Любовь и другие катастрофы. «Чернобыль» Данилы Козловского вышел в прокат
Фильм Данилы Козловского «Чернобыль» должен был выйти еще в прошлом году, но из-за пандемии задержался и вышел только сейчас. Разумеется, первое, что свалилось на авторов, — это неизбежные сравнения с одноименным сериалом HBO. Но сравнивать эти два продукта нет никакого смысла — они совершенно разные и по замыслу, и по интонации, и по стилистике, и по уровню профессионализма. По всему, одним словом. У каждого, как говорится, свой Чернобыль.
Опубликовано:
Данила Козловский опять решил сыграть главную роль в собственном фильме (первым опытом был «Тренер»). Такое впечатление, что актеру во что бы то ни стало надо доказать: он не просто красавец-артист, не просто один из самых популярных и востребованных сегодня актеров, — он шире. Амбиции вполне понятные и не преступные. Но вряд ли личные амбиции способны заменить амбиции художника, когда берешься за крупный проект.
Создатели фильма (продюсеры — Александр Роднянский, Сергей Мелькумов, авторы сценария — Елена Иванова, Алексей Казаков) позиционируют картину как «пронзительную историю большой любви, трагически разворачивающейся на фоне страшных событий 1986 года». Насчет «большой любви» не будем спорить, а то уйдем в дебри, из которых не выбраться. Хотя, конечно, история отношений главного героя, пожарного Леши Карпушина (Козловский) и его возлюбленной Оли (Оксана Акиньшина) носит характер лубочной картинки, которую стараются выдать за 3D-полотно. Трудно придумать что-то более невразумительное, чем отношения этих двух людей — отношения, за которым не считываются ни история, ни характеры, но лишь желание авторов создать «человеческий» фон для фильма-катастрофы. Не зря неожиданно вспыхнувшая любовь героя к брошенной им десять лет назад женщине (у которой уже 10-летний сын — то ли от него, то ли нет) выписана не слишком бережно, в отличие от кадров ликвидации последствий аварии, больничных ужасов с изуродованными телами и подробных съемок под водой, где легкомысленный до сего момента Карпушин проявляет чудеса героизма и самопожертвования.
Героизм Карпушина доходит до того, что, когда вокруг него мертвыми телами падают друзья и коллеги, он умудряется сохранить лицо в самом прямом, физическом смысле слова. Врач-радиолог Дина (Равшана Куркова), словно пытаясь оправдаться за авторов, говорит герою, что ему, мол, повезло — он схватил минимум радиации, в отличие от его друзей, которые уже в морге. Но выглядит все равно неубедительно — с чего бы всем нахвататься, а Карпушину — нет? Впрочем, это уже необходимая для наших краев голливудская (в худшем смысле слова) штамповка, которой не в состоянии избежать никакой коммерческий фильм, если в его основе — «любовь на фоне катастрофы» или наоборот. Поэтому и остальные коллизии выглядят привычно картонными — например, противостояние простого ликвидатора и приехавшего из Москвы крупного чина (Игорь Черневич), разумеется, мрачного и хамоватого. Или конфликт полковника Бориса (Николай Козак) и Карпушина — полковник видит в Карпушине выскочку, но тот на деле доказывает, что он честный герой.
Справедливости ради надо заметить, что все эти огрехи, хоть и крупные, оставляют место и для приятных моментов. Оператор Ксения Середа пытается своей камерой создать отдельный визуальный мир, который даже не очень вписывается в общую канву картины и рождает некоторый диссонанс. Середа снимает с каким-то отчаянным азартом, вкладывая в каждый кадр максимум смысла, но для мелодрамы-катастрофы ее умения оказываются излишними — словно режиссер хочет Голливуда, а оператор — артхауса. Конь и трепетная лань.
Невыносимо красива сцена, в которой мальчишки на велосипедах ночью застывают в безмолвном ужасе, став свидетелями взрыва реактора — можно считать, что кадр, не успев родиться, стал классикой.
Едва ли не единственный персонаж, вызывающий хоть какое-то сочувствие, — местный ученый Валера (Филипп Авдеев). В фильме он единственный решительно берет на себя бремя слабого человека, позволившего себе струсить. Вряд ли нам расскажут правду, но разве в тот момент все показали себя героями? Правда, потом Валера так же решительно исправляется, чем смазывает впечатление, но сцена его истерики, в которой он отказывается идти на смертельно опасное дело, по крайней мере дает зрителю понять, что и героям-ликвидаторам человеческое не было чуждо.
И конечно, удачный саундтрек — композитор Олег Карпачев написал музыку, которая, как кажется поначалу, идет вразрез со стилистикой фильма, но чем дальше, тем лучше понимаешь, насколько прочно она держит фильм, временами заставляя буквально сжиматься внутренне от ее трагических обертонов. Карпушин слушает в машине Цоя, словно предупреждая о грядущих переменах, а заканчивается «Чернобыль» документальными кадрами концерта Аллы Пугачевой, которая она давала ликвидаторам через несколько месяцев после аварии. Эти заключительные кадры удачно перекликаются со словами главного героя, когда он рассказывает о своей немудреной мечте побывать на концерте Пугачевой, а титры под новую композицию Пугачевой придают печали от несбывшейся мечты художественной цельности.
Очень неровным получился наш условный ответ HBO — амбициозным, но недотянутым, не выстроенным, не стройным. Хотя, конечно, на фоне остальных участников российской киноиндустрии это и не самый огорчительный опыт.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться