Репортаж из палаты номер шесть. «Мама» Флориана Зеллера в Театре имени Моссовета

В Театре имени Моссовета с конца ноября идет спектакль «Мама», поставленный по пьесе французского драматурга Флориана Зеллера. Создатель спектакля — молодой режиссер Павел Пархоменко. Пьеса входит в состав сценической трилогии одного из самых популярных сегодня в Европе французских драматургов: «Папа» – «Мама» – «Сын». Зеллер написал «Маму» первой из трилогии, но до театров Москвы она добралась последней.

Анастасия Светлова в главной роли в спектакле «Мама». Пьесу французского драматурга Флориана Зеллера в Театре имени Моссовета поставил режиссер Павел Пархоменко. © screenshot Vimeo

Пьеса «Мама» — последняя в трилогии, рассказывающей о жизни людей с нарушенным сознанием, об их ежесекундной путанице в снах и реальности. Флориан Зеллер уже давно — один из самых модных драматургов не только у себя во Франции, но и в Европе. А в России — особенно. Постановки по его пьесам в последние два-три года насытили театральное чрево Москвы темой деменции и нервных срывов.

На спектакль «Папа» в «Современнике» с Сергеем Гармашом в главной роли рвалась вся Москва. Потом Гармаш, не в силах примириться с новым худруком, ушел из театра, «Папа» тоже сошел с подмостков, а на смену его должен был прийти спектакль «Мама» с Ксенией Раппопорт в главной роли. Но спектакль так и не состоялся, зато возродился «Папа» с Сергеем Шакуровым. Есть еще одноименный спектакль-антреприза с Сергеем Маковецким. А в РАМТе идет выдающийся «Сын» в постановке Юрия Бутусова.

Зеллер написал «Маму» первой из трилогии, но до Москвы она добралась последней. Интерес к Зеллеру, помимо всего прочего, был подогрет и его кинорежиссерским дебютом, получившим весомое признание, — на минувшем «Оскаре» фильм красовался среди номинантов в нескольких номинациях, включая главную, а Энтони Хопкинс был признан лучшим актером. Словом, Зеллер теперь в большом фаворе со всех сторон, и неудивительно, что «Маму» в Театре им. Моссовета (сцена «Под крышей») в постановке молодого Павла Пархоменко ждали с особым нетерпением.

На главную роль — 47-летней Анны режиссер пригласил приму Ярославского театра им. Волкова Анастасию Светлову, устроив ей натуральный бенефис. Театралы знали Светлову и до бенефиса — многие даже ездили в Ярославль специально посмотреть на Светлову.

Здесь она не просто главная героиня — она центр притяжения, магнит, к которому намертво прилипают и остальные персонажи, и зрительские эмоции. Светлова играет женщину на дальних подступах к старости. Дети выросли и редко звонят. Муж Пьер (Дмитрий Журавлев) с утра до вечера в офисе, а еще то и дело уезжает в командировки, и Анна уверена, что там он не отказывает себе в развлечениях. Поначалу Анна кажется лишь скучающей в большом пустом доме дамочкой, способной занять себя лишь ревностью. Впрочем, больше, чем мужа, она ревнует сына (Олег Отс), которого обожает до помутнения рассудка и которого надеется вырвать из лап девицы, с которой тот давно живет. Сын — ее боль, ее помешательство, ее любовь, доходящая до садизма.

Но мало-помалу понимаешь: дело не в зацикленности героини на своем одиночестве, не в ее страданиях от разлуки с сыном (дочь он, по е собственному признанию, не любит вовсе) — Анна психически нездорова. Постепенно ее жизнь наполняется происшествиями, которые приводят действие на грань воображаемого и реального. Вот вся эта собравшаяся за семейным столом родны с насаженными красными носами и с разными музыкальными инструментами — она настоящая или Анне привиделась? А девушка сына — она и правда такая вульгарная и отвратительная или это лишь героиня видит ее такой?

Постепенно действие из реальной плоскости все дальше уходит в плоскость воображаемую. Оказавшейся на больничной койке Анне чудится, что один за другим члены семьи приходят в палату, чтобы ее убить — один душит подушкой, другой стреляет… Больное воображение героини на наших глазах рисует картины одна брутальнее другой. Кульминация брутальности — загадочный тип с красным носом и вымазанным белой краской физиономией. Время от времени он выходит на сцену, чтобы объявить название очередной главы спектакля, — то ли персональный черный человек Анны, то ли почти молчаливый резонер, то ли просто украшательство.

Надо сказать, что спектакль почти целиком состоит из украшательств разного рода и разных видов (художник Юлия Лайкина). Главное украшательство — дым. Много дыма. Зачем он — можно только гадать, но догадки, скорее всего, сведутся к одной: дым символизирует туман и неясность в голове героини. Не очень понятно, зачем с помощью дополнительных артефактов лишний раз доказывать, что у Анны не все дома, если на протяжении всей пьесы нам и так показывают ее разрушенный мозг?

Светлова действительно блистательная актриса — ее способность выкладываться в роли, мгновенно переходить из одного состояния в другое, резко меняя образ, умение «достать» из себя все внутренние переживания до грамма — все это дорогого стоит. Но Павел Пархоменко берет лишь верхний слой пьесы, увлекаясь и упиваясь показом сумасшествия во всех его видах. В итоге сцена превращается в подобие палаты психбольницы, за которой может быть интересно наблюдать студентам — будущим психиатрам. Но для художника мир психически больного человека не может быть интересен — он не содержит в себе обобщений, в нем не готовится пища для размышлений. Этот мир может быть занятен и забавен — не более того. Трилогия Зеллера о распаде личности рассчитана на стопроцентно обывательский интерес, в котором нет места осмыслению метафор, потому что и метафор тут тоже нет.

Светлову надо было бы немного пригасить — уж больно все размашисто, мощно, громко, а это гасит потенциальное сочувствие зрителя к героине. Зато радостно, что на московских просторах появилась такая яркая звезда. Теперь ей бы режиссеров, равных ее таланту.