«Те, кто в забое был, там без вариантов»

Так же, как и официальный Киев, власти самопровозглашенной ДНР объявили четверг, 5 марта, днем траура по погибшим накануне в Донецке горнякам. По последним данным, жертвами взрыва метана на шахте им. Засядько стали 33 человека. 16 человек пострадали. На месте трагедии побывала сегодня специальный корреспондент RFI в Донецке.

Донецкие шахтеры перед входом в морг, куда привезли тела погибших горняков, 5 марта 2015 RFI

25-летний Саша работает на шахте им. Засядько три года. Он — один из десяти тысяч сотрудников предприятия, которые продолжали работать здесь, несмотря на боевые действия.

«Много знал ребят. Как раз около года назад я работал в этом звене, — говорит он. — Когда началась война, я перешел в первую смену — удобней добираться на работу. Война, можно сказать, мне жизнь спасла. Не было бы войны, скорее всего, тоже там был бы».

Саша в черной шапке и черными шахтерскими «стрелками» от угольной пыли на веках приехал помогать спасателям, также как и другие его коллеги-горняки. По его словам, «узнать тела практически невозможно»: «много обгоревших, пыли». «Те, кто находился в самом забое, там без вариантов, — объясняет Саша. — Такая вот ситуация».

Он рассказывает, что знал многих из погибших. Большинству из них было от 25 до 40 лет.  «Очень много молодых, хороших ребят, — говорит шахтер. — Бригадир там очень хороший был. Гонял меня, учил. Говорил: "молодежь — будущее шахты". А сейчас непонятно будет она работать, не будет, после таких катастроф».

Как отмечают украинские СМИ, в прошлом году шахта им. Засядько была признана самой опасной в Украине. Нынешняя авария уже шестая по счету. В 2007 году, когда  произошли сразу три взрыва, здесь погибли 106 горняков.

На вопрос, не страшно ли ему спускаться на полтора километра под землю, Саша спокойно отвечает: «Страшно, а куда деваться? У меня ребенку пять лет. Надо на что-то жить. При нынешней ситуации только так».

Перед входом в главное здание предприятия, на котором еще сохранилась украинская желто-синяя табличка с названием шахты, — автоматчик с бородой. «Все заседают», — отвечает он на просьбу попасть внутрь и поговорить с кем-то из руководства.

В другой части Донецка, возле морга, куда привозят тела погибших горняков, их коллеги-шахтеры в касках с лампами, резиновых сапогах и следами пыли на лицах дают комментарии прессе. Перед входом в здание — грузовик с открытым кузовом. В нем — в черных мешках сложены тела. Вокруг щелкают затворы фотоаппаратов.

Акиф, у которого в день трагедии был выходной, сегодня тоже приехал помогать. Он немногословен: «Их выдавали, а мы сюда уже привозили их. Все».

Во дворе морга, возле старой каменной изгороди бок о бок стоят носилки и лиловая крышка гроба с православным крестом, чуть поодаль — автомобиль Красного креста. Шахтеров похоронят в пятницу. Общей церемонии прощания не будет, — говорят их товарищи-горняки, — «каждого отвезут домой».