Адвокат Тер-Саркисов: «А где заявление потерпевшей на Адагамова?»

Адвокат Михаил Тер-Саркисов, защищавший интересы тех, в отношении кого обвинение в педофилии стало инструментом расправы, прокомментировал ситуацию с Рустемом Адагамовым.

Михаил Тер-Саркисов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро "Липатникова, Тер-Саркисов и Партнеры" DR

RFI: То, что сейчас происходит с блогером Рустемом Адагамовым, первые мысли у вас какие? Это похоже на спланированную заранее акцию, видя то, что Рустем Адагамов – один из главных оппозиционных блогеров страны?

Михаил Тер-Саркисов: Как человек, далекий от политики, хочу задать первый вопрос: а кому, вообще, это выгодно? От этого надо отталкиваться, в первую очередь, если рассуждать с точки зрения политика. Если рассуждать с точки зрения адвоката, то хочется понять, а где заявление самой потерпевшей? Если рассуждать с точки зрения адвоката, то – есть потерпевший, который считает себя жертвой насилия, домогательств сексуального характера в течение длительного периода времени, которые прекратились 15 лет назад. Где сама эта девушка, где сама потерпевшая, почему она не заявила до сих пор о себе, а об этом говорит, в общем-то, человек, находящийся в экс-отношениях с самим Рустемом.
 

Есть бывшая жена, у которой может быть к нему какое-то негативное отношение, могут быть какие-то свои, возникшие в течение 20-летнего брака с ним негативные обстоятельства, которые могут влиять на высказывания, которые она опубликовала.

Требуется самое главное – дать оценку этому вопросу: почему до сих пор не объявилась сама потерпевшая? Почему она сама не заявила? Прошло достаточно времени, бояться ей некого уже, тем более, об этом заговорили. Говорить о том, насколько, учитывая политическую составляющую, фигура Рустема Адагамова действительно достаточно одиозна в этой сфере как инициатора различных действий оппозиции, как блогера, то это достаточно политический вопрос. Почему именно сейчас, сегодня это все возникло? Разговоры об этом пошли именно в тот момент, когда возникли обострения с ним – «Наши» - пытали его и т.д. Мне хотелось бы с этой точки зрения понять.

RFI: Появилось сообщение, что Следственный комитет будет проводить доследственную проверку, потому что бывшая жена Рустема обратилась к ним через СМИ. И выбор СМИ тоже понятен: газета «Известия» и канал Russia Today. Что значит «доследственная проверка»? Каким образом они его будут проверять?

Михаил Тер-Саркисов: Процедура очень простая процессуальная. Есть, по существу, некое заявление о совершенном преступлении, то есть то заявление, которое официально через СМИ опубликовала экс-супруга Адагамова. В связи с этим, поскольку она обратилась в СМИ России, они, в общем-то, должны в любом случае провести доследственную проверку. То есть, доследственная проверка проводится в том случае, когда я вынужден сразу принять решение и понять: было совершено преступление или не было совершено. И меры должны быть приняты – реагирование на него. А это и есть мера реагирования – доследственная проверка, для возбуждения уголовного дела. Эта проверка должна быть проведена, несмотря на то, что все дело базируется в Норвегии, преступление было совершено, по ее словам, в Норвегии, он гражданин Норвегии, что всем известно. Но такая необходимость существует, они обязаны выполнить эти процессуальные действия – доследственную проверку.

RFI: Он – гражданин Норвегии, она – гражданка Норвегии, потенциальная жертва тоже, видимо, там пребывает, а проверять будет Следственный комитет Российской Федерации?

Михаил Тер-Саркисов: Какие могут быть следствия со стороны Следственного комитета? Они могут материалы доследственной проверки передать в следственные органы Норвегии для их собственного принятия решения по этому делу. Процессуально это возможно. Все-таки Россия – член международного сообщества, это страна, которая подчиняется также и международному праву. И как страна мы обязаны выполнять свои обязательства в рамках тех конвенций, соглашений, которые мы имеем.

RFI: Последнее время мы видим, что обвинение в педофилии стало каким-то методом борьбы. Вспомним девочку, которая нарисовала кошку, и ее отца посадили, профессор Рябов. И эти случаи как-то странно и пугающе множатся сегодня.

Михаил Тер-Саркисов: Дело Владимира Макарова, дело Анатолия Рябова, дело Кирилла Левшина...
И везде, конечно, мотивы разные, но способ оговора практически одинаковый. Я не могу утверждать, что в данном случае есть оговор со стороны экс-супруги Рустема в совершении действий. Безусловно, мы не можем изначально думать о плохом. Это прерогатива прессы – провести расследование грамотно, правовую оценку должен дать суд его действиям, если такие действия были. И это, в общем-то вопрос сложный.

Хочу сказать, что такие заявления в адрес кого-либо, на сегодняшний день, очень легко приводят к возбуждению уголовных дел. То есть, если бы дело происходило в России, я бы сказал, что следственный процесс уже начался.

Учитывая, что это все-таки Норвегия, это, я считаю, более правовое государство. Возможно даже проведенная доследственная проверка на его причастность к совершению некоего преступления, либо аналогичное преступление, в любом случае, эти материалы будут переданы, и там будет решаться вопрос по привлечению к ответственности по тем преступлениям, которые он, возможно, совершил в Норвегии. Если же что-то было в России, соответственно, в России будут принимать свои правовые решения по этому вопросу.

Самое главное – это то, что при обвинении по данной категории преступлений, очень легко в России, по крайней мере, приводит к возбуждению уголовных дел. А как они расследуются, мы уже знаем, мы уже видели. К счастью, еще существуют какие-то правовые основы – еще на уровне суда присяжных или обычного суда – позволяющие какие-то решения принимать здравые. Но обвинить очень легко, очернить очень легко такими обвинениями.

В то время, когда я занимался делом Рябова, меня предупреждали, что этим делом не надо заниматься, в стороне от него держаться. Честно скажу, я даже опасался ездить в лифте с подростками какими-то, чтобы не было провокаций никаких. Поскольку это очень легко – таким образом, человека попытаться привлечь к какой-то ответственности.

Можно пример? Пример Израиля, где через 30 лет привлекают к уголовной ответственности и реально осуждают, вину доказывают. Такая практика тоже существует. Очернить легко, оправдаться – очень сложно. Неизвестно: у него украли шубу или он украл шубу, а осадок остался. Так же и тут.