Инна Шевченко: «FEMEN превратили голое женское тело в политический инструмент»
Активистка FEMEN Инна Шевченко в эфире RFI рассказала об открытии штаб-квартиры FEMEN в Париже, новом феминизме, своем побеге во Францию, а также поспорила с адвокатом Pussy Riot Марком Фейгиным о пользе акции по спиливанию крестов в поддержку Pussy Riot. Адвокат от такой поддержки отказался.
Опубликовано: Отредактировано:
Слушать - 19:39
RFI: С нами Инна Шевченко, активистка украинского (теперь надо, наверное, говорить международного) феминистского движения FEMEN, штаб-квартира которого сегодня открылась в Париже необычным действом – шествием топлесс по одному из мусульманских кварталов Парижа. Почему для открытия штаб-квартиры вы выбрали именно Париж?
Инна Шевченко: Идея открытия центра в Париже – это не украинская идея. Конечно, у нас было огромное желание распространять нашу идеологию по всему миру, но инициатива пришла именно отсюда, из Франции. Будучи в Украине, мы представляли себе Францию как очень феминистическую страну, где женщины эмансипированы и точно уж не стесняются говорить, что они феминистки, в отличие от украинских или русских женщин.
Поэтому мы никогда не видели Францию как площадку для деятельности FEMEN, потому что якобы здесь все хорошо, и женщины здесь довольны. Но 6 месяцев назад я открыла почту FEMEN и увидела e-mail, где было написано: «Здравствуйте, мы французские женщины и мы хотим FEMEN в Париже. Приезжайте».
Мы приехали. Встретили нас 15 топлесс-активисток, тут же разделись и показали нам свою готовность называть себя активистками FEMEN. Мы вышли на протест на Трокадеро. Многие из этих женщин были (и остаются) мусульманками. Это было началом деятельности FEMEN и движения FEMEN во Франции.
RFI: То есть, чтобы показать готовность к активизму FEMEN, нужно обнажиться?
Инна Шевченко: Однозначно. Все спрашивают: кто может прийти, с каким размером груди нужно приходить в FEMEN, на каком языке нужно говорить, какой средний вес у активистки? На самом деле, мы не обращаем на это внимания. FEMEN – это феминизм для всех, но принимать участие в акциях могут только подготовленные активистки: те, кто имеет смелость снять футболку в знак протеста. Не для того, чтобы показать, насколько она красива и сексуальна своему мужу или любовнику. Мы раздеваемся не в кровати, мы раздеваемся не для того, чтобы привлечь мужчину, его внимание. Мы раздеваемся для того, чтобы напугать. Мы раздеваемся для того, чтобы сказать, что теперь, наконец-то, мы готовы во Франции опять начинать борьбу. Ну, а в Украине, в Восточной Европе – делать первые шаги женской борьбы.
RFI: Раз пошла речь о том, что приглашение поступило именно от французов, может быть, стоит назвать эти организации или просто люди собрались – 15 человек, сказали «почему я не разденусь и не буду протестовать»?
Инна Шевченко: Это были активистки. Они себя уже называли FEMEN. То есть, они определились в самом важном: они хотят называть себя FEMEN. Некоторые из них были причастны и продолжают быть причастными к другим феминистическим движениям здесь во Франции. На самом деле – это не какое-то сотрудничество одной организации с другой организацией. Это женщины, которые называют себя феминистками и теперь хотят примерить на себя новый феминизм под названием FEMEN.
RFI: В одном из интервью вы говорили, что как только ты раздеваешься, это нагоняет, естественно, толпу журналистов, и вы чувствуете себя в безопасности. И все это дело медиатизируется. Вы не думали, почему этим активисткам, которые, в принципе, могли проводить свои программы и так здесь во Франции, почему им нужно раздеться? Их тоже прельщает медиаидея ?
Инна Шевченко: На протяжении двух лет – с 2008 по 2010 – в Украине мы пытались проводить большие демонстрации, марши и писать манифесты. Но на протяжении двух лет никто вообще не обращал внимания на то, что мы делаем. Мы выходили по 100-200 человек на Майдан, но нас просто игнорировали.
Как только мы сняли футболки – на следующий день после этой акции мы увидели на всех языках мира заголовки о том, что украинки протестуют. Хотя я лично не могла снять футболку на протяжении полугода. Для меня это было табу, я не могла себе позволить, решиться вообще на такой акт. Но я увидела, что это действительно работает.
Да, наверное, мы, женщины, чтобы привлечь внимание к своим проблемам, сегодня должны раздеться, нужно оголиться. Но все-таки, это действительно работает, это то, что пугает. Почему пугает? Потому что это нагота, которая контролируется женщиной. Это нагота, которая в моих руках, и я ее использую в своих личных целях, для своей личной свободы. Я не раздеваюсь опять-таки перед мужчиной, и мое тело не контролируется моим любовником, мужем, сутенером или кем-либо. Это моя нагота, которую я использую в своих целях. Это не имеет ничего общего с сексизмом.
RFI: А не возникала ли мысль, что из-за этой наготы, ваш посыл прозвучит намного тише? Потому что публикации появляются не из-за того, что феминистки вышли к «Газпрому» и т.д., а из-за того, что они вышли топлесс. Насколько ты действительно можешь контролировать свое тело, если оно вдург становится достоянием общественности...
Инна Шевченко: Это прекрасно! Мы превратили голое женское тело в политический инструмент. Мы превратили то, что раньше ассоциировалось с какими-то женскими атрибутами, предназначенными для мужчины - цветок на голове, чтобы привлечь мужчину, грудь обнаженная - в некий инструмент женской борьбы. Это действительно работает. Иначе мы бы сейчас не сидели в этой студии, не говорили о новом феминизме под названием FEMEN – о голом феминизме, который родился в Украине и сегодня уже нужен Франции.
RFI: Какие планы у вас во Франции, чем вы собираетесь здесь заниматься? Вы участвовали уже в двух акциях до сегодняшнего открытия штаб-квартиры: возле дома Доминика Стросс-Кана, бывшего главы Международного валютного фонда, а потом вы приезжали и делали акцию против фундаментального исламом.
Инна Шевченко: Я хочу, чтобы вы понимали, что открытие международного FEMEN-центра здесь в Париже не означает, что FEMEN теперь будет французской организацией. Нет, забудьте. FEMEN – это международное движение с представительницами во всем мире. И наша цель здесь – открыть базу, центр, куда будут приезжать отовсюду, со всего мира женщины, которые говорят на разных языках с разным цветом кожи и разных национальностей и изучать новый феминизм, учиться, узнавать наши стратегии, нашу борьбу. Это центр, но площадка нашей деятельности – это весь мир.
RFI: Как вписывается в этот «новый феминизм» эта ваша громкая и достаточно спорная акция по спиливанию крестов, которая была проведена в Киеве. Вы говорите, что этим актом вы хотели поддержать участниц панк-группы Pussy Riot. Но если мы сравниваем их действия и ваши, мы видим, что они практически диаметрально противоположны. Насколько эта акция, как вы считаете, помогла девушкам?
Инна Шевченко: Ни в коем случае не нужно сравнивать деятельность FEMEN и Pussy Riot. Мы призываем вас лично и всех. Потому что у нас все-таки совершенно разные стратегии и тактики, и форма нашей деятельности совсем разная. Я призываю всех не сравнивать.
По поводу того, что Pussy Riot не откликнулись на нашу поддержку во время уже второй акции протеста, когда мы провели акцию в поддержку, опять-таки, Pussy Riot, хотя, когда Яна Жданова, наша украинская активистка, атаковала патриарха Кирилла, мы получили от активисток Pussy Riot очень приятный e-mail. Они нас благодарили за то, что мы сделали.
Как только мы спилили крест, и как только был вынесен приговор, мы увидели в средствах массовой информации, что активистки Pussy Riot не желают принимать такую поддержку. Я думаю, что поддержка – это не вопрос какого-то договора, подписания контракта. Это решение какой-то определенной стороны поддержать другую, независимо от того, хотят они этой поддержки или нет.
К Pussy Riot как к активистам мы можем относиться по-разному. И у меня лично они не вызывают уважения как активисты. Я могу объяснить, почему, но это совсем другой вопрос. Однако когда идет речь о свободе женщин, когда речь идет о том, что три девушки будут сидеть в тюрьме два года за мирный протест, простите – это наш вопрос. И хотят они нашей поддержки или нет, мы будем поднимать этот вопрос. Потому что мы – женское движение, и мы боремся за свободу.
RFI: Подчеркнем, что Pussy Riot никогда не спиливали крестов. Насколько нужна девушкам такая поддержка? С нами на связи один из адвокатов Pussy Riot, Марк Фейгин. Марк, добрый день. Такая поддержка со спиливанием крестов оказалась полезной, нужной участницам панк-группы Pussy Riot?
Марк Фейгин, адвокат, общественный деятель: Конечно, нам такая поддержка не нужна. Подтверждение тому – Инна Шевченко – у вас в парижской студии, а мои подзащитные сидят в СИЗО №6 на Волгоградском проспекте. Понимаете, в этом существенная разница.
И всякое такого рода пограничное, а зачастую, уголовное деяние, пусть даже с политическим контекстом, вредит нашим подзащитным в смысле их уголовного дела. Потому что реальный срок двухлетний, который им вынесен приговором Хамовнического суда будет отягощен ровно еще и отношением сейчас, в период обжалования, к такого рода акциям.
Например, два дня назад товарищ тут взял и облил чернилами икону в Храме Христа Спасителя. История непонятна – то ли он сумасшедший, то ли за Pussy Riot, то ли против Pussy Riot – поди разберись. Мы его не видим, не знаем, кто это такой. Но кто скажет, что такого рода выступления не преследуют, как в храме Артемиды в Эфесе, знаменитый товарищ стяжал. Хотел прославиться, что ж теперь, а другие из-за этого, в общем-то, страдают. Поэтому, я бы сказал, если есть какая-то политическая программа у движения FEMEN, пусть они ее реализовывают любыми доступными им способами. Это не наше дело. Пожалуйста, не связывайте это с группой Pussy Riot, с теми участницами Pussy Riot, которые находятся во вполне реальной тюрьме, и им грозит вполне реальный срок.
Инна Шевченко, FEMEN: Можно вопрос? Лично для себя как активистка хочу знать: а если будут активисты в поддержку Pussy Riot проводить такой же панк-молебен, который провели ваши активистки, это тоже будет расцениваться как пиар-акция и как то, что активисты хотят просто стать популярными?
Марк Фейгин, адвокат: Сразу скажу, что не надо больше проводить панк-молебнов.
Инна Шевченко: Я думаю, что вы портите имидж своих подзащитных, потому что просто перечеркиваете сейчас всю их деятельность. Что это такое? Мне даже стыдно стало за девчонок. Они осознанно вообще проводили этот акт? Или это ошибка адвокатов и тех людей, которые сейчас говорят от имени активисток, или все-таки это был действительно неосознанный акт? И на самом деле, мы были удивлены, когда мы узнали, что девушки отрицали, что это был атеистический акт. Ну, тогда у меня вопрос: ну, вы дуры, что ли? Вы не поняли, что вы сделали?
RFI: Инна, давайте про «ошибки» адвокатов – потом, потому что, напомню, девушкам грозило 7 лет тюрьмы, а приговор был вынесен – 2 года.
Марк Фейгин, адвокат: Может быть, я все-таки отвечу, а то это роковой способ – самой задавать вопрос и самой на него отвечать. Группа FEMEN своими акциями, чересчур лишенными всякого политического контекста – еще раз подчеркиваю: в Париже очень легко рассуждать о людях и их взглядах, когда они сидят в тюрьме. Вот сядьте в тюрьму – мы с вам тоже пообщаемся.
Инна Шевченко: Я сидела уже.
Марк Фейгин, адвокат: Может быть, я, все-таки, договорю? Ладно? Что касается Pussy Riot. Pussy Riot – это политические оппозиционеры, которые дерутся за свободу, и это главное. Политический феминизм, который они исповедуют, является частью оппозиционного движения, которое в России борется с тоталитарной властью. И они не отделяют себя от него. Поэтому панк-молебен как элемент политического искусства – это одноразовая неповторяемая акция, которая имела начало и свой логический конец. Как гражданское движение за права и свободы это будет иметь продолжение, но в других формах. Чаще всего – ненасильственных, мирных, и уж конечно, не связанных с вандализмом и порчей имущества.
Инна Шевченко: Не дай Бог никому таких адвокатов.
Марк Фейгин: У вас такого и не будет, я не буду вас защищать. Тем не менее, сейчас это общее движение в России, которое вызвано требованием свободы, гражданских прав, в том числе, и феминистов, движения ЛГБТ, и других. Но главные идеи и смысл этого протеста в том, чтобы добиться политических прав и свобод. Чтобы заявить о себе как атеисты, еще кто бы то ни было – это главное. Поэтому движение FEMEN очень, в этом смысле, расходится с группой Pussy Riot, о чем ваша гостья в студии говорила.
RFI: С нами был на связи адвокат Надежды Толоконниковой, Марк Фейгин. Кассация будет проходить 1 октября в Москве. Мы об этом еще поговорим, конечно. Спасибо.
Инна Шевченко: Мой вопрос был комментарием этой ситуации. Действительно, мне хочется верить, что это – не позиция этих активистов, которые совершили этот акт. Я надеюсь, что это не так. На самом деле, я вижу, что люди, которые совершили этот достаточно смелый акт, достаточно смелый протест, мирный протест, мы расценили это как политический и атеистический акт. Что, собственно, было и актом по спиливанию креста. Но сейчас мы слышим, что люди просто раскаялись, люди отказываются от своих действий…
RFI: Нет, они не раскаиваются, они не отказываются от того, что они сделали. Просто они – против спиливания крестов. Они об этом сказали.
Инна Шевченко: Так они и против панк-молебнов, которые они провели.
RFI: Нет, такого не было.
Инна Шевченко: Только что ваш…
RFI: Нет, адвокат Фейгин сказал, что он не призывает проводить панк-молебны. Девушки никогда не отказывались от своих убеждений.
Инна Шевченко: Нет, девушки все-таки отказывались…
RFI: Они бы сейчас не сидели, Инна…
Инна Шевченко: …после того, как был вынесен приговор, они сказали, что они – верующие люди, и они ходят в церковь и молятся. Тогда эти люди все-таки не поняли, что они сделали. Вот и все.
RFI: Они принесли извинения тем верующим, чьи чувства они могли задеть, но, тем не менее, они не отказывались от своих убеждений. Вернемся к вам, Инна. Вся пресса, французская пресса, которая пишет сегодня об открытии штаб-квартиры в Париже, пишет и о вас, о том, что вам пришлось, в каком-то смысле, бежать из Украины. Потому что в Украине вам угрожает уголовное преследование. Что вы оказались во Франции не только для того, чтобы открыть здесь штаб-квартиру, но и потому, что вас преследуют украинские власти. Это так?
Инна Шевченко: Идея по открытию штаб-квартиры, повторюсь, появилась несколько месяцев назад. И это была инициатива французской стороны. Мы планировали переезжать сюда – я и еще одна активистка, Саша Шевченко. Планировали сюда переезжать в качестве тренеров, в качестве людей, которые могут чему-то научить, тех, у которых есть определенная практика в нашей деятельности, в нашем формате.
И мы планировали это сделать в течение нескольких месяцев. Но случилось это раньше, потому что все-таки мне пришлось действительно уехать из страны. Надо сказать, что официальных контрдействий власть не предпринимала, но за мной была слежка на протяжении 3-4 дней после акции протеста. И как раз на четвертый день после акции протеста спецслужбы Украины, работники спецслужб, просто попытались открыть дверь моей квартиры в 6 часов утра. Был такой грохот, не похоже на действия правоохранительных органов или спецслужб. Это был такой гоп-стоп.
RFI: И вы выпрыгнули с паспортом в окно?
Инна Шевченко: Поэтому мне пришлось схватить паспорт, телефон и выпрыгнуть с балкона – потому что моя квартира находится на первом этаже, то есть это сложности никакой не составило, потому что и практика у нас хорошая – перепрыгивать через заборы и залезать на балконы. Это было не очень сложно. И просто уехала. Я знала, что у меня есть причина приехать сюда, во Францию, в Париж, потому что здесь у нас есть «стронг-брэнч», и сейчас мы будем работать над тем, чтобы развивать и превращать нашу деятельность в еще более глобальную.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться