общества. Так что, да, я думаю, что большая демократичность Москвы сделала бы Кавказ тоже более демократичным.