Перейти к основному контенту

«Ночь идей» в Киеве: Мишель Ельчанинов о диссидентах и Олеге Сенцове

Новые диссиденты, вызовы настоящего и перспективы будущего стали ключевыми темами «Ночи идей 2019» — встречи-дискуссии, организованной Французским институтом в Украине. В обсуждении в этом году принял участие французский философ, создатель организации «Новые диссиденты» и участник глобальной инициативы #saveolegsentsov Мишель Ельчанинов. В интервью RFI он рассказал о встрече с Эмманюэлем Макроном и о новой кампании в поддержку украинского режиссера.

Мишель Ельчанинов в студии France 24 (фото из архива)
Мишель Ельчанинов в студии France 24 (фото из архива) France 24
Реклама

RFI: Украинский режиссер Олег Сенцов — это новый диссидент. В этом году в рамках глобальной инициативы #saveolegsentsov было проведено множество акций протеста, написано огромное количество открытых писем. Вы как один из участников акции перед посольством России в Париже и автор письма Эмманюэлю Макрону можете это подтвердить. Но ничего не меняется. Олег Сенцов все еще в тюрьме. В книге «В голове у Владимира Путина» вы говорите, что российский президент — не интеллектуал. Что же мы, интеллектуалы, в таком случае можем еще сделать?

Мишель Ельчанинов: Да, действительно, наши действия пока неэффективны, так как Олег Сенцов и десятки других политзаключенных не освобождены. Мы сотрудничаем с Елисейским дворцом, мы встречались с дипломатическим советником Эмманюэля Макрона и с самим Эмманюэлем Макроном перед его поездкой в Санкт-Петербург в июне прошлого года. Мы говорили, о том, как важно говорить об Олеге Сенцове на высшем уровне, на уровне глав государств, о том, что Эмманюэль Макрон должен поднимать этот вопрос на каждой встрече.

По вашему мнению, ваш призыв сработал?

Нет, пока он не сработал. Я видел, как все происходило, так как с Елисейским дворцом мы были в постоянном контакте. Эмманюэль Макрон несколько раз говорил с Владимиром Путиным об Олеге Сенцове. Аргументы Путина были надуманными, лицемерными. Он говорил, что Сенцов — российский гражданин, так как он из Крыма, что он не просил о помиловании и так далее. Владимир Путин пытался тянуть время. Но был момент, когда мы действительно подумали, что Олега Сенцова освободят. И команда Макрона, и все, кто что-то делал для освобождения Олега Сенцова, в это поверили.

Когда это было?

Это было в сентябре. Мы также думали, что Владимир Путин освободит Олега Сенцова во время Чемпионата мира по футболу. Поскольку это была, в первую очередь, для него плохая реклама. Так как он освободил Михаила Ходорковского во время Олимпийских игр в Сочи, мы думали, что он освободит и Олега Сенцова во время Чемпионата мира по футболу. Но Путин не уступил. В сентябре мы тоже надеялись на освобождение. Елисейский дворец и Кремль находились в постоянном контакте, и мы думали, что Сенцова освободят. Но этого не случилось.

У нас не получилось освободить Олега Сенцова, но мы много чего сделали и будем продолжать действовать. Эмманюэль Макрон знает, что Олег Сенцов, как и другие украинские политзаключенные, важны для Франции и французской интеллигенции, так же, как и Кремль знает, что акции протеста не прекратятся. В ближайшие недели мы собираемся возобновить кампанию с требованием освободить Олега Сенцова. Мы собираемся предложить французским деятелям лично поддержать кого-то из украинских политзаключенных. То есть в рамках кампании мэр города, режиссер или писатель будет лично отвечать за поддержку одного, конкретного украинского политзаключенного.

Кто-то из французских деятелей искусства, политиков или чиновников уже согласился участвовать в этой кампании?

Кампания еще не началась, это пока только проект, над которым мы работаем вместе с Галей Аккерман, генеральным секретарем Европейского форума в поддержку Украины. Если мы найдем для украинских политзаключенных таких «поручителей», их основной задачей станут письменные обращения к Кремлю с вопросами о праве политзаключенных на встречи и переписку и, безусловно, с требованием их освобождения. Знаменитости будут также в тесном контакте с адвокатами. То есть эта кампания будет еще более активной и персонифицированной.

Поговорим о «Новых диссидентах», ассоциации, которую вы создали во Франции вскоре после выборов президента США. Как возникла эта идея? Связано ли создание «Новых диссидентов» с американскими выборами?

Ассоциация «Новые диссиденты» была создана после того, как в 2010–2013 годах я провел ряд исследований о советских диссидентах. Тогда я сделал вывод о том, что во Франции о бывших советских диссидентах знают очень мало. Поэтому я решил предложить тем, кто уже жил в Париже или мог приехать, рассказать о своей борьбе, о диссидентском движении 1960–80 годов. Так все начиналось.

В 2011–2012 годах, после парламентских и президентских выборов в России и протестов против результатов выборов Госдумы и переизбрания Владимира Путина, я понял, что в России появились новые диссиденты. Так я решил написать книгу под названием «Новые диссиденты». Работая над ней, я поехал в Иран, Китай, Украину, Мексику, Израиль, Палестину, чтобы посмотреть, есть ли там такие люди, новые диссиденты, которые, как и их предшественники, борются за свои права ненасильственными методами, делают это открыто и по личным мотивам. То есть это немного отличается от того, что мы привыкли понимать под диссидентством в Советском Союзе. Hовые диссиденты — более широкое понятие.

В 2016 году я выпустил книгу и пригласил нескольких «новых диссидентов» — китаянку, белоруску и мексиканку — в Париж. Тогда ко мне пришло понимание того, что их не знают во Франции, но также — что они должны узнать и друг о друге. То есть ситуацию в Мексике должны знать «новые диссиденты» в Китае и так далее. Чтобы рассказать о борьбе «новых диссидентов», мы с друзьями решили создать ассоциацию. И пока мы ее создавали, президентом США выбрали Дональда Трампа.

То есть выборы и создание ассоциации никак не связаны?

Нет, не связаны. Но невероятно то, что в январе 2017 года, когда мы проводили презентацию нашей ассоциаци в мэрии Парижа, мы ожидали, что придет не больше ста человек. На встречу пришло более 400 человек, в том числе молодежь. Мы задались вопросом, почему этой темой заинтересовалось так много людей, и поняли, что избрание Дональда Трампа послужило своего рода толчком, переломным моментом для многих. Раньше люди думали, что диссидентство — это что-то очень далекое, оно было в бывшем Советском Союзе, Китае, Иране. Но после избрания Дональда Трампа, его антимиграционных указов и выхода США из Парижского соглашения по климату стало понятно, что «новые диссиденты» сегодня нужны в США, как и, возможно, завтра они будут нужны в Западной Европе.

Что отличает новых диссидентов в разных странах?

Для меня, например, колумбийский повстанец или активист марксист-ленинист — это не совсем диссидент. Диссидент — это человек, который в какой-то мере напоминает бывших советских диссидентов. Касательно различий, их много. Например, в Китае диссидентское движение не прекращалось после акций протеста на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Если говорить о постсоветских странах, то можно вспомнить Мустафу Джемилева, одного из лидеров крымскотатарского движения, который не может вернуться на полуостров после его аннексии. Новому поколению диссидентов, что интересно, присущ больший индивидуализм. В Иране я, например, познакомился с молодой девушкой, которая политически ничего не имела против своей страны, но отказывалась носить хиджаб. Это индивидуализм.

Диссидентство характерно только для авторитарных режимов?

Даже в очень демократичных, как принято считать, странах, таких как Германия или Франция, например, диссидентство существует. Оно не направлено против государства, а против больших промышленных групп. Во Франции был скандал с лекарственным препаратом «Медиатор». Первой о его вреде заговорила врач Ирэн Франшон, которая, осудив его использование, рисковала многим. Я думаю, что в современном все более нестабильном мире, в котором ведущие экономические державы совершают ошибки, диссидентство может существовать повсюду.

Можно ли сказать, что Украина, ввиду революции, войны, внешне- и внутриполитических трений, — это страна-диссидент?

Для меня диссидентство — это индивидуальный феномен. Диссидентство — это прежде всего человек. Поэтому правильнее говорить не о стране-диссиденте, а о том, что в Украине много людей, которые сопротивляются, протестуют, действуют по совести. Майдан показал, что люди могут поменять мнение, выйти на улицы и изменить ход истории.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.