Французский адвокат Навального: «Встреча с Алексеем была одной из самых прекрасных в моей жизни»
На акцию памяти Алексея Навального в Париже 22 февраля пришел французский адвокат политика Вильям Бурдон. Он защищал Алексея Навального и его брата Олега в рамках их иска к группе Yves Rocher, которую братья обвинили в заведомо ложном доносе. Именно это дело поcлужило поводом для отправки Навального за решетку, когда он вернулся в Россию в январе 2021 года после отравления «Новичком». Мы поговорили с Вильямом Бурдоном о том, кем был для него Алексей Навальный, и о дальнейших шагах в этом непростом судебном разбирательстве, которое сейчас находится на рассмотрении в Кассационном суде.
Опубликовано:
RFI: Почему для вас было важно прийти на эту акцию?
Вильям Бурдон: Как адвокат Алексея я удостоился чести быть с ним знакомым. Поэтому мое место — здесь. Я должен был быть сегодня здесь, вместе со всеми этими людьми, активистами, правозащитниками, обычными гражданами, россиянами, поляками, украинцами. Я пришел отдать дань памяти необыкновенному, выдающемуся человеку, праведнику среди праведников, которым был Алексей.
Когда вы виделись с Алексеем в последний раз?
Последний раз я видел его в Берлине в октябре 2020 года вместе с Аньес Калламар, которая была спецдокладчицей ООН по внесудебным казням, и Ирен Хан, спецдокладчицей по вопросам свободы слова. Они приехали по моей просьбе. [По итогам этой поездки] они подготовили совместный доклад, который не оставлял сомнений в том, что именно Путин стоял за попыткой отравления, после которой Алексей чудом выжил.
Это была одна из самых прекрасных встреч в моей жизни, одна из самых трогательных, одна из тех встреч, которые оставляют абсолютно неизгладимый след в памяти. И когда я снова вижу глаза Алексея на фотографиях, я говорю себе, что Алексей обязывает всех нас, обязывает лично меня продолжать борьбу и делать все возможное, чтобы отдать дань его памяти и следовать ценностям, которые он нес, стараться оставаться на стороне надежды.
Общались ли вы после его заключения?
Для его российских адвокатов это и так было очень сложно, можете себе представить, что для меня это было еще сложнее. Я общался с командой Алексея — время от времени, чтобы узнать новости, поделиться информацией.
Сейчас много говорится, что от эмоций надо переходить к действиям. Что это могут быть за действия?
Будем надеяться, что Карим Хан, главный прокурор Международного уголовного суда, выдаст другие ордера на арест. Один мандат [в отношении Владимира Путина] уже есть. Он должен стать все большим изгоем в мире.
Необходимо расширить и ужесточить санкции, чтобы ослабить этот преступный режим. Кроме того, конечно же, нужно помочь Украине остановить Владимира Путина. Если он проиграет войну, это ослабит его в глазах собственного народа — народа, который в случае поражения мог бы мобилизоваться, несмотря на государственное насилие. Даже если сегодня пространство для маневра бесконечно мало, и каждый, кто нарисует комикс или прочитает стихотворение на площади, чтобы осудить войну в Украине, рискует жизнью или длительным тюремным заключением в России.
Вы сказали, что убийство Алексея Навального делает продолжение судебной процедуры по жалобе братьев Навальных на французскую компанию Yves Rocher «неактуальным».
Скорее всего, она будет неактуальной, потому что человек, который был двигателем этих разбирательств, человек, ставший первой жертвой клеветнического доноса, из-за которого мы подали иск в суд Ванна, — это, безусловно, Алексей. Остается его брат [Олег Навальный], он может продолжить разбирательство. Захочет он этого или нет, мы узнаем в ближайшие недели и месяцы. У меня по-прежнему есть мандат. У Юлии Навальной, конечно, много других проблем. Но теоретически, юридически, Юлия как законный представитель, может взять эти разбирательства на себя в память о любимом муже, даже если их исход неясен. О решении семьи мы узнаем позже. В краткосрочной перспективе это явно не их забота.
►► Читайте также: У истоков преследования Навального стоит компания Yves Rocher. Адвокат убитого политика обвиняет ее в «сервильном потворстве»
Компания YvesRocher продолжает настаивать, что это не политическое дело.
Цинизм Yves Rocher вызывает у меня отвращение — отвращение и шок. Мы считали и продолжаем считать, что у нас есть крайне убедительные основания для судебного преследования тех, кто стоит за этим доносом [на Алексея Навального] с печатью [Yves Rocher]. Судьи в Ванне и апелляционный суд в Ренне не услышали наших аргументов. Не является ли это проявлением слабости? Думаю, что да.
Сейчас дело дошло до стадии Кассационного суда. Посмотрим, что будет дальше. Но те люди, которые до сих пор говорят, что решение, по которому приговорили Алексея, было принято судьями суверенного государства и что, по сути, нет никаких оснований оспаривать это решение, лучше других понимают и знают Россию, потому что именно там они открыли бесчисленное количество магазинов. Так вот, учитывая их близость к режиму, они лучше других знают, что в России нет независимых и свободных судей, что это послушные, покорные судьи, которые согласились участвовать в этой комедии, по итогам которой был приговорен Алексей. Для нас и так было невыносимо, что они написали донос. Но они продолжают следовать той же циничной логике. Репутационные риски для компании были, действительно, высоки. Еще раз повторю, что при желании [семьи Алексея Навального], эта процедура будет продолжена.
Неужели для репутации Yves Rocher не было бы лучше принести сегодня извинения?
Они, как минимум, могли бы извиниться. Это было бы благородно по отношению к семье, по отношению к Юлии. По меньшей мере, они могли бы сказать: «Мы сожалеем». Пусть они скажут это по-своему: «Это не то, чего мы хотели, мы не знали, нас обманули». Хотя я убежден, что они прекрасно знали, что делали. Это моя точка зрения. Но это было бы самое меньшее, что он могли сделать. Но вы знаете, такая крупная компания, как эта, как и все остальные, приносящая извинения перед всем миром — это не совсем в их ДНК. Наоборот, они продолжают выпускать циничные заявления.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться