Парижская опера показала темные стороны Дега
В Парижской опере, кроме двух основных сцен — Гранд Опера и здания на площади Бастилии — существует «Третья сцена». Так называется онлайн-платформа, на которой можно смотреть короткометражные фильмы, связанные с миром оперы и балета и снятые известными режиссерами. Французский режиссер Арно де Пальер (Arnaud des Pallières) создал для «Третьей сцены» фильм «Дега и я» и ответил на вопросы русской службы RFI.
Опубликовано:
Слушать - 10:33
RFI: Сейчас в Музее Орсе проходит выставка «Дега в Опере», приуроченная к 350-летию главной оперной сцены Франции. Как возникла идея снять фильм о художнике? К вам обратилось руководство Парижской оперы или это была ваша инициатива?
Арно де Пальер: Это была моя инициатива. Я открыл для себя фильмы «Третьей сцены» совершенно случайно, в интернете. Мне показалось, что это интересная платформа для творческого поиска. Сначала я предложил проект о современном танце, о спектакле, который видел незадолго до того и который мне очень понравился, а затем решил работать над книгой Поля Валери «Дега. Танец. Рисунок». Даже с точки зрения литературы это странный, необычный объект. И еще не зная, как я буду это делать, я предложил экранизацию этой книги. Но я понимал, что именно должно получиться. Как и сама книга, должно было получиться гибридное произведение, что-то между размышлением, поэзией и рисунком, где будет связь между танцем и рисунком, между поэтом и художником, и может быть, между режиссером и художником. То есть, получится сложный предмет, своего рода калейдоскоп, где встретятся танец, живопись и кино.
Почему вы решили обратиться к миру танца? Для вас это новый мир?
Совершенно новый мир, но он начинает меня интересовать. И еще мне хотелось показать его по-другому. Мне казалось, что есть другие способы снимать танец, чем все, что я видел. Мне хотелось попробовать.
Дега — один из самых известных художников в мире. Понятно, что рассказывать о его жизни и отношениях с оперой уже не интересно. Но ваш Дега — совершенно особая фигура (его играет известный актер Мишель Лонсдаль — RFI). Не будем раскрывать содержание фильма, но создается впечатление, что вы ненавидите этого неприятного старика. Это так?
Нет, я бы так не сказал. Это мой персонаж, но это и реальный человек. Сначала я стал изучать источники, все началось с моего восхищения его живописью. И постепенно он стал реальным человеком, более сложным, чем исторический персонаж, со своим характером и убеждениями, которые, правда, очень отличаются от моих. Получился портрет, я надеюсь, достаточно полный. Нет, я не могу сказать, что я не люблю Дега. Но меня многое ранило, когда я работал над его портретом, над тем, что он говорил и делал. Однако это не мешало мне любить его творчество, его произведения. Это не единственный художник XIX века, по отношению к которому я как зритель нахожусь в довольно трагической ситуации — любить его творчество и ненавидеть его самого. Мне хотелось, чтобы фильм рассказал об этом — о том, что такое не любить художника, чьим творчеством глубоко восхищаешься.
Как проходила работа с источниками, подготовка к фильму, созданному в виде письма? Это настоящее письмо?
Дега оставил не очень много текстов, разве что некоторое количество стихов. Он очень любил Малларме, и пробовал писать и сам. И еще остались письма Дега. Мне казалось, что в них я найду что-то, что поможет мне понять его личность. Я не искал ничего специально. Фильм состоит из монтажа фраз, отрывков, абзацев из его писем, совершенно не обязательно адресованных одному и тому же лицу. Это некоторое воображаемое письмо неизвестному корреспонденту.
Мне довольно сложно говорить об этом фильме, — важно, чтобы зрители сами прошли по виражам, которые совершает действие, без предупреждения. Мне казалось особенно важным, чтобы Дега был не единственным голосом в фильме. Там в какой-то момент резко меняется направление, рассказ начинается с другой точки зрения, меняются эпохи, меняется отношение зрителя к предмету. И это произошло потому, что я открыл для себя небольшой текст, написанный балериной, бывшей моделью Дега Алис Мишель. Она написала свою книгу через два года после смерти художника, и эта книга стала источником второй части фильма.
Во второй половине фильма сильнее чувствуешь презрительное отношение Дега к женщинам. Но это есть и в его картинах. А вот тема антисемитизма великого художника — полная неожиданность. Это настоящий шок, настолько это примитивное, животное чувство. Высказывание на эту тему было важно для вас, важно для современного зрителя?
Я совершенно не имел в виду делать фильм на эту, как вы говорите, тему. Это не тема. Вот что произошло. Я начинал с собственного восхищенного воспоминания о тексте Поля Валери о Дега, почти ослепленный красотой этого произведения. Но мой продюсер спросил меня: «А что ты будешь делать с антисемитизмом Дега?». Он знал, что Дега был антисемитом, а я не знал. И он спросил, видимо, имея в виду, что я уже снял фильм про Дранси и уничтожение евреев. И я ответил: «А что мы можем сделать за такое время, за 20 минут? Разве можно затронуть эту тему где-то на полях рассказа о рисунке и танце?»
Но потом я вернулся домой, и мой собственный ответ меня не удовлетворял, я понимал, что мои аргументы недостаточны. И что теперь, когда я соприкоснулся с этой стороной моего персонажа, я не могу не решать этот вопрос. Это произошло почти помимо моей воли. На самом деле это пришло от самого Дега, а не от меня. Я думаю, невозможно было сделать фильм о Дега, не затронув этих вопросов: взгляда мужчины, представителя буржуазного общества того времени, на женщин и его антисемитизма. Отчасти это был антисемитизм вообще свойственный эпохе, концу XIX века. Но с другой стороны, по свидетельству всех очевидцев, он был очень силен именно у Дега.
Шок происходит именно от того, что эти вопросы сначала не входили в мои планы. От того, что все существует одновременно — моя любовь к этой живописи, к фигуре поглощенного своим творчеством художника, к его поиску красоты, совершенства, точности, ко всему тому, я пытаюсь показывать кинематографическим языком и одновременно эта его ненависть. Кстати, она совершенно не отражается на его живописи, но все же является частью его личности. Шок и для зрителя, и для меня — сосуществование этих двух сторон. Мне кажется, не будь там красоты, зритель не испытал бы этого шока. И если бы темой фильма, как вы говорите, стал бы антисемитизм Дега, то шока тоже не было бы. Но сопоставление того, что меня так трогает, красоты этих молодых женщин, их танца и рисунка Дега, с этой ненавистью — это настоящее потрясение.
***
Одновременно с выставкой «Дега в Опере», приуроченной к 350-летию Парижской оперы, Орели Дюпон, художественный руководитель балетной труппы Гранд Опера и хореограф Николя Поль поставили несколько одноактных балетов и танцевальных перформансов, которые прошли в залах музея. Фильм Арно де Пальера доступен на сайте «Третья сцена».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться