«Наш человек там» — бойцы украинских батальонов об убийстве Бориса Немцова

Специальный корреспондент RFI в Мариуполе поговорила с бойцами нескольких добровольческих украинских батальонов в штабах и на передовой  и выяснила, что они думают об убийстве российского политика Бориса Немцова.

Борис Немцов AFP PHOTO / KIRILL KUDRYAVTSEV

Ядвига Гданьска, батальон «Кривбасс» (узнала об убийстве Бориса Немцова, находясь на передовой, от корреспондентов RFI):

Нет, не слышала. Я же давно на войне, у меня ни телевиденья, ничего здесь нет. Это правда? Это кошмар. Это, действительно, потеря. Я была знакома с ним лично, но не близко, когда-то еще в 1990-е, когда он был губернатором Нижегородской области. Это был период, когда я занималась автомобильным бизнесом, жила в России, училась в Калининграде. Мы приехали в Нижний Новгород. Он возил нас на катере, рассказывал, что эти катера делаются в Нижнем Новгороде для будущего, для бизнеса. Меня интересовали первые инкасационные автомобили, которые они делали там на своих предприятиях, он нам их показал, и потом мы сотрудничали в этой области.

Мы были тогда очень молодыми, и с этим молодым запалом и задором он рассказывал о будущем, о России. Мы вышли из состава Союза и верили, что у нас будет потрясающее будущее: вот промышленность, которая развивается, вот новые на тот момент технологии, про которые он рассказывал. Это было так интересно, это было так здорово, это были такие мечты.

Он был очень ярким и неординарным человеком. Такие потери, когда уходят молодые и ранние, — это ужасно.

Это было будущее. Россия лишает себя будущего.

Это подло, это в спину. Это характеристика той же России — подло, в спину, по-тихому.

Виталий («Партизан»), один из командиров батальона «Святая Мария»

По-моему, тут для всех все очевидно. После Майдана, Путин стал бояться, что революция придет в Россию, что его просто сметут. Поэтому он и начал войну с Украиной. У него сразу вырос рейтинг. Сейчас ему приписывают, кажется, 86%, и я думаю, что это правда. Но я также думаю, что он все равно боится и решил избавиться от неугодных.

Владимир Богонис, начальник штаба батальона «Днепр-1»

Мы не то, что бы лично знакомы, но встречались несколько раз. Первый раз, в 2004-м году на Майдане, где я был куратором Тернопольской области, комендантом городка.

Когда я с ним познакомился, то понял, что в России есть люди, действительно, с большой буквы.

Мы общались не в каждый из его приездов на Майдан, но он приезжал несколько раз. Я не помню, выходил ли он на сцену, выступал ли он. Наверно, и не выступал, но среди людей он был, приходил. Даже среди наших политиков немногие имели смелость спуститься к народу. Яценюк один раз имел смелость — больше не спускался. В общем, не многие политики были готовы общаться с простыми людьми. Он был из тех, кто был готов.

В последний раз, когда мы общались, занимались задачами, которые у нас были на Майдане, обсуждали, почему люди сюда приезжают, какие цели они ставят, кто сюда приезжает. Российское телевидение показывало каких-то бомжей, нищих. На самом деле, это был средний класс, средний бизнес, достаточно образованные, думающие и смелые люди. Вот на эту тему мы разговаривали. Его я тоже запомнил смелым человеком.

Я считал, что это большая смелость — фактически в одиночку выступать против этой системы. Нам украинцам легче, потому что мы точно знаем, что мы друг друга в беде не оставим. Россияне, которые выступают против системы, — такое впечатление, как один в поле воин. Каждый отдельно, у каждого свое поле борьбы. У нас они запоминаются одинокими, смелыми. Увы, безрезультатно.

Для нас — это большая потеря. Это наш человек там. Сколько наших там осталось? Немного.

Алексей («Танцор»), ротный батальона «Азов»

Я практически ничего о нем не знаю, хотя, естественно, слышал эту новость. Станет ли это поворотной точкой для россиян? Очень хочется, чтобы у них екнуло, и они начали думать. Люди, читайте. Образованного человека невозможно обвести вокруг пальца. Если челокек хочет, он докопается до истины. Он найдет, откуда тянутся ниточки.

Я не желаю россиянам гражданской войны. Я не хочу, чтобы у них началась такая же война, как у нас. Я не желаю людям смерти. Я хочу, чтобы был мир. Я сейчас осознал, что значат эти три буквы. Но мне очень сильно хотелось бы, чтобы люди в России проснулись, встали и сказали: «Эй, ребята, регулярные войска, давайте, уходите с Украины». Это бы очень сильно помогло нам, украинцам. Я бы очень хотел, что наши страны жили в мире.