Истина нахальна и бесстыдна, или Яйцо Ротшильда-Иванова
Страсти вокруг Эрмитажа, споры о «подделках» на выставке Фаберже и жалоба на «обнаженную натуру»… Филолог Гасан Гусейнов об «эпохе фальши» и жизни в «век перевода», который «требует от нас переводить не только с иностранных языков на свой родной, но и с блатного жаргона на литературный язык».
Опубликовано:
Слушать - 08:06
Мы живем в век перевода. Конечно, иной скажет, что и раньше так было: человечество непрерывно переводит с языка на язык. Люди иногда об этом забывают, но, к счастью, проговариваются.
В своей теперь уже забытой книге о переводе «Высокое искусство» Корней Чуковский приводит несколько эпизодов, когда одно неверно понятое слово разрушает целую книгу.
«Превосходный переводчик Валентин Стенич, переводя с немецкого французский роман Ш.-Л. Филиппа, изобразил в переводе, как юная внучка, посылая из Парижа деньги своему старому дедушке, живущему в деревенской глуши, даёт ему такой совет:
— Сходи на эти деньги к девочкам, чтобы не утруждать бабушку.
Эта фраза предопределила дальнейшее отношение переводчика к героине. Он решил, что жизнь в Париже развратила ее, и всем ее дальнейшим поступкам придал оттенок цинизма. Каково же было удивление переводчика, когда через несколько лет он познакомился с подлинником и увидел, что внучка, посылая деньги дедушке, отнюдь не предлагала ему истратить эти деньги на распутство, а просто советовала взять служанку, чтобы бабушке было легче справляться с домашней работой».
На этот эпизод полезно посмотреть и вот с какой стороны. Ведь бывает и совсем наоборот. Одно неверное слово — и нам раскрывается истина. Она не всем понравится, эта сторона, и эта истина, но что ж поделаешь. Чуковский различает высокое искусство и на ступеньку ниже стоящее ремесло. Художник в его картине мира воспаряет, ремесленник рабски следует за материалом и натурой. Я подумал об этом, когда услышал, на каком языке директор Эрмитажа Михаил Пиотровский рассказывал корреспонденту РБК о конфликте вокруг предположительно поддельных изделиях фирмы «Фаберже», оказавшихся на выставке в Эрмитаже.
Нужно сказать прямо: все изделия Карла Фаберже, как и ювелирка его подражателей и фальсификаторов, хоть и не имеют отношения к высокому искусству, все же весьма интересны. Это — высококачественный китч, произведения декоративно-прикладного мастерства, обслуживавшего царский двор на его закате. Фаберже — это изумрудно-бриллиантовый аналог русского шансона. У человека попроще — красный пиджак и золотая цепь размером с велосипедный замок, у настоящего хозяина большой горы — коллекция яиц Фаберже, которую, должно быть, можно обменять по текущему курсу.
«Фаберже, — говорит директор Эрмитажа, — стал таким брендом, который все покупают. Громадный рынок, на котором громадное количество вещей. Но что значит Фаберже? Если Карл Фаберже собственными руками делал, это одна вещь. Это точно определяемо. Но у него были десятки, сотни мастеров, подражателей. Потом клейма вывозились, потом делали еще подражатели. Потом из кусочков собирали, плохо сохранившиеся вещи реставрировали. Все это тот громадный рынок Фаберже, который существует. На этом рынке идет звериная борьба. Как только у кого-то появляется много, сразу начинают говорить, что он жулик», — добавил директор музея.
Слово «жулик» — ужасно обидное. Почему оно должно было вообще вылететь из уст хранителя величайших подлинных сокровищ Эрмитажа?
В сообщении РБК дано такое объяснение:
«Глава Эрмитажа выразил убежденность, что перед музеем стоит задача показывать историю, а не доказывать подлинность тех или иных экспонатов. Доказательством подлинности, по его мнению, должны заниматься владельцы ценностей, коллекционеры, другие участники рынка.
Скандал вокруг выставки «Фаберже — ювелир императорского двора» возник после письма лондонского коллекционера Андрея Ружникова, который заявил об «откровенных подделках» среди экспонатов. В качестве примеров собиратель привел фигурку прикуривающего солдата, назвав ее «грубой репликой скульптуры Савицкого из музея имени Ферсмана»; современную копию пасхального яйца «Курочка»; пасхальные яйца «Юбилейное свадебное» и «Александр Невский». Ружников заявил, что все это новоделы «даже не ХХ, а ХХI века».
Что может ответить на это директор Эрмитажа? Как только речь заходит о коллекции Фаберже, директор одного из величайших собраний мирового искусства переходит на язык своих фабержуазных клиентов:
«Обвинения в том, что в начале года на выставке в Эрмитаже, посвященной Фаберже, были показаны поддельные экспонаты, не более чем конкурентная борьба. Об этом заявил директор музея Михаил Пиотровский в интервью РБК.
«Конечно, это наезд одних конкурентов на других, это наезд на русское коллекционирование, потому что Россия много коллекционирует Фаберже и покупает на Западе».
Три года назад британской таможне пригрозил судом владелец самого дорогого яйца Фаберже, известного как «яйцо Ротшильда», Александр Иванов. Не знаю, по-прежнему ли яйцо Иванова хранится в его Баден-Баденском музее, открытом в 2010 году в этом городе, ранее в некотором роде воспетом небезызвестными русскими писателями, или оно уже в Эрмитаже, но стиль разговора о «наездах» и «откатах» сообщает о рынке этого «бренда» чуть больше, чем хотелось бы ценителям искусства.
Вы скажете, что игра, которую показывают зрителю, это просто бирюльки на фоне действительно грозных событий, которые разворачиваются в России, грозя бедствиями сопредельным странам. Но ведь и сама история может напоминать изделия «бренда Фаберже» — из груды брильянтов и драгметаллов изготовить новую груду подделок и, потрясая этими липовыми шедеврами, бодро крутить педали на колесе Фортуны. Тебе говорят, что ж это ты, мил-человек, выдаешь фальшивое произведение за подлинное, а тебе приходится отвечать, что, мол, не дело музея отличать подделку от оригинала.
А попробуешь возразить на это, получишь обвинение в «брани» и «наезде на русское коллекционирование». Одно-единственное неудачное слово обнажает подлинный и печальный смысл происходящего.
К счастью для представителя среднего звена династии директоров главного российского музея, его спасли постучавшие снизу. Не знаю, может, и они настучали по заказу, чтобы отвлечь трудящихся от истории с сановными яйцами. На это указывает опять-таки стиль газетных сообщений. Мол, хватит уже болтать о подделках в музеях, когда вскрылось еще более страшное преступление против всей нашей богоспасаемой молодежи: в музеях им показывают обнаженную натуру, писающих ганимедов и даже «Союз земли и воды»! В «Московском комсомольце» написали об этом так:
«На обнаженку катят бочку не в первый раз».
Народ принюхался уже к «молочке» с «просрочкой», «запрещенке» и «санкционке», но вся эта информационная «побочка» общественно-политической клоаки хороша одним: тут обнажается сама натура ханжества, лицемерия и лжи, которые невозможно спрятать, потому что нельзя запереть в ларце ключ от ларца. Вот и обнаженная истина требует от нас переводить не только с иностранных языков на свой родной, но и с блатного жаргона на литературный язык.
И ведь, говоря по совести, генеральный директор прав: где же еще показывать эту нашу эпоху фальши, как не в главном музее империи? Голая истина нахальна и куда более бесстыдна, чем директор музея, который заявляет, что перед ним «стоит задача показывать историю, а не доказывать подлинность тех или иных экспонатов».
► Дары Царей или франко-русская военная дипломатия
►Воздержание от взаимного охуления
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться