Борис Фаликов о встрече на Кубе: «Интересы патриарха и Путина совпали»

В пятницу, 12 февраля, на Кубе состоится встреча папы римского Франциска и патриарха Московского и всея Руси Кириллом. Российский историк религии Борис Фаликов рассказал корреспонденту RFI в Москве, почему встречу можно назвать исторической. Он также анализирует, почему она стала возможной именно сейчас, какие цели преследует каждый из ее участников и почему ее местом была выбрана Куба. Будут ли затронуты в разговоре российско-украинские отношения? Имеет ли встреча отношение к Всеправославному собору, который состоится этим летом?

Патриарх Кирилл в аэропорту Гаваны, Куба, 11 февраля 2016. REUTERS/Alexandre Meneghini

21:29

Борис Фаликов о встрече на Кубе: «Интересы патриарха и Путина совпали»

Борис Фаликов: Дело в том, что римские папы уже встречались с патриархом Константинопольским. Так что в католическо-православных встречах на высшем уровне нет ничего нового и уникального. Папа встречался и с лидерами других православных церквей. Дело в том, что православных церквей 15, но тут надо учитывать, что хотя первое место в их списке занимает патриарх Константинопольский Варфоломей, по численности Русская православная церковь самая большая. Две трети православных в мире принадлежат Русской православной церкви. Поэтому, конечно, встреча носит уникальный характер.

Тут еще надо учитывать, что у русского православия — так исторически сложилось — всегда было большое недоверие и подозрительности в отношении католической церкви. Если взять только последний период истории сложных взаимоотношений, то самые большие претензии сейчас у РПЦ к тому, что происходит в Украине. Так называемые униаты, греко-католики, — это католики православного обряда. Они сейчас занимают довольно жесткую позицию по отношению к России в связи с обострением украинско-российских отношений.

Вторая проблема, которая мешала этой встрече, — что русское православие обвиняло католиков в том, что они занимаются прозелитизмом. На самом деле цифры говорят, что такого рода прозелитизма не было. За все 90-е годы только 800 человек стали католиками, да и то неизвестно, были они до этого православными или нет. Каким-то образом это противоречие удалось снять, и совместные православно-католические комиссии решили, что вопрос о прозелитизме не настолько острый. Тем не менее, украинский вопрос оставался и мешал.

RFI: Какие еще причины могли подвигнуть патриарха Кирилла согласиться на встречу с папой? Ведь до сих пор Русская православная церковь уклонялась от предложений Ватикана.

Насколько мне известно, ситуация в Украине не изменилась, а еще в большей степени ухудшилась. Глава униатов выступает с резкой критикой не только позиции России по Украине, но и высказывает претензии непосредственно к патриарху Кириллу, который со своей доктриной русского мира дает идеологическую подпитку действиям России в Украине. Тем не менее, несмотря на это, встреча происходит. Возникает большой вопрос: «Почему?». И тут мы вступаем в очень интересную область церковной дипломатии. Дело в том, что сейчас происходит подготовка к Всеправославному собору, что тоже уникальное событие. Каким-то образом лидерам 15-ти православных церквей, более или менее, удается договориться об этом соборе. Буквально в конце января этого года закончился так называемый синаксис — предсоборное совещание, на котором решили, что собор все-таки состоится в середине июня 2016 года на острове Крит.

Вокруг этого собора очень много различного рода интриг, потому что патриарх Кирилл борется за первенство в православном мире с патриархом Варфоломеем. Они оба изощренные церковные дипломаты, делают всякие хитрые ходы. Поэтому для Кирилла было важно показать, что он на равных с патриархом Варфоломеем. Известно, что Варфоломей уже несколько раз встречался с папой римским, у них хорошие отношения, значит и Кириллу надо, по этой логике, тоже встретиться с папой.

Есть еще один важный момент — Кирилл не только хочет сравняться с Варфоломеем в этом вопросе, но он боится, что его немного оттеснят на обочину на Всеправославном соборе. Кроме Варфоломея, у других православных церквей контакты с католиками и встречи с папой римским тоже были, а у Москвы — нет, получается, что она находится в некоторой изоляции, и надо выйти из этой изоляции.

Что касается украинского вопроса — украинская православная церковь Московского патриархата, хотя и самостоятельна, но входит в Московский патриархат. Сейчас, в связи с трагическими событиями в Украине, внутри украинской православной церкви Московского патриархата очень сильна тенденция к тому, чтобы получить автокефалию, то есть церковную самостоятельность от Московского патриархата. Кирилл пытается этому противостоять, но у него это не очень хорошо получается, потому что объективно политическая ситуация не на его стороне, поскольку украинские патриотические настроения усиливаются. В этой сложной дипломатической и политической игре украинцы апеллируют к патриарху Варфоломею. Дело в том, что в свое время в Украину православие попало непосредственно из Византии. То, что Кирилл считает украинскую церковь неотъемлемой частью Московского патриархата, это наследие Российской империи, это 18–19 век.

Есть ли политический оттенок в этой встрече и будет ли она иметь политический вес? Папа Франциск является главой государства, а близость патриарха Кирилла к российским властям неоднократно отмечалась.

Кроме факторов церковной дипломатии, существует, безусловно, еще и светская политика. В нынешней ситуации все переплелось. С одной стороны, встреча с папой должна принести патриарху политическую, дипломатическую пользу, и он этот фактор использует. Но одновременно Россия сейчас, как известно, находится в большой политической изоляции, она фактически превращается в страну-изгоя. Вырваться из этой изоляции, но при этом не потерять лица — одна из задач, как ее видит президент Путин. Поэтому его встреча с папами — Бенедиктом, и особенно с папой Франциском в прошлом году — безусловно была направлена на то, чтобы показать всему миру, что нет, мы не изгои, у нас есть общие интересы с Западом, в частности, по защите сирийских христиан. В этом смысле то, что сейчас патриарх встречается с папой римским, это продолжение российской политики на выход из изоляции, на обеление своего образа в глазах мира. Я не думаю, что там было давление со стороны Кремля, но Кремль, безусловно, показал зеленый свет этой встрече. Интересы православной церкви в лице патриарха Кирилла и интересы государства в лице Путина совпали.

Как вы объясняете выбор места встречи? Почему именно Гавана?

Выбор места тоже очень интересный, и он полностью является следствием довольно хитроумной политики патриарха Кирилла. Сейчас папа римский отправляется с визитом в Мексику. Кирилл совершает визит на Кубу. Куба — это не Европа, Куба — это страна, которая долго была в социалистическом лагере, другом СССР. Нынешний папа все-таки родом из Аргентины. Получается, мы встречаемся не в Европе, а в Латинской Америке с папой, который тоже родом из Латинской Америки. Поэтому весь негативный груз, который отделял русскую православную церковь от католицизма — это наследие европейского прошлого. А тут мы начинаем с чистого листа, то есть мы можем отряхнуть прах исторического прошлого с наших ног и начать все с начала. Символически для патриарха Кирилла это очень важно. Дело в том, что в церковной политике символические смыслы имеют даже большее значение, чем в политике светской. Выбор Кубы в качестве места встречи не случаен.

Можно ли предвидеть реакцию самой консервативной части Русской православной церкви? К католикам в России всегда относились настороженно.

Кирилл, конечно, боится консервативной реакции внутри собственной церкви. У нас действительно много консервативных православных верующих, которые обвиняют его в том, что он экуменист — это ругательное слово в православии, в том, что он сближается с еретиками, потому что католики для консервативных православных — еретики. Но встреча эта носит частный характер. Это частная встреча лидеров двух церквей — в аэропорту, на нейтральной территории. Дело в том, что после таких встреч каждый из участников может интерпретировать ее по-своему.

Сложно предположить, как ее интерпретирует патриарх Кирилл, но я вам сейчас приведу один пример, показывающий, как ловко он может все интерпретировать. После встречи в Шамбези на предсоборном совещании с патриархом Варфоломеем, патриарх Варфоломей сказал, что происходящее в Украине его очень беспокоит и имеет большое значение в православной жизни. А Кирилл, когда его пресса спросила, о чем они говорили с патриархом Варфоломеем, он сказал: «Патриарх Варфоломей заявил о том, что он признает только одну каноническую православную церковь в Украине, а именно украинскую церковь Московского патриархата». То есть это была ловкая интерпретация, он представил слова Варфоломея в том духе, в каком он хотел, чтобы пресса его услышала. Я подозреваю, что его интерпретация его частной встречи с папой римским тоже будет носить такой характер.

Какие вопросы, на ваш взгляд, будут затронуты во время встречи?

Один из тех людей, которые участвовали в подготовке этой встречи, я имею в виду митрополита Иллариона Алфеева, начальника отдела внешних церковных связей православной церкви, который часто ездил в Ватикан и вел там переговоры, в своем заявлении подчеркнул, что, конечно, разговор будет идти о судьбе православия на Ближнем Востоке и о сирийских беженцах вообще. Это, безусловно, важные, объединяющие темы. Я не думаю, что будет обсуждаться украинский вопрос.

Дело в том, что патриарх Кирилл, будучи действительно ловким церковным дипломатом, хорошо понимает, что на эту тему с папой лучше не говорить. У папы римского очень прямой источник информации о том, что происходит в Украине. Глава униатов — личный знакомый папы, они одно время вместе были в Аргентине, где папа, в то время кардинал Бергольо, возглавлял аргентинскую церковь, а нынешний униатский патриарх был там священником в униатской церкви. У них есть личные отношения, они встречаются. Информация об украинских событиях идет по прямому каналу в Ватикан. Кирилл, конечно, об этом великолепно знает. Я думаю, что он не будет пытаться переубедить папу римского по поводу того, что происходит в Украине.

Еще, как я подозреваю, возможно, там будет идти разговор о проблемах семьи и проблемах секуляризма. Кирилл рассчитывает, что консервативное отношение к проблемам семьи, которое характерно для католиков, что на этой почве он может найти общий язык с папой римским, хотя папа римский сейчас многое меняет в католической церкви, но отношение к семейным ценностям у католикам остается довольно строгое и жесткое, как и у православной церкви. Ну, и проблема секуляризма, то есть наступления светского общества на церковь. Для католиков это серьезная и важная проблема, особенно для предыдущего папы, Бенедикта, он много говорил на эту тему, говорил, что секуляризм бывает агрессивным, что с ним надо бороться. Возможно, проблемы отношения светского общества и церкви, негативные моменты, связанные с этим, они тоже будут обсуждать. Но главным, я уверен, будет обсуждение проблем на Ближнем Востоке.

Мы обсудили, почему эта встреча может быть выгодна Московской патриархии и лично патриарху Кириллу, и даже Кремлю. Важна ли эта встреча для папы Франциска и к какому результату он, на ваш взгляд, надеется прийти?

Для папы эта встреча имеет большой смысл, потому что он действительно хочет внести свой вклад в историю католической церкви, он хочет, чтобы она перестала играть роль церкви, которая находится в состоянии обороны, защиты. Он тоже хочет вывести ее из своего рода изоляции, в которую она попала. Надо сказать, что он переживает разобщенность между различными христианскими конфессиями. Конечно, он переживает, что до сих пор православная и католическая церкви не имеют евхаристического общения, то есть католики не могут причащаться у православной церкви, православные не могут причащаться у католиков — это разрешается только в абсолютно крайних случаях. Он — как человек глубоко верующий — действительно мечтает, что две ветви христианства сблизятся и раны раскола будут залечены.

Известно, что когда папа встречается, скажем, с патриархом Варфоломеем, они довольно часто говорят о том, что церквям надо сближаться, что надо забыть о розни, потому что роль христианства, по крайней мере, на Западе уменьшается, а чтобы увеличить эту роль, надо сблизиться. Но дело в том, что он говорит об этом с Варфоломеем, а Варфоломей — лидер одной из 15-ти православных церквей, поэтому ему важно говорить и с другими, и он делает это. Но Россия была в состоянии глубокой обороны и никаким образом не хотела выходить из изоляции. То, что ему (папе римскому) все-таки удалось встретиться с главой РПЦ и таким образом способствовать позитивным тенденциям в мировом христианстве, для него очень важно.

Не нужно представлять его идеалистом, который только печется о христианском единстве, он, конечно, еще и политик. Я думаю, он не хуже Кирилла разбирается в церковной дипломатии, тоже не лыком шит. Но мне кажется, что эта мечта о христианском единстве в отдаленном будущем, для него играет важную роль.