«Не хочу воевать, убивать, быть убитым»: кто бежит от мобилизации через Финляндию

Финляндия – одна из немногих стран, наземную границу с которой россияне еще могут пересечь, имея при себе лишь обычную шенгенскую визу. Несколько недель назад эту страну называли последней «дверью» для российских туристов – но теперь ее воспринимают как путь для спасения те, кто бегут от мобилизации. Русская служба RFI поговорила с некоторыми из них в пограничной с Россией Лаппеенранте.

По словам высокопоставленных российских политиков, мобилизация затронет только 300 тысяч человек, а на войну попадут лишь те, кто имеет боевой опыт. Мужчины, бегущие от мобилизации через Финляндию, в это не верят REUTERS - ANTON VAGANOV

Вячеслав: В начале я хотел попасть в Хельсинки завтра — у меня уже был куплен билет из Питера сюда, в Финляндию. То есть я планировал оказаться в Берлине на этих выходных, у меня тоже были дела. Но, услышав 21-го числа с утра решение о мобилизации, я принял свое решение — немножечко ускорить отъезд из России.

Я против войны, все это меня абсолютно не устраивает, категорически. И не хочу в этом участвовать никоим образом. А доказывать, рассказывать это майору в военкомате абсолютно бессмысленно,  с принятыми поправками это еще не то, что бессмысленно, а сразу же ты отправляешься за решетку. Поэтому ни туда, ни туда не хотелось.

Я из Королева, это Московская область, практически Москва. Мне позвонил товарищ около девяти утра и рассказал об решении Путина — это был шок такой. Оно вроде к этому шло, но когда это случается, все равно немножечко неожиданно. И через полчаса я позвонил товарищу из Санкт-Петербурга, потому что вариантов сейчас немного, а перелеты я не рассматривал. И раньше билеты были дорогие.

До 16-го октября я и так планировал оставаться в Европе, то есть я лишь немножечко ускорился. А за это время посмотрим, что будет. Но, в принципе, я уже всерьез рассматриваю возможность того, чтобы перевозить сюда семью. Первое, что мы сразу же сделали с женой — это написали согласие на то, чтобы она могла вывезти детей без меня в Европу. Шенгенская виза есть у всех.

Если бы не мобилизация, мы могли бы остаться дольше. Но уже было понятно, что ничего хорошего уже, скорее всего, не ждет.

Знаете, если лягушку медленно варить в молоке, она там и сваливается. Возможно, так бы и случилось. Но это уже был такой пинок, удар, что все уже идет совсем не так, и сейчас будет совсем плохо.

Я словно кошка Шредингера, пребываю в полной неопределенности. Когда уезжал, у меня было ощущение, что вот я смотрю на дочку, на жену — и есть немалый шанс, что все это я увижу очень нескоро.

Александр (имя изменено): Я офицер запаса. Так вышло, я заканчивал военное училище, потом получил звание, послужил по контракту, сам уволился. Соответственно, я в один из первых списков должен был попасть и, может быть, уже попал, кто бы знал?

Вчера пришел в офис. Ребята говорят — ты читал, смотрел? Еще ничего не читал, не смотрел. Звонит мой друг, говорит, надо, надо ехать. То есть до конца не верилось в это. Понятное дело, что все действительно к этому шло, но как-то хотелось верить, что этого не будет. Но мобилизация была последней каплей.

Я быстро поехал домой, собрал там какие-то пожитки. А шенген у меня был и есть. Мы собрались, взяли машину и поехали сюда.

На границе народу было немного, все-таки это первый день. Еще не все очухались, не все поняли, что делать дальше. Многие думают, что, может, пронесет. И из-за COVID мало шенгенских виз выдавали за последние два года. Поэтому машин вечером где-то тридцать, сорок было.

Я не планировал ехать в Финляндию, это транзитная страна. У меня друзья на Балканах живут, в Белграде, в Вене, смотрю варианты, куда полететь, где пожить какое-то время. Но надо сейчас точно «пересидеть» и посмотреть, что будет. В ближайшие две, три, четыре, пять недель точно надо быть не в России.

На границе атмосфера была, мягко говоря, напряженная. Народ стоял в шоке. Думал, что делать. Места в отелях рядом с границей заканчивались за секунду. Как только человек получал второй штамп о проходе границы, сразу достал телефон, бронировал номер. Мы успели — а другие ребята не смогли и поехали дальше искать. Некоторые ночевали на вокзале.

Когда я вчера готовился уехать, оформлял доверенность у нотариуса. И там было много молодых ребят, все делают доверенности на продажу квартир, на выезд детей… Все уже понимают, куда лететь, сколько это стоит и каким образом выехать из страны.

Хорошего исхода я не вижу. То есть я не могу сказать, что должно случиться, чтобы стало вроде как нормально.

Я вот думаю — только начали немножко «весить» в России, квартира, машина, какая-то должность. А кому мы там нужны? Хотя шутят, что мы и в России не нужны кроме военкомата никому.

Давно факты копились, и многие и уезжали. Но я всякий раз как-то себе говорил, вроде же ничего, мы же работаем. Потом наступило 24-е. Я задумался об отъезде серьезно, но потом вроде как-то в России все было вроде нормально, и варианты съездить в Европу тоже были.

Теперь «волшебник» сделал нам волшебный «пинок».

Очередь автомобилей на въезде в Финляндию из России на самом южном пункте пересечения границы Ваалимаа, примерно в трех часах езды от Санкт-Петербурга, Ваалимаа, Финляндия, 22 сентября 2022 г. REUTERS - STAFF

 

Иван: Мы в принципе бежим от режима, который сейчас в России, и не представляем себя в нынешней России. 24 февраля мы уже были в другой стране и не возвращались долгое время.

Потом решили: все-таки надо поехать, доделать дела, собрать чемоданы и уехать. Мы запланировали отъезд на 2 октября — но нас «поторопили».

Категорически не хочу воевать, убивать, быть убитым. И я не знаю, за что мы должны воевать, за какую идею, за кого?

Сейчас, конечно, в голове туман. Для начала мы ставим для себя короткие задачи: скажем, добраться до Греции, там посмотрим. Пока есть какие-то наработки, наметки по поводу работы, но все туманно, все непонятно.

Мы и раньше опасались пересекать границу Финляндии, особенно в последнее время, переживая, что российские пограничники что-нибудь спросят, а мы ответим то, что им не понравится. Но в этот раз было так же, как и всегда. Ничего особенного.

Пограничники на финской границе спросил, когда собираетесь обратно? Я сказал, что у меня нет билетов. Вернемся, может быть, зимой. Он улыбнулся.

Очередь обычная. Мы около полудня подъехали к границе, и там пару окошек всего работало. Я думаю, из-за этого мы долго стояли. А так в целом никакого напряжения не было. Могу сказать, что заметил — почти все на границе мужского пола.

Мы даже шутили — на рыбалку едете, наверное, с таким чемоданом? Увидимся на рыбалке с вами.

Евгений: Наверное, я подвержен все-таки паническим атакам. Вчера у меня была истерика со слезами, а маму из-за всего этого расстройства увезли на скорой. Все сложилось в какую-то очень неприятную для меня историю, которая не имела ни начала, ни конца.

Я не знал, как я могу уехать и оставить, например, маму с проблемами с сердцем. Но в итоге, как только мы выяснили, что с ней все более менее нормально, сразу собрали чемодан и уехали.

Когда прозвучало выступление Путина, сразу было понятно, что все, кто находится в запасе, будут годны для службы, и будут ждать повестки. Я думаю, что они за месяц заберут всех тех, кто служил… но я не знаю, что будет потом, никто не знает.

В Санкт-Петербурге у нас осталось все, мы ни с чем не попрощались. Я все-таки рассчитываю, что однажды мы туда сможем вернуться и даже, более того, в ближайшем будущем. Я все-таки рассчитываю, что это может закончиться. Вся наша семья, друзья, все, все там. Поэтому полностью попрощаться со своим домом так просто за один день, наверное, сложно.

Мы поэтому и после 24-го, когда уехали из России, мы пробыли всего два месяца за границей. Меня раздирала тоска, мне хотелось вернуться.

Я, конечно, немножко опасаюсь того, что будет происходить в Европе. Все-таки отношение к русским сейчас сильно испорчено. Поэтому я не знаю, что будет, что нам ждать здесь.

Я вообще, в принципе, наполовину украинец, но я же не буду об этом доказывать каждому встречному. У нас машины с русскими номерами, я опасаюсь. И большинство в Европе как будто бы не осознают, что Россия — это не только русские. Россия — это огромная многонациональная страна, где живут дагестанцы, я не знаю, очень много народностей разных, очень много национальностей, в том числе и украинцев.