Столетие со дня смерти Гюстава Эйфеля: «Вокзал в Будапеште, как и башня в Париже, опередил свое время»
В 2023 году Франция отмечает столетие со дня смерти Гюстава Эйфеля. Энергия и предприимчивость французского инженера позволила компании Eiffel et Cie выполнять заказы во многих странах. В Будапеште Западный вокзал (Ньюгати), построенный Эйфелем, одно из самых заметных зданий города, готовится к реставрации. О связи наследия и современности RFI рассказали один из авторов проекта архитектор Мате Анталь и главный архитектор Будапешта Золтан Эро.
Опубликовано:
В 1877 году Гюстав Эйфель приступает к строительству Западного вокзала в Будапеште. «У Эйфеля были профессиональные связи с крупными инженерами Австро-Венгрии, работавшими во Франции. Именно так он смог выйти на рынки Центральной Европы, в частности в Пеште», — рассказывает историк архитектуры Бернар Лемуан. В конце XIX века Будапешт — один из главных транспортных узлов Европы. Однако существовавшее вокзальное здание не соответствовало нуждам ни разраставшегося города, ни развивавшегося быстрыми темпами железнодорожного транспорта.
Наследие Эйфеля существует во многих странах Центральной, Восточной и Северной Европы, правда за прошедшие годы многие строения почти потеряли свой первоначальный вид. Унгенский мост через реку Прут, который соединил Румынское королевство и Российскую империю в районе города Унгены, был завершен Гюставом Эйфелем в 1877 году. В настоящее время там находится контрольно-пропускной пункт между Молдавией и Румынией.
Маяк Ристна на эстонском острове Хийумаа— тоже работа Эйфеля. До недавних пор французское происхождение здания, напоминающего парижскую башню, считалось легендой, но исследовательский совет Ассоциации наследников Эйфеля в Париже подтвердил авторство. В списке продукции фабрики Эйфеля, который, возможно, частично вел сам инженер, маяк значится под именем Дагерорт. Даго — бывшее название острова Хийумаа. После Первой мировой войны металлическая конструкция была покрыта бетонным саркофагом.
А в 1880-е годы, когда в российской столице власти решили создать переправу на Петербургскую (будущую Петроградскую) сторону, Гюстав Эйфель победил в конкурсе на лучший проект будущего Троицого моста. Правда, в дальнейшем мост все же строила французская компания «Батиньоль».
Ньюгати ждала другая судьба — вокзал продолжает выполнять свои функции и внешне изменился очень незначительно. Только некоторые залы поменяли свое предназначение. Вокзальный ресторан, где когда-то метрдотели принимали посетителей, ожидавших поезд, превратился в McDonalds, правда, самый красивый в мире.
Построенное Эйфелем здание занимает очень важное место в истории архитектуры города. В 1870-е годы в Будапеште произошли крупные архитектурные изменения. Были проложены проспект, представляющий собой прямую радиальную ось, проходящую через застроенные районы Будапешта, и Большой кольцевой бульвар. На первом этапе строительства бульвара возникло препятствие, потому что там находился первый венгерский железнодорожный вокзал Вац. И вот на этом этапе Эйфель и включился в строительство и предложил построить вокзал позади существующего здания. Но конструкция спланированного им зала оказалась настолько удачна, что его удалось построить поверх прежнего вокзала, — и не только над зданием, но и над часть железной дороги, над приходящими поездами. В итоге, город получил одновременно и новый бульвар, и новый вокзал,
— рассказывает главный архитектор Будапешта Золтан Эро.
В скором времени вокзал и прилегающие к нему площади, в планировании которых Эйфель тоже принимал участие, будет реставрирован. Конкурс проектов реновации Ньюгати выиграли британское архитектурное бюро Grimshawвместе с венгерским Nautes.
О том, как бережно отнеслись современные архитекторы к наследию Эйфеля, рассказывает один из авторов проекта Мате Анталь.
RFI: Участвуя в конкурсном проекте на реставрацию Ньюгати, на какие основные вопросы вы старались ответить?
Мате Анталь: Вокзал Ньюгати — очень важное здание, объект культурного наследия и будущая жемчужина инфраструктурной сети Будапешта. Я уже почти двадцать лет занимаюсь инфраструктурными проектами, но в этом случае самым важным для меня было достичь гармонии между новым и старым. Надо было решить вопрос, как мы можем поднять статус здания на более высокий уровень, соответствующий его будущей роли в городе и, одновременно, определить, какова будет роль творения Эйфеля, и в частности, центрального зала вокзала, в этой новой структуре.
Основным элементом должен стать подземный тоннель через Дунай, так что главная часть вокзала, та, где останавливается больше всего поездов, уйдет под землю и будет находиться под нынешним центральным залом, построенным Эйфелем. И это был важный вопрос: какую роль будет играть опустевший зал? Мне кажется, мы дали правильный ответ. С одной стороны, это будет крытая городская площадь, место для людей, а с другой стороны, вокзал останется частью транспортной инфраструктуры. Вы сможете посмотреть вниз и увидеть, как приходят и уходят поезда. Таким образом, в целом сохранится ощущение вокзала, но людям будет легче добираться непосредственно до поезда, а в центральном зале можно будет найти различные возможности занять себя во время ожидания.
Вы объясняете, что здание не только не изменит духу Эйфеля но, некоторым образом, даже вернет нам ту часть его замысла, которая исчезла по время перепланировок. Как именно?
Вокзал в его современном состоянии выглядит немного странно. Главный вход теперь ведет в здание с узкого тротуара, а в самом здании нет больших дверей. Если смотреть глазами архитектора, то это удивительно. Но если мы вспомним историю здания, то поймем, что первоначально оно создавалось по принципу, знакомому нам по аэропортам. Одна сторона была стороной отъездов, другая — стороной прибытия, а главный вход был не спереди, а со стороны. С одной стороны люди подъезжали, покупали билеты, сдавали багаж, ждали поезда, заходили в рестораны. Затем они входили в главный зал и садились в поезд. На стороне прибытия происходило примерно то же, но в обратном порядке. Пассажиры сходили с поезда, заходили в пристроенное к главному залу помещение, получали свой багаж и покидали вокзал.
Для нас это был интересный вызов и, одновременно, шанс каким-то образом вернуть первоначальный тип циркуляции человеческого потока. То есть, снова расположить главный вход сбоку, правильно распределить пространство, как это было задумано Эйфелем. К счастью, самые красивые части этой пространственной системы остались. Так, у нас есть старый билетный зал, старые рестораны. И, конечно, есть главный зал, прекрасно сохранившийся. Поэтому нам оставалось просто создать проемы. Хотя, легко сказать — просто заново откройте двери. На самом деле, конечно, все немного сложнее. Но, в конце концов, фокусные точки пространственных структур уже есть, и мы можем просто вернуть им их роль с помощью нескольких новых проемов.
Похож ли вокзал Ньюгати на другие железнодорожные вокзалы, созданные в то же время?
Если сравнивать его с другими вокзалами, то можно сказать, что наш вокзал опережает свое время. Из-за легкости и простых форм конструкция выглядит очень современно. Причина в том, что вокзал был построен Эйфелем поверх уже действующей железнодорожной станции, поэтому он должен был быть открытым и легким. Свойственная ему освещенность подходила и для задач конкурса, и, в целом, для нашего современного подхода к вокзальным помещениям. Большое количество света и особая легкость избавляют пассажиров от ощущения тяжести. Центральный зал является объектом наследия, и его нельзя перестраивать. В проекте также предусмотрен огромный новый зал позади существующего здания, и тоже очень легкий. Во всяком случае, мы попытались достичь того же типа легкости.
Что для вас было самым интересным при работе со зданием Эйфеля?
Открывать для себя детали. Конечно, я знаком со зданием с детства, потому что я живу в Будапеште, и это очень узнаваемое здание города. Но вникать в детали, видеть историю, причины, почему это было сделано так или иначе, понимать, как создавался металлический гигант или небольшая деталь фасада, было очень интересно. Я нашел подход Эйфеля очень современным. Для него был важен не декор, а пропорции, геометрия и система. Это очень интересное здание.
Изменится ли после реставрации пространство вокруг вокзала?
Конкурс был посвящен не только самому вокзалу. Он также касался общего планирования. Со старым вокзалом связана огромная железнодорожная территория, которая сейчас не используется. В настоящее время это просто промышленный пустырь. Но мы намерены ввести его в эксплуатацию, чтобы он мог быть полезен для города. Эта территория находится в самом центре Будапешта, это ценный район. Для меня это было очень интересное конкурсное предложение, поскольку нас просили не просто разместить участки застройки, а создать огромный зеленый пояс, новый городской парк, и это придавало району естественную ценность. Один вход в вокзал будет со стороны площади, которая очень глубоко интегрирована в Большой бульвар Будапешта. Это идеальная позиция для приезжающих. А с другой стороны будет находиться новый многофункциональный парк. Например, сюда смогут прибывать такси или автобусы, и там будет еще один вход в вокзал.
Что общего у вокзала с другими конструкциями Эйфеля, например, с парижской башней? В чем виден его стиль?
Наш вокзал — функциональное здание. Но все же что-то связывает его с Эйфелевой башней, которая служит городским ориентиром, меткой, иглой. Оба здания опередили свое время с точки зрения инженерии, качества инженерного подхода и металлических конструкций. В этом смысле, оба связаны с идеей промышленной революции и свойственных ей перемен. А железные дороги были в авангарде этих перемен. И сегодня, когда в центре внимания находится экология, поезда, после доминирования в транспортной области авиации, возвращаются — как очень важная сеть, как экологически чистый метод перемещения товаров и людей. Вот почему сейчас железнодорожные проекты обладают такой же важностью, как и сто лет назад. И именно поэтому в конкурсном предложении нам было удобно работать с культурным наследием, которым является центральный зал, — в нем, действительно, заключен архитектурный жест, свойственный современным зданиям.
Человеческое измерение
Для Золтана Эро вокзал Ньюгати также — с одной стороны, здание, отражающее достижения промышленной революции, а с другой, не утратившая своей современности конструкция:
На новый бульвар выходило здание в стиле, который мы называем французским ренессансом. Говоря промышленным языком, оно имело большие проемы, большие окна, у него была очень тонкая и очень легкая конструкция. Так что оно, конечно, принадлежало новому времени, новой эре. Общий план Ньюгати следует хорошо известным формам крупных европейских вокзалов того времени. С одной стороны — отправление, с другой — прибытие, и между ними большой центральный зал. Все центральные вокзалы делались по более-менее одной схеме. Однако наш вокзал не очень большой, он среднего размера. В нем заложено человеческое измерение, он очень удобный, дружелюбный. Проект реставрации очень важен для Будапешта, — ведь он предполагает соединить два берега Дуная, Буду и Пешт, с помощью нового железнодорожного тоннеля. А новый вокзал станет одним из самых важных узлов на этой линии. Мы также надеемся, что он поможет возрождению окрестностей вокзала.
Самым важным вопросом конкурса было соотношение между старым зданием, историческим памятником, и новыми зданиями. Жюри должно было выбрать оптимальное решение, при котором новое дополнение было бы достаточно важным, но не перекрывало бы оригинальное историческое здание. Призеры, выигравшие конкурс, нашли должное равновесие в организации пространства, в композиции пространств, объемов и и структур.
В марте Ассоциация наследников Эйфеля посетила Будапешт, где встретилась с представителями венгерской железнодорожной компании MÁV-csoport, присутствовала на торжественном открытии Espace Gustave Eiffel и на конференции, посвященной Гюставу Эйфелю, во Французском институте. И, конечно, члены ассоциации посетили вокзал Ньюгати, который к своему 150-летию готовится начать новый этап своего существования.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться