Юристы Комитета по предотвращению пыток направили жалобу в Европейский суд по правам человека. Правозащитники полагают, что в отношении Заура Дадаева, интересы которого они в данном случае представляют, были нарушены несколько статей Европейской конвенции: запрет пыток и право на эффективное расследование.

Заур Дадаев – главный обвиняемый в деле об убийстве Бориса Немцова. Следствие считает, что именно он стрелял в Немцова, именно он убийца, исполнитель заказного преступления.

В марте прошлого года он рассказал членам Общественной наблюдательной комиссии Москвы, что был похищен 5 марта неизвестными сотрудниками правоохранительных органов, и потом в течение трех дней ему не давали ему пищу и пытали током с целью добиться признательных показаний в убийстве Бориса Немцова. В отчете ОНК были описаны, помимо прочего, множественные ссадины на пальцах ног, которые, как пояснил Дадаев, были следами приложения проводов, через которые его били электротоком.

Начав общественное расследование, правозащитники столкнулись со многими трудностями и фактическим нежеланием официального следствия проводить проверку по их заявлению о пытках подозреваемого.

В своем сообщении об этом деле правозащитники пишут: «Есть серьезные основания полагать, что к Дадаеву было применено незаконное физическое насилие. Это подтверждается и показаниями свидетелей, видевших его здоровым до задержания, и медицинскими документами, и отчетом Общественной наблюдательной комиссии. По стандартам Европейского суда именно государство должно объяснить в таких случаях происхождение полученных человеком телесных повреждений. Однако Следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела, не проведя при этом практически никаких следственных действий кроме опроса сотрудников полиции и Следственного комитета. Не было даже судебно-медицинской экспертизы, хотя мы настаивали на ее проведении. Несмотря на то, что слова Дадаева о применении к нему пыток, похищении и удержании в течение трех суток в неустановленном месте практически не были проверены, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было признано законным Басманным районным судом города Москвы и Московским городским судом... В связи с этим мы были вынуждены обратиться в Европейский суд по правам человека».

Дело о пытках Дадаева комментирует для слушателей RFI юрист Комитета против пыток Сергей Бабинец.

RFI: Не возникало ли у вас сомнений в достоверности жалоб Дадаева на применение к нему пыток?

Сергей Бабинец:  У нас появляется подозрение по всем делам, которые к нам поступают, по всем заявлениям о пытках, что люди могут нам врать, что-то выдумывать, домысливать. Поэтому мы все поступающие к нам заявления проверяем, проводим собственное расследование, собираем информацию. Мы проверяем все, что нам говорят заявители, так называемые жертвы пыток. По заявлению Дадаева мы также проводили собственное расследование, в рамках которого мы провели свои собственные проверочные действия – опросили свидетелей, получили медицинские документы. Сейчас мы полагаем, что в отношении Дадаева все-таки применялись пытки, (налицо) жестокое обращение, поскольку у него имеются телесные повреждения, они зафиксированы. До задержания его видели совершенно здоровым. Есть свидетель, который был задержан вместе с Дадаевым, он слышал, как кричал Дадаев. Есть и другие доказательства. Поэтому мы считаем, что все-таки подвергался пыткам, и впоследствии расследование его заявления о пытках было неэффективным.

Вы считаете, что признание Дадаева в убийстве Немцова было сделано именно под пытками и на самом деле он не убийца Немцова?

Относительно этого я вряд ли что-нибудь могу сказать, поскольку сейчас следствие продолжается. Я думаю, в рамках расследования уголовного дела по факту убийства Бориса Ефимовича Немцова будет собрано достаточное количество доказательств. Будут ли они обличать вину Дадаева или, наоборот, будет недостаточно доказательств, я этого сказать не могу. Дадаев объяснил нам, что его били и пытали с целью получить у него информацию по данному делу. Относительно того, выбивали ли из него признание или просто хотели что-то узнать, нам пока ничего неизвестно.

Если факт применения пыток будет доказан, не поставит ли это под сомнение будущий приговор, каким бы он ни был?

Все зависит от того, какая информация была получена под пытками.

Не испытываете ли вы или Комитет против пыток морального дискомфорта в связи с тем, что вам приходится осуществлять защиту, скорее всего, убийцы Немцова? Высказывались ли вам в связи с этим упреки со стороны демократической оппозиции – публичные или в частном порядке?

По большому количеству заявлений, с которыми мы работаем, чаще всего люди подозреваются в совершении каких-либо преступлений, либо являются обвиняемыми, либо уже признаны виновными в совершении каких-либо преступлений. Честно говоря, мы считаем, что независимо от того, что человек совершил, в совершении какого преступления он бы не подозревался, это не лишает его человеческих, естественных прав, прав на жизнь, на свободу от пыток, на эффективное расследование. Поэтому мы полагаем, что даже если Дадаев будет признан виновным в убийстве Немцова, его заявление о пытках должно быть эффективно проверено, должно быть собрано достаточное количество доказательств. Если его действительно пытали, то виновные в пытках должны понести за это наказание. Какого-либо давления или упреков со стороны, как вы сказали, демократических сил лично я не слышал. Никто каких-либо упреков или претензий лично мне не высказывал.

Непредвзятость в отстаивании фундаментальных прав человека не так часто встречается в современной России. Для страны, в которой политическая целесообразность всегда считалась высшей ценностью государственной и общественной жизни, такая позиция Комитета против пыток не только выглядит достойным примером для подражания, но и дает надежду на торжество правовых институтов в будущем.