Суд ООН в Камбодже вынес пожизненные приговоры за геноцид

Специальный суд в Камбодже признал двух лидеров «красных кхмеров» виновными в совершении геноцида в отношении чанов — мусульманского меньшинства Камбоджи — и этнических вьетнамцев. Заседание специального суда, созданного при поддержке ООН, состоялось в пятницу, 16 ноября. RFI попросило прокомментировать событие французского антрополога, сотрудницу Центра научных исследований CNRS Анн-Ивонн Гийу.

Портреты бывших лидеров «красных кхмеров» Кхиеу Сампхана и Нуона Чеа, признанных виновными в геноциде мусульманского меньшинства чанов и этнических вьетнамцев REUTERS/Samrang Pring

Первый вопрос коснулся исторической значимости недавнего процесса, в результате которого двое высокопоставленных деятелей режима Пол Пота, Нуон Чеа (92 года) и Кхиеу Сампхан (87 лет), получили пожизненные сроки. Процесс называют «резонансным» и «эпохальным».

Анн-Ивонн Гийу: «Это не первый судебный процесс в отношении красных кхмеров, первый прошел в 2012 году, а двое обвиняемых, которых судили в этот раз, были уже осуждены в 2014. Просто их дело было разделено на два разных процесса, по разным пунктам обвинения. В тот раз они были осуждены за преступление против человечности, а в этот раз их осудили за геноцид».

Еще один вопрос коснулся самого пункта обвинения — почему подсудимым вменяли только их действия в отношении этнических и религиозных меньшинств, а не всего населения в целом, тогда как по меньшей мере два с половиной миллиона камбоджийцев погибли от рук «красных кхмеров».

Анн-Ивонн Гийу: «Это технический вопрос. Когда ученые говорят о геноциде и употребляют это слово, и когда о геноциде говорит суд в Камбодже, созданный при поддержке ООН, это технически разные вещи. Чтобы государственные деятели были осуждены за геноцид, нужно доказать, что существовала политическая воля и явно выраженное намерение уничтожить группу людей, определяемую по этническому или религиозному признаку. Поэтому было проще доказать преступление в отношении чанов — мусульманского меньшинства Камбоджи — и камбоджийских этнических вьетнамцев, чем в отношении населения в целом. Но при этом следует упомянуть, что подсудимых осудили не только за геноцид в отношении чанов и вьетнамцев. Были и другие пункты обвинения, касавшиеся отношения к монахам и к служащим предшествовавшего режима, а также обвинения в принуждении к браку, изнасилованиях и пытках в определенных лагерях».

Анн-Ивонн Гийу проводит полевые исследования в камбоджийских деревнях и хорошо знакома с настроениями среди сельского населения. По ее мнению, последствия режима Пол Пота не забыты.

Анн-Ивонн Гийу: «Эта тема их затрагивает и одновременно не затрагивает. Мы продолжаем говорить о красных кхмерах и режиме Пол Пота, но для жителей Камбоджи режим закончил свое существование в 1979 году. С тех пор утекло много воды, люди вошли в новую жизнь. Конечно, они не забывают о прошлом. Религиозные институты взяли на себя основную работу по излечению ран от причиненного страдания, по трауру, связанному с этим периодом. Но люди смотрят в будущее, и они стали смотреть в будущее с первого же дня, с самого окончания геноцида. Новое поколение, тридцатилетние, не жили при Пол Поте.

Было бы долго рассказывать о всех деталях переговоров между камбоджийским правительством и ООН относительно тех лиц, которые должны были бы предстать перед этим судом, — это постоянный объект переговоров. Существует желание не подниматься слишком высоко в определении ответственности, правительство всегда это подчеркивало. Однако будут новые процессы, что тоже всегда было предметом споров между международным и камбоджийским персоналом суда. Для всех становится все более и более очевидным, что деятельность суда подходит к концу, особенно после недавнего процесса.

Как в отношении любого режима, проводившего геноцид, в случае Камбоджи было бы трудно не высказать отношение международного или хотя бы западного сообщества (страны юго-восточной Азии интересуются этим вопросом меньше). Это важно для будущих поколений. Этот процесс позволил им лучше понять, что такое режим красных кхмеров, до этого у них не было ни детального, ни глобального представления.

Я работаю с крестьянами, в деревнях, я ни разу не слышала, чтобы камбоджийский крестьянин негативно относился к этому суду. С другой стороны, в своей повседневной жизни это их не слишком интересует, крестьяне не слушают записи заседаний и не читают отчеты суда».