День победы: нам плевать — хотим танцевать

Опять на нас неудержимо надвигается 9 мая. День победы. Постепенное удушение георгиевскими лентами происходит повсеместно, но особенно это чувствуется в Москве, вобравшей в себя все худшее, что есть в стране. Прилавки магазинов уже месяц завалены детскими военными гимнастерками, пилотками и даже целыми детскими костюмами под названием «Форма НКВД образца 1943 года детская». Цена — 6000 рублей. Как оказалось, целые компании работают над созданием детской военной формы на любой вкус — там есть и пограничная форма, и форма ВДВ, причем для девочек тоже, и даже телогрейки.

REUTERS/Maxim Shemetov

К победобесию довольно активно приложили руку и работники нашей, с позволения сказать, культуры. Не знаю, как уж там вся страна, но Москва по части окультуривания населения в один конкретный день — 9 мая — подошла даже серьезнее, чем в год 70-летия победы. Программа культурных мероприятий, обнародованная столичным департаментом культуры, способна поразить даже самое закаленное воображение своим размахом и дороговизной. Впрочем, про цену, честно сказать, нам не рассказывают, но мы-то понимаем, что победа — «одна на всех, мы за ценой не постоим».

Главными праздничными площадками станут, разумеется, Поклонная гора, Театральная площадь, Храм Христа Спасителя, Пушкинская площадь. Не стану перечислять тут всех мероприятий, что обрушатся на головы москвичей 9 мая, — отмечу лишь, что это будет напоминать скорее оргию обезумевших олигархов — судя по стоимости и размаху действа. Про вкус мы говорить даже не будем. Вот, например, из пресс-релиза департамента культуры. «На фоне величественных стен Храма Христа Спасителя в День великой Победы состоится праздничный концерт с участием популярных исполнителей». «На Пушкинской площади 9 мая гостей ждут праздничная программа с киноконцертом, музыкальными номерами и показом знаменитых фильмов о войне». «В честь праздника москвичи и гости города смогут увидеть конное шоу „Традиции России“, которое состоится на входной площади Поклонной горы».

Нет-нет, я не впадаю в снобизм, я понимаю, что массовые гуляния не могут проходить под фуги Баха или симфонии Малера. Хотя никто меня не переубедит в том, что и им бы нашлось место на какой-нибудь площадке под открытым небом, как это происходит в цивилизованных странах. И я не о том даже, что эти люди, которых называют всеми любимым и популярными певцами, способны опошлить праздник победы. Они ничего не опошлят — все опошлено без них. «Опошлено» — это даже не то слово, оно подчеркивает лишь эстетическую уязвимость этого действа, а смысловая — в другом. Думается, она кроется в заключительной фразе пресс-релиза: «Апофеозом вечера станет исполнение любимой всеми песни „День Победы“ под праздничный фейерверк».

Какой к черту может быть праздничный фейерверк, если, по данным поисковиков, до сих пор на местах боев лежат непохороненными порядка полумиллиона солдат. Представьте только — 500 тысяч человек. Население не самого маленького города. Или 50 стрелковых дивизий. Полмиллиона забытых, униженных, оскорбленных.

И на Руси издревле особым ореолом почитания окружались погибшие защитники Отечества. Победы в войнах праздновали только после погребения погибших. 770 лет назад, по окончании Ледового побоища на Чудском озере, молодой князь Александр Невский разрешил праздновать победу над псами-рыцарями только после того, как были выловлены из озера и по-христиански преданы земле все погибшие. Понятно, конечно, что их было не 500 тысяч, но все же… А Дмитрий Донской не покинул Куликово поле, пока не похоронил всех павших воинов и не срубил на воинском кладбище церковь Рождества Богородицы. В 1789 году по окончании Рымникского сражения Суворову доложили: «Война окончена! Победа!». «А убитые? Убитые захоронены?» — «Никак нет, еще не успели». «Пока не будет предан земле последний павший солдат, война не окончена! После будем победу праздновать!» — заявил Суворов. И пусть это лишь легенда, но она очень показательна.

На май прошлого года в России, по официальным данным, оставалось около 10 тысяч ветеранов, не обеспеченных жильем, из них фронтовиков и инвалидов войны — 1297 человек. Сейчас статистика улучшилась — их стало меньше. Да нет же, не квартиры получили — поумирали, так и не дождавшись жилья.

Об отсутствии у нас памяти сейчас говорят много. Но даже больше, чем забвение, чем неуважение к собственной истории и к тем, кто воевал, пугает то, с какой готовностью встала культура на защиту более чем сомнительных ценностей. Главная ценность, которую теперь ей пристало оборонять, — это историческое лицемерие. Любой тоталитарный режим не допускает исторической правды — ему нужна неумеренная гордость электората за победы. В том числе и за те, которых не было. И если где-то возникают прорехи, их немедленно пытаются замазать культурным цементом. Например, возникли сомнения в правдивости мифа о героях-панфиловцах — будьте любезны получить фильм «28 панфиловцев», созданный по всем канонам лживого патриотического кино. Адепты такого «искусства» любят приводить в пример «Спасение рядового Райана», где, дескать, тоже исторической правды на грош, а патриотизма — на сто рублей. Отчасти так, да. Но только в фильме Спилберга совершенно противоположная нравственная установка: в нем воспевается ценность человеческой личности, служение государства человеку, в отличие от наших патриотических опусов, где все как раз наоборот.

Или вот выходит ко Дню победы фильм «Три дня до весны» молодого режиссера Александра Касаткина — о том, как органы НКВД предотвратили диверсию в блокадном Ленинграде, не допустив эпидемии чумы. Не говоря уж о том, что блокадники в фильме — упитанные, гладкие женщины — аккуратно накрашены, брови подведены, — уж какими благородными рыцарями оказываются сотрудники НКВД. Любо-дорого смотреть. И правильно — а то развели тут критику органов в последнее время. Надо бы среди электората их престиж поднять. Культура, в ружье!

Опять 9 мая телевидение завалит тех, кто еще не успел выбросить телевизор, лавиной военного кино — в основном нового и низкопробного, как это обычно и бывает в последние годы. В этих новых фильмах нет главного, что должно в них быть, — сомнения в том, что все сделано правильно, что миллионы жертв были не напрасными. Кстати, в этом смысле особняком во всей это киновакханалии стоит фильм Сергея Попова «Дорога на Берлин», экранизация повести Эммануила Казакевича «Двое в степи» — негромкая, но страшная в своей тихости история солдата, приговоренного к расстрелу за ошибку. Этот фильм вышел к 70-летию победы, но в нем нет ничего бравурного. Смело смотрите.

Как раз в такие дни — дни бравурных праздников, лучше всего видно, как культура латает дыры на теле идеологии. Радует только то, что чем активнее будет культура этим заниматься, тем быстрее она сама себя сожрет вместе с идеологией, на которую работает.

Давайте 9 мая останемся дома, погрустим, вспомним тех, кто не вернулся, и тех, кто вернулся и очень скоро об этом пожалел. Заткнем уши, чтобы не слышать фейерверка. Съездим на могилы любимых стариков, которые рассказывали нам о войне то, что теперь предпочитают забыть.