Огонь и колдовство. О фильмах международной программы 30-го фестиваля «Послание к человеку»

В Санкт-Петербурге прошел 30-й международный кинофестиваль «Послание к человеку». Отборочной комиссии на первом этапе было представлено около 3000 фильмов из 98 стран. Президент фестиваля Алексей Учитель объявил эту цифру рекордной и пообещал в следующем году достигнуть первой сотни. Гран-при получила анимационная документальная картина о любви «Просто парень» режиссера из Германии Шоко Хара.

Актриса Ия Сухиташвили в фильме «Начало» © Wild bunch

В национальном конкурсе документальных фильмов приз «Кентавр» и 50 тысяч рублей присудили картине «Стендап — это боль» режиссёра Сабрины Карабаевой.

В конкурс вошли 73 фильма. Всего за неделю зрители увидели 142 кинокартины, 37 российских и 15 мировых премьер. Также команда фестиваля подготовила пять спецпрограмм, одну ретроспективу, четыре спецпоказа. Организовали творческие встречи, обсуждения, две бесплатных конференции и более десяти онлайн-сессий с вопросами и ответами, в которых участвовали режиссеры из разных стран. Культурный обозреватель RFI Екатерина Барабаш, побывавшая на фестивале, рассказывает о некоторых ярких моментах международной программы.

Российская премьера фильма «Начало» Деи Кулумбегашвили стала одним из первых и главных событий нынешнего «Послания к человеку». За месяц до этого картина произвела сенсацию на фестивале в Сан-Себастьяне, получив там четыре награды, в том числе главную — «Золотую раковину» за лучший фильм. Исполнительница главной роли Ия Сухиташвили была признана лучшей актрисой фестиваля.

На «Послании к человеку» картина «Начало» (отобранная на несостоявшийся из-за пандемии Каннский фестиваль) была показана в программе «Кино сверхреальности», в которой, как правило, представлены новые фестивальные хиты. Название программы в данном случае символично — сюжет и размышления авторов фильма недвусмысленно указывают на приближение новой, еще не отрефлексированной реальности, в которой нам только предстоит разобраться и которую предстоит принять. Хотелось добавить «или не принять», но похоже, тут нам не светит.

Главная героиня — молодая, немного за 30, Яна. Вместе с мужем Давидом (Рати Онели, выступившей и как соавтор сценария) и сыном Георгием она живет в маленьком грузинском городке, где Давид служит главой местной иеговистской общины. Фильм начинается с поджога местными «православными» молельного дома «Свидетелей Иеговы» в тот момент, когда Давид рассказывает присутствующим о жертвоприношении Авраамом своего сына Исаака.

Пожар становится отправной точкой для Яны в поисках опоры в жизни. Молчаливая гордая красавица, прекрасная мать и любящая жена, она подспудно принимает огонь, в котором сгорел молельный дом, за очистительное пламя и словно возвращается назад, в начало времен, чтобы начать все заново. На несколько дней они с сыном остаются вдвоем — муж уезжает искать спонсорские деньги на новый молельный дом. Эти несколько дней становятся для героини моментом истины, в который происходят необратимые тектонические сдвиги.

Мир Яны неожиданно зависает где-то между сном и явью. Похоже, даже ей самой не всегда понятно, в какой момент ее тревожные поиски собственного «я», собственной природы встречаются лов в лоб с реальным препятствием, а когда это лишь фантазия, сон. Насколько реален змей-искуситель, явившийся к ней под видом полицейского, расследующего дело о поджоге, но очень быстро переметнувшийся совсем на другую тему — телесно-эротическую? Его попытки выпустить наружу сексуальные желания героини — это было или Яна их выдумала? Впрочем, это и неважно — главное, что для Яны появление этого персонажа становится отправной точкой в ее сомнениях: а правда ли, что женщина создана из ребра мужчины? И если правда — то смертельна ли потеря одного ребра для всего организма?

В фильме нет и грана того, что можно было бы назвать социальным феминизмом, в «Начале» все оказывается гораздо глубже и масштабнее. Дее Кулумбегашвили удалось вывести разговор на уровень библейских обобщений — не зря фильм начинается с притчи о жертвоприношении Исаака. Яна приносит страшную жертву — только не богу и не во имя его, а скорее — в попытках нащупать то самое начало, откуда должны начаться новые смыслы ее жизни. Или не начаться. Отчаянная попытка распознать собственные древние мифологические корни и применить их для новой жизни обрекают Яну на жестокие страдания, и выйдет ли она из них целой — вопрос. Скорее всего — нет. Рано. Это только начало.

Камера Арсения Хачатуряна плюс музыка чилийского музыканта-экспериментатора Николаса Джаара создают эффект бесконечной загадки — оператор в меру деликатно, но при этом эмоционально даже не следует — следит за героиней и за событиями, а музыка подчеркивает сюрреалистичность происходящего.

В целом на «Послании к человеку» было немало фильмов, которые, благоразумно уйдя от забалтывания гендерной темы, все-таки уверенно ищут точки соприкосновения новой реальности с темой дискриминации женщин. Особенно ярко это проявилось в незаурядной документальной картине «Пещера» Фараса Файяда (производство Дании, Германии, Франции и Великобритании). «Пещерой» называют детский госпиталь в осажденной сирийской Восточной Гуте, где небольшая группа врачей под началом молодой женщины-педиатра спасает, лечит, оперирует раненых и пострадавших от химических атак. В основном — детей, хотя попадают и взрослые. Фильм снят в буквальном смысле под бомбами — «пещеру» то и дело трясет от взрывов, здесь страшно всем — начиная с детишек («Доктор, скажите, я умираю?») и кончая усатым хирургом. Не хватает анестезии, и хирург порой вместо нее дает слушать концерты классической музыки, коей он явный фанат.

Женщинам в «пещере» приходится бороться не только за человеческие жизни — им приходится всерьез держать оборону против системного застарелого сексизма. «Женщина не должна руководить госпиталем, — как заведенный твердит отец раненого мальчика, — женщина должна сидеть дома». — «Но я спасаю вашего сына!» — здраво аргументирует героиня. «Для женщины главное — муж и семья, вам тут не место, оставьте это мужчинам», — многовековое зомбирование прошло настолько успешно, что даже бомбы ему не помеха.

Условную точку в «женской» теме ставит показанный в последний день фестиваля «Вечный свет» Гаспара Ноэ — это была российская премьера фильма французского режиссера, которого половина любит, половина ненавидит, а третьего, кажется, не дано. Короткий (51 минута) фильм изначально планировался как рекламный ролик Ив-Сен-Лоран, но довольно быстро он вышел за рамки рекламы, превратившись в полноценное художественное высказывание. Фильм — о том, как снимают фильм про ведьм. В роли одной из ведьм — Шарлотта Гензбур, играющая тут саму себя, то есть Шарлотту Гензбур, играющую ведьму. Она готовится к сцене сожжения на костре, а пока мило болтает с продюсером фильма Беатрисой (знаменитая французская актриса Беатрис Даль, тоже играющая саму себя). Постепенно на съемочной площадке и вокруг нее начинает твориться истинный ад — никто не готов, паника, крики, продюсер распускает руки, на площадку просачиваются какие-то маргиналы, гаснет свет, Шарлотта паникует. Фильм начинается с цитаты из Достоевского, а кончается высказыванием Бунюэля: «Слава богу, я атеист». Таким образом, весь ужас происходящего вроде как низводят до шутки, но с другой стороны — нам словно напоминают о том, что в противостоянии ведьм и здравого смысла кино — на стороне ведьм. Колдовство к колдовству. Зрелище, как все у Гаспара Ноэ, предельно экспрессивное, но он честно предупреждает, что смотреть фильм людям с нарушенной нервной системой не надо бы.

Несколько слов о международной документальной программе «Послания к человеку» — здесь она традиционно сильная. Фильмом закрытия фестиваля стала «Гунда» Виктора Косаковского — рассказ о жизни свиньи Гунды и ее деток. (В эти дни стало известно, что «Гунда» номинирована на премию Европейской киноакадемии). Это фильм для тех, кто по-прежнему самонадеянно считает человека венцом творения и хозяином Вселенной. Для тех, кто еще не готов видеть в отбивной чьего-то ребенка. Очень грустный, очень сентиментальный фильм Косаковского о рождении и печальной участи поросят во многом манипулятивен (впрочем, разве любое произведение искусства не есть умелая манипуляция чувствами?) и вызывает много вопросов со стороны тех, кто пока исповедует традиционную форму отношения человека и домашних животных, но во-первых, фильм снят необычайно красиво и трогательно, а во-вторых — лишний повод для дискуссии о месте и роли человека в этом мире никогда не помешает.

Трейлер фильма Виктора Косаковского "Гунда"

Одна из последних работ великолепного Бруно Ганца — в полудокументальной картине Андерса Эстергора «Зимний путь» — стала примечательным событием фестиваля. Соавтор фильма Мартин Голдсмит помогает снять фильм о судьбе своего отца, Гюнтера Голдсмита, флейтиста, эмигрировавшего из нацистской Германии в США. Отца на момент начала съемок уже не было в живых, и на его место заступил Бруно Ганц. Мартин расспрашивает «отца» о том, как он оказался в США, — это реальные разговоры, Мартин успел расспросить отца при его жизни, и теперь воспроизводит разговоры с помощью актера. Гюнтер рассказывает о культурной жизни при нацистах, о том, какую роль сыграла в его жизни Культур-лига (еврейская культурная организация, существовавшая в европейских странах между двумя мировыми войнами), в какой момент он перестал чувствовать себя немцем, а почувствовал евреем. На протяжении всего фильма мы видим Бруно Ганца крупным планом, и это та игра, которая не может ни надоесть, ни наскучить. А игровые вкрапления в документальную канву при дают лишь большей эмоциональности и изящества действию.

Отдельная тема «Послания к человеку» — национальный конкурс, и о нем — в следующий раз.