Фарс, притворившийся сатирой. О спектакле Константина Богомолова «На всякого мудреца» в Театре Наций
В московском Театре наций вышел спектакль Константина Богомолова «На всякого мудреца довольно простоты» по мотивам комедии Александра Островского. На столичной премьере побывала обозреватель RFI Екатерина Барабаш.
Опубликовано:
«А не замахнуться ли нам на Александра нашего Островского?», — подумал Константин Юрьевич Богомолов. И замахнулся. После чего представил в Театре Наций спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» в им же придуманном жанре «то, что осталось от Островского».
Островский, надо сказать, молодчина — выстоял. Встретившись лицом к лицу с Богомоловым, он сумел в этих трудных условиях сохранить не только лицо, но даже и большую часть скелета. От пьесы «На всякого мудреца довольно простоты» остались не только имена персонажей, не только большое количество их реплик и монологов, но и сюжетная основа — поиски молодым да бездарным карьерных путей. Ну почти осталась.
Молодой человек Егор Глумов (Александр Новин) живет в «вонючей квартире» — так гласит титр над сценой — с мамой на Малой Бронной. Квартира маленькая и вонючая, но в тихом центре, как и полагается потомственным московским интеллигентам. Папа Егора был известным ученым, рано умер, а мама, экзальтированная интеллигентка в засаленном халате, увлекается авторской песней и поет песни Вероники Долиной, хотя теплых чувств к ней не питает. Брат-близнец покойного отца Глумова, Нил Мамаев (Александр Семчев), названный в честь египетской реки, где отец братьев строил плотину, возглавляет корпорацию «Роскурица», привечает молодых мальчиков под видом спонсорства, а решать все важные вопросы поручил жене Клеопатре (Наталья Щукина). Клеопатра работает в Белом доме, рулит фондом «Мама Ева», который под видом усыновления занимается подбором живого мяса для удовлетворения плотских желаний, плачет над российским прожиточным минимумом и мгновенно соблазняет Глумова.
С первых же сцен режиссер словно заявляет зрителю: держитесь — сейчас буду высмеивать всех и вся, начиная с олигархов кончая правозащитниками, а посередине будут все остальные, так что не обессудьте. Высмеивать Богомолов начинает с гнилой интеллигенции, к которой у него, судя по всему, свои счеты. Олицетворением ненавистной интеллигенции в спектакле выступает мама Глумова — Глафира Рафиковна — со своей вечной гитарой и свихнутостью на бардовской песне. Потом она займется самым грязным сводничеством сына с Мамаевой, и флер интеллигентности улетучится безвозвратно. Конечно, кто, как не интеллигенция, в первую очередь заслуживает порицания и насмешек — ведь большинство из этой гнилой когорты не слишком привечают самого Богомолова?
В конце спектакля, в сцене похорон матери героя на Троекуровском кладбище, на сцену приковыляет комическая старуха с непременной кошелкой — подруга Глафиры, а вслед за нею выскочит дурковатый, а ля Олег Митяев, в патлатом парике парень, с ужимками поющий «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и заставивший зал ему подпевать. Зал хохочет и охотно подпевает. А комическая старуха похожа на состарившуюся чеховскую Раневскую, лишенную всего уже окончательно, даже закадычной подруги. «Кончилось ваше время!» — говорит Богомолов столичной интеллигентской старине. Справедливости ради — это все и правда смешно, Богомолов умеет рассмешить невзыскательную публику.
Сам Богомолов тоже выходит на сцену — в роли Крутицкого. Правда, по большей части в этой роли — Виктор Вержбицкий/Владимир Храбров. Крутицкий здесь — главный резонер и главный вообще. Судя по всему, он — глава ФСБ. Крутицкий в исполнении Богомолова — несостоявшийся философ, амбициозная слизь с потугами на интеллект, матерый кукловод. Особенно зал веселится, когда Крутицкий по телефону разговаривает с Константином Богомоловым, приглашающим его на премьеру, или с Курентзисом, показанным как лизоблюдствующие творцы, вынужденные лизать известное место этой фээсбэшной сволочи. В самоиронии Богомолову не откажешь, хотя она здорово тускнеет в куче необязательных гэгов. Зубоскалить Богомолов тоже умеет, и судя по всему, это более всего и привлекает публику — не ту, которая так и не купилась на его гэги и которую он тихонько проклинает, но ту, которой заплатить 15 тысяч рублей в первые ряды партера — раз плюнуть.
Кому еще достается от Богомолова? Да в общем, всем, кто подвернулся под руку. Поэтому спектакль тянется три с половиной часа с двумя антрактами. Оппозиции достается — за нее тут отвечает дочь Крутицкого Катя в исполнении большого бородатого актера Александра Волочиенко. Катя — экофемактивистка и лесбиянка, она стоит с одиночным пикетом у здания ФСБ, то есть под окнами собственного папаши, и это вызывает очередной приступ смеха у публики. Отбросив ложное лицемерие, хочется все же спросить: так ли уж надо сейчас, когда пикетчики один за другим отправляются на зону по сфабрикованным обвинениям, делать их объектом шуток? Чувство неловкости за Богомолова, который еще в недавние вегетарианские времена хаживал на митинги протеста, особенно настойчиво накатывает именно в эти моменты. Ах да, простите — это, конечно же, либеральная цензура!..
По касательной достается также Никите Михалкову, Владиславу Суркову, Зое Световой (за что ей — совсем уж непонятно, но наверное — на всякий случай), Антону Красовскому (что уж совсем мелочевка какая-то). Разумеется, в лице Нила Мамаева — сразу всем олигархам. Александр Семчев в роли Мамаева — одно из лучших впечатлений от актерской игры в этом спектакле — ему, в отличие от всех остальных, достает в равной мере комизма и трагизма, рисунок его роли более тонок, чем у остальных, и сам он очень виртуозно на протяжении спектакля переходит от простого к сложному.
Ярким пятном появляется в спектакле верный богомоловский актер Игорь Миркурбанов — здесь он, разряженный в платье с воланами и туфли на шпильках, изображает жену Крутицкого Турусину, вульгарную тетку-начальницу из высших властных кругов. Острохарактерна Наталья Щукина, играющая Клеопатру Мамаеву, — работа отличная, только роль навязчиво однообразна, и это очень жаль. То же самое — и что работа отличная, и что роль однообразна, и что жаль — можно сказать и про Леру Горина, играющего Глафиру Глумову. Эти два замечательных актера барахтаются в перенасыщенном растворе одинаковых шуточек, от которых они, кажется, устают даже больше зрителей.
Уже к концу первого действия становится скучно. Три с половиной часа зубоскальства — это слишком. Самому Богомолову очень нравится собственное зубоскальство, так нравится, что он становится его заложником, не понимая, в какой момент хорошо бы остановиться, и устремляясь в дебри графомании. Стебаться над всем, что видишь вокруг, — это еще не сатира. Это балаган, фарс, клоунада. И хорошо, и пусть — прекрасные жанры, если бы не претензии на обличение, на сатиру, на якобы осмысление действительности. Когда амбиции не вмещаются в рамки исполненного — это называется «замах на рубль — удар на копейку». Или, как говорят в народе, на всякого мудреца довольно простоты.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться