День пятый: «чтоб им было страшно»

Специальный корреспондент RFI в Украине Сергей Дмитриев по заданию редакции ведёт дневник своей командировки на востоке Украины.

Выставка подбитой украинской военной техники на площади Ленина в Донецке sergey dmitriev/RFI

Российский гуманитарный конвой пересёк украинскую границу и под охраной ополченцев направляется в сторону Луганска. Мы мчимся в гостиницу Park Inn в центре Донецка. Представители ДНР собирают журналистов. Очевидно, будут говорить о конвое. Пресс-конференцию открывает Олег Царёв, бывший депутат Верховной Рады, объявленный теперь в Украине в розыск. Совсем недавно он был избран председателем парламента Новороссии. От скопления французских журналистов на пресс-конференции, да и, в целом, в Донецке, возникает впечатление, что Царёв и компания пытаются отхватить не часть Украины, а Эльзас и Лотарингию. В очередь задать вопрос один за другим выстраиваются: Libération, France 2, France-Presse и, естественно, RFI. Из российских только Первый канал и Life News. Наконец, Царёв берёт слово и ждущие комментариев по гуманитарному конвою вдруг узнают срочную новость о том, что парламент Новороссии проголосовал за новый флаг и военное знамя федеративного государства. Разочарованию французских СМИ нет предела. Российские коллеги с явным удовлетворением переходят к фуршету. Ждущие гуманитарную помощь от России власти Новороссии организовали, между делом, роскошный фуршет для прессы с тарталетками с красной икрой.

Парад пленных шокировал даже видевших многое французских журналистов, большинство из которых, до последнего момента было уверено, что сепаратисты на такой явный прокол в информационной войне не пойдут. Понимали тяжесть возможных репутационных потерь и политические лидеры ДНР. Открыто против высказался Царёв, максимально дистанцировался от происходящего Пургин. Однако вооружённым ополченцам было важнее «поднять патриотический дух» «сограждан». Им это явно удалось. Средневековая дикость, с которой дончане бежали, расталкивая друг друга, смотреть на проводимых по площади пленных, расстроила ещё больше. Очевидно, удалась и другая, не называвшаяся открыто, цель: спровоцировать ответную ненависть среди жителей остальной Украины. Непонятным лично для меня оказался только редакционный выбор украинских и российских СМИ, с одной стороны, осуждавших парад пленных, а с другой стороны, активно публиковавших с него фотографии с лицами тех самых военных. Что, в общем-то, является таким же нарушением Женевской конвенции, как и сам парад.

В завершение дня уже привычный выезд к месту очередного артиллерийского обстрела. Разбитые ударной волной стёкла в домах по всей округе, несколько пробитых снарядами стен многоэтажек, плач бабушек, скрежет зубов замученных мужчин и, наконец, два красных пятна на асфальте возле автобусной остановки в нескольких метрах от большой выбоины, прямо посередине трамвайных путей. Здесь всё это уже ушло с первых полос новостей и превратилось в обыденность. Ещё две жизни за чью-то идею. Пока мои французские коллеги, повидавшие уже с десяток военных операций, обсуждают тактику украинской армии, которая, по их мнению, пока ведёт только предупредительный обстрел, вынуждая население покинуть город перед штурмом, я пытаюсь понять логику местных жителей. В городе царит абсолютная уверенность, что «во всём виновата украинская армия карателей». А ополченцы – единственные защитники. «Не было бы ДНР, Порошенко бы нас тут всех уже перебил». Вот только зачем Порошенко вообще понадобилось бы воевать, если бы не было ДНР, так и остаётся загадкой.