Оппозиция может бороться, но силы неравны

Михаил Федотов, Сергей Караганов, Павел Чиков, Владимир Рыжков о кремлевской атаке на НКО.

Сотрудница "Мемориала" с документацией, затребованной прокуратурой для проверки. Москва 28/03/2013 REUTERS/Maxim Shemetov

Прокурорские «проверки», парализующие работу некоммерческих организаций, затронули в России уже более сотни разнообразных структур от общества «Мемориал» до курсов французского языка. Примерно в 30 регионах России прокуратура интересуется в основном правозащитными и экологическими организациями.

Представитель общества «Мемориал» в Совете по правам человека Сергей Кривенко сравнил события в России с 1929 годом, когда в СССР были закрыты сотни общественных организаций.

Сергей Кривенко обещает вплоть до Конституционного и Европейского судов сопротивляться попыткам применить против НКО закон «об иностранных агентах».

Прокуратура России объясняет свою бурную деятельность проверкой соблюдения закона о борьбе с экстремизмом, но к ревизиям НКО она привлекает также налоговую службу, ФСБ, полицию, «Росздравнадзор», санэпидстанции, - отметил глава правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков. У главы Совета по правам человека при президенте России советника президента Михаила Федотова происходящее вызвало лишь вялое удивление.

Михаил Федотов: Поскольку это прокурорские проверки, во многих случаях к проверкам привлекаются представители других контрольных органов, что возможно, с одной стороны. А с другой стороны, возникает вопрос: а, собственно говоря, зачем? Вот у нас есть целый ряд документов, которые мы получили – это документы прокуратуры, где говорится, что эти проверки проводятся с целью установления того, как некоммерческие организации выполняют закон о противодействии экстремистской деятельности. Вполне возможная постановка вопроса. Но спрашивается, а причем здесь налоговая инспекция, пожарная инспекция, «Роспотребнадзор»?

После короткого выступления советник президента Михаил Федотов сбежал со встречи с прессой.

RFI: А кто дал все-таки поручение прокуратуре, вы не пытались выяснить?

Михаил Федотов: Мы им отправили наше обращение, но пока ответа не получили. Дорогие мои, извините, я опаздываю.

Чиновнику Администрации президента Михаилу Федотову не хотелось объяснить, чье поручение выполняет обычно достаточно инертная прокуратура.

Глава правозащитной ассоциации «Агора» Павл Чиков предполагает, что есть два варианта объясняющих поведение Генпрокурора. Первый: было прямое поручение администрации президента Генпрокуратуре. Второй это - инициатива самого Юрия Чайки в духе общих указаний Владимира Путина подвести «вредные» НКО под закон «об иностранных агентах».

Павл Чиков: Вариант – это то, что прокурор пожелал отреагировать – сделать приятное президенту в ответ на его требование добиться исполнения закона «об иностранных агентах». Почему именно генеральный прокурор? Потому что известно – в последние годы генеральная прокуратура сильно снизила свое влияние, политическое, прежде всего, в системе правоохранительных органов России. И таким образом генеральный прокурор пытается компенсировать это падающее политическое влияние за счет проведения таких политических кампаний в угоду Кремлю.

RFI: А можно с такими политическими решениями, если они приняты, бороться юридическими методами?

Павл Чиков: В качестве примера, чтобы не отходить далеко от темы некоммерческих организаций, могу привести кампанию 2006-2008 г.г. Предыдущая волна в отношении некоммерческих организаций тоже была инициирована после инаугурационной речи президента Путина в 2004 году Федеральному Собранию, когда он сказал свою знаменитую фразу, что организации «могут укусить руку дающую».

Это все уже было, эта шпиономания – она уже второй, если не третий раз. История с некоммерческими организациями тогда завершилась полной победой некоммерческих организаций, потому что после прихода на пост президента Медведева, одним из первых своих приказов он выполнил свое предвыборное обещание прекратить давление на НКО. И что сделал? Ликвидировал росрегистрацию.

Нам пришлось для этого инициировать несколько десятков судебных процессов по стране, вывести эту тему в топ, об этом много писали. Это не только результат нашей работы, безусловно, там много кто участвовал. Но юридически мы тогда выполняли основную защитную функцию по НКО.

Член СПЧ профессор Сергей Караганов считает, что Кремль ведет себя непоследовательно.

Сергей Караганов: У меня вообще такое ощущение, что есть политическое решение по НКО или это могут быть инициативы отдельных бюрократов. Я думаю, что это и то, и другое. Это попытка оказать давление на НКО, чтобы приструнить их, создать такую среду, в которой они чувствовали бы себя гораздо более ответственными перед государственными органами.

RFI: А политический климат в стране это принципиально меняет или нет?

Сергей Караганов: Принципиально политический климат это не меняет. Это мы находимся в состоянии, когда у нас «крыша едет» во всех направлениях. Одновременно происходит либерализация всей политической системы, чистка партии власти, и одновременно происходит введение реакционных законов, наезды на НКО. Мы просто не знаем, куда мы идем.

RFI: Метания?

Сергей Караганов: Да, метания. Мы уже, слава богу, находимся 6 лет в таких метаниях. Правда, раньше мы говорили, что это модернизация, и не модернизировали ничего, демодернизируя все, что можно. А теперь даже ничего и не говорим.

Напротив, сопредседатель Республиканской партии России Владимир Рыжков видит четкую стратегию Кремля.

Владимир Рыжков: Я не вижу особых метаний. Я был бы рад, если бы были метания. После инаугурации Путина 7 мая взят совершенно ясный курс на закручивание гаек, определен круг врагов, против которых ведется война. Эти враги, естественно, - несистемная оппозиция, неправительственные организации, интернет, свободная пресса. Именно против этих четырех врагов ведется целенаправленная борьба.

Под борьбу с этими врагами режима, как он их понимает, принят целый пакет законов. Есть закон «О цензуре в интернете» - целая законодательная база создана, принят целый ряд законов по деятельности НКО, по ужесточению наказаний за уличные акции. Так что мы можем говорить о том, что открыта прямая жесткая борьба со всеми проявлениями недовольства, инакомыслия, свободы слова, протестной деятельности.

Мы видим каждый день подтверждения этому, каждый день приходят новости о проверках в некоммерческих организациях, идет атака на крупнейшую в стране городскую газету «Московский комсомолец». Господин Митрофанов, возглавляющий комитет по СМИ государственной Думы, заявил, что пришел конец эпохе свободного интернета. 15 человек находятся под арестом за участие в мирной акции 6 мая прошлого года, а по 25 возбуждено уголовное дело, один осужден.

Поэтому я не вижу никаких метаний, я вижу совершенно осознанный курс на ужесточение режима, на то, чтобы сделать режим еще более авторитарным и жестким. Я не вижу, что Путин нервничает очень сильно по поводу западной реакции, хотя она есть.

Я уверен, что репрессии будут дальше нарастать, потому что в них есть внутренняя логика. Если прошлый год ушел на принятие нового законодательства, то 2013 г. будет посвящен его реализации. Например, те массовые проверки, которые в эти дни идут в тысячах неправительственных организаций в десятках регионов страны от Москвы до Барнаула, показывают, что законодательная база создана.

14 февраля Путин выступил на коллегии Федеральной службы безопасности (ФСБ) и потребовал, чтобы эти законы работали. Буквально через две недели после этого приказа начались согласованные массовые проверки в составе трех ведомств: Минюст, налоговая и прокуратура. Это не является спонтанными действиями, это планомерные действия, когда сначала принимаются законы, потом они начинают применяться.

Я ожидаю усиления давления, и следующее законодательство будет посвящено ужесточению работы СМИ и более жестким правилам интернета. Фактически уже база под это подготовлена, надо ожидать уже, может быть, в весеннюю сессию Госдумы, что будут внесены соответствующие законы.

RFI: А что может сделать оппозиция, гражданское общество в ситуации такого наступления? Оно замерло?

Владимир Рыжков: Делается и так все возможное. Проводятся регулярные акции, проводится сбор подписей и формируется общественное мнение. Но потенциал протеста не так велик. Последние опросы, которые я видел, показывают, что практически мы выбрали 100 % тех потенциальных активистов, которые есть, например, в Москве. 100 – 120 тысяч – это тот предел, который есть. Больше их нет просто физически. Поэтому оппозиция и гражданское общество продолжат сопротивляться, продолжат бороться, но пока надо признать, что силы неравны.

В происходящем вокруг НКО видны топорные попытки команды Путина укрепить нынешнюю политическую систему, и тренд просматривается очевидный: антиевропейский.

Речь идет о четком идеологическом противостоянии авторитарного коррупционного режима либеральным ценностям, гражданскому обществу, которое, удивительно, но еще сопротивляется государственной машине.