«Тот, кто не видел крови, не имеет права голоса»: раненый армянский солдат о войне в Карабахе

Премьер-министр Армении Никол Пашинян в ответ на обвинения со стороны оппозиции в предательстве и капитуляции написал, что ждет воевавших в Карабахе солдат в Ереване, чтобы «окончательно решить вопросы со скулящими под стенами». Специальные корреспонденты RFI Сергей Дмитриев и Анисса Эль-Жабри поговорили в одной из больниц Еревана с раненным в Карабахе 19-летним солдатом Давидом о его отношении к войне, власти и планах на будущее.

Армянские солдаты недалеко от границы Нагорного Карабаха. 8 ноября 2020 г. AP Photo

Корпус родильного дома на окраине Еревана временно перепрофилирован в реабилитационный госпиталь для солдат, получивших ранения на фронте. Возле входа толпятся родственники, разыскивающие своих сыновей, мужей. Врачи не хотят пускать в больницу журналистов. Мать 19-летнего Давида с трудом, еще не научившись управляться с инвалидной коляской, выкатывает сына во двор по бетонному пандусу старой советской больницы.

19-летний Давид проходит военную службу по призыву в артиллерийских войсках. Когда началась война, ему оставалось восемь месяцев до демобилизации. 7 октября он был ранен в спину и в ногу осколком упавшей рядом бомбы. Врачи ампутировали Давиду часть правой ступни.

Давид: С самого начала я был в месте самых напряженных боевых действий, мы изо всех сил старались защитить нашу родину, хотя нам пришлось отступить, чтобы защитить самих себя.

Если честно, то было очень тяжело. Азербайджанцы были очень сильны. Хотя они не умели толком использовать свое оружие. Мы это чувствовали, видели, знали. Мы были подготовлены лучше их, но у них была самая современная экипировка, высокотехнологичное вооружение. Мы понимали, как максимально использовать то, что у нас было из оружия. Но мы готовились к оперативной наземной войне.

RFI: Что вас больше всего поразило?

Их превосходство в воздухе — вот, что пугало больше всего. Мы не знали, с какой стороны, когда и как они прилетят — дроны, авиабомбардировки… Это была война, на которой все происходило в небе.

Где и когда вы были ранены?

7 октября. Снаряд упал прямо за мной, мне прилетел осколок в спину. Всего одного было достаточно, чтобы оказаться там, где я сейчас. Честно говоря, я сам до сих пор не совсем понял, что со мной случилось. Когда это произошло, я был посреди поля боя, один, и в этот момент упал снаряд. Я был рядом с моей пушкой, готовился к выстрелу — я служил наводчиком. Я только понял, что сейчас в нас прилетит, и собирался прятаться в убежище, где были уже все остальные, как раз в этот момент прилетела бомба и что-то меня ударило.

Когда вы поняли, что с вами произошло?

В тот момент я еще не понимал, что происходит, я не почувствовал боли, я начал понимать, когда увидел, что у меня сильно льется кровь. Я был на земле, меня быстро подобрали мои товарищи и оказали первую помощь. Сначала меня доставили во временный полевой госпиталь, затем перевезли в Горис, чтобы прооперировать. А потом отправили в больницу в Ереване.

И уже здесь вы узнали о соглашении о прекращении боевых действий. Какая была ваша реакция?

Если подумать об этом хладнокровно, то не было другого выбора, кроме прекращения огня. Это было нужно, чтобы спасти тысячи жизней, чтобы дать нам время перевести дух и лучше подготовиться к следующей войне. Это действительно важно, этим перемирием мы спасли жизни. Еще не все потеряно. Это соглашение дает нам время залечить раны и поднять голову. Через несколько лет мы сможем вернуть то, что мы потеряли.

Вы понимаете гнев тех, кто выступает сейчас против этого соглашения?

Все протестующие... я не думаю, что они говорят что-то важное. Это битва за власть. Те, кого там [на войне] не было, те, кто не воевал, кто своими глазами не видел смерти товарищей, те, кто не видел крови, не имеют права голоса.

Что вам говорят сейчас врачи?

Врачи сделали, все что могли. Конечно, нужна еще реабилитация, чтобы справиться с этим как можно лучше. Но все получится. После всего, через что я прошел, это второстепенно, самое главное — быть живым.

После реабилитации чем вы хотите в будущем заниматься?

Я занимался спортом. Хочу стать спортивным тренером. И еще я танцами традиционными армянскими и грузинскими занимался. Но боюсь, что из-за ноги теперь с этим будут проблемы.