Марк Фейгин, адвокат по делу Pussy Riot: «Девушки уже несут наказание»

Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич останутся под стражей еще на месяц.

Адвокат Марк Фейгин DR

RFI: 21 февраля пять девушек, одетых в маски и разноцветную одежду, прошли в храм Христа Спасителя, поднялись на амвон и исполнили вот такой панк-молебен. С нами на связи адвокат одной из девушек, которая проходит по делу Pussy Riot, Марк Фейгин. Последний новостной повод: Таганский суд оставил девушек группы Pussy Riot за решеткой. Вы написали жалобу. На что надеетесь вы, Марк, когда пишете такие жалобы на постановления Таганского суда?

Марк Фейгин: Во-первых, мы исполняем закон. Закон допускает все-таки, что решения судов в первой инстанции могут быть обжалованы в последующих. Поэтому сторона защиты пользуется этим правом, вне зависимости от того, насколько силен ангажемент со стороны судов со стороны власти, которая имеет определенно политический заказ на это дело.

Так что мы надеемся, прежде всего, на рассмотрение по закону нашей жалобы, а во вторую очередь, что не менее важно, это будет происходить публично и, таким образом, если уж не в суде, то, по крайней мере, в общественном мнении оценки будут окончательно расставлены по поводу событий 21 числа. Я бы только оговорился, я слышал, вы поставили композицию, сказав, что в храме девушки ее исполнили.

RFI: Исполнили где-то 20 секунд, а изображение было смонтировано потом, звук был наложен потом, простите Марк.

Марк Фейгин: Да, дело в том, что они не смогли исполнить. Может, они и имели такое намерение, но даже исполнить ничего не смогли, это был короткий речитатив из нескольких фраз. И охрана храма их, собственно, согнала с амвона. А клип – это художественное произведение с наложением студийного звука, с видеорядом. И то, что было выложено ночью в YouTube, в конце дня, это, скорее, не результат событий в храме, а некая проекция творчества группы в целом.

В этом как раз загвоздка со следствием: они пытаются притянуть этот клип в качестве главного элемента исследования для экспертизы и мотивов по статье 213 ч.2 –д ля того, чтобы создать клип, исходя из мотивов религиозной ненависти и вражды, они пошли в храм. Вот с этим у нас большая проблема.

RFI: То есть, клип надо рассматривать отдельно, он проходит как некий арт-объект.

Марк Фейгин: Во-первых, у них много подобных клипов. У них 5 основных клипов. И почему-то, учитывая, что они пришли в храм и не смогли ничего исполнить, почему-то именно этот клип стал основой обвинения уже как художественное произведение, выложенное в социальные сети, в YouTubе. Поэтому тут есть свои юридические моменты. В любом случае, мы будем обжаловать и дальше, учитывая то, что мы параллельно подали жалобу в ЕСПЧ тоже на решение судов об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей.

RFI: 20 июня продлили содержание под стражей до 24 июля. Это уже не в первый раз происходит: 9 апреля тот же Таганский суд оставил всех троих под стражей до 24 июня. С чем связано это постоянное продление ареста, и что будет после 24 июля.

Марк Фейгин: Продления связаны с тем, что продлеваются сроки следствия. Соответственно с уголовно-процессуальным кодексом, первоначальный срок – это 2 месяца, дальше он продлевается в зависимости от потребности следствия для окончания дела, оно продлевалось, фактически, трижды.

24 июля заканчивается процессуальная стадия ознакомления с делом по ст. 217 уголовно-процессуального кодекса.  Это умозрительный срок, поскольку сторона защиты не успеет ознакомиться до 24 июля, я бы не исключал, что будет и следующее продление. Это формальная сторона вопроса. А фактическая – девушки из Pussy Riot уже несут наказание, несмотря на презумпцию невиновности и спорный тезис об их вине.

Часто звучит даже из среды противников группы Pussy Riot: конечно, они совершили морально неприемлемый поступок, но они не должны сидеть. Как не должны, когда они уже сидят? Заключение, которому они подвергнуты, сравнимо с наказанием, которое может вынести приговор суда. Поэтому продлевается все это для того, чтобы их наказать. Это такая избыточная мера давления.

RFI: А христианское милосердие где тогда в данном случае? Если мы говорим об РПЦ, не все же, наверное, придерживаются той риторики, которую мы неоднократно слышали от патриарха. Где оно, то самое милосердие?

Марк Фейгин: Знаете, церковь устранилась, собственно из разрешения судьбы этих трех девушек. А такой статьи в уголовно-процессуальном кодексе «христианское милосердие» - нет.

RFI (А.С): В начале апреля международная правозащитная организация Amnesty International признала всех трех узниками совести. Может ли это как-то повлиять, и влияет ли это как-то в России на ход следствия.

RFI (Е.С): Мне кажется, вообще никак не влияет, вспомним Ходорковского, Платона Лебедева. И сколько их было, таких признаний от Amnesty International. Мне кажется, это такая западная вещь, которая в России не работает.

Марк Фейгин: Знаете, я следователю задал вопрос об Amnesty, он сказал: «А кто такая Amnesty International, что такое узники совести?». Дело в том, что в вопросах внутренних, скажем, для следствия, для решений Кремля, существенной роли это не играет.

Играет это роль для обеспечения международного давления. Напомню, по делу Ходорковского фактический статус политзаключенного или узника совести, как это принято более широко называть, был только через 5 лет присвоен Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому. Здесь было куда оперативнее. Дело Ходорковского, оно получило действительно политический размах уже по факту. И там многое было связано с деньгами.

Здесь-то история чистая, химически чистая. Здесь нет никаких интересов, нет никакой внутренней корпоративно-олигархической подоплеки. Это просто политический протест по своему существу. Просто он приобрел такую форму. Amnesty, действительно очень быстро действовала, буквально в течение полутора месяцев присвоила им этот статус.

Это может повлиять, во-первых, на решение Европейского суда, на скорость рассмотрения, приоритет рассмотрения нашей жалобы в Европейском суде.

Во-вторых, есть уже реакция такого рода, что отделения Amnesty в ряде стран организуют акции протеста и концерты поддержки, например, музыкальные, аккумулирует мнения общественных сил, различных политических партий. Это очень помогает в международном давлении на власть в Кремле. И мы это, безусловно, используем, поскольку инструментарий у нас очень ограничен, у защиты. Так что, в данном случае, это очень полезно.

RFI: По поводу жалобы в ЕСПЧ. Мы все понимаем, что ЕСПЧ не настолько хорошо субсидирован, и все эти процессы затягиваются на долгие годы. Несмотря на признание Amnesty International узницами совести, как долго нужно будет ждать решения?

Марк Фейгин: Дело в том, что действительно такие дела в ЕСПЧ рассматриваются месяцами, если не годами. Тем более, что мы сейчас подали только жалобу, собственно, на меру пресечения. Но это имеет значение, когда суд по существу примет решение в период между августом и сентябрем, на что рассчитывает следствие.

Мы рассчитываем на более поздний срок – между сентябрем и октябрем. И тогда мы уже будем обжаловать в ЕСПЧ приговор по существу. И предыдущее решение по поводу избрания меры пресечения решающим образом будет влиять на конечное решение Европейского суда. Но нельзя сказать, что это действует автоматически, ведь, согласитесь, их могут все же посадить, как об этом бродят слухи – от 2 до 3 лет.

И тогда для них срок в год или полтора не будет так сильно существенен. Потому что у суда и рассмотрения дела в дальнейшем, когда они уже будут отбывать срок, есть возможность условно-досрочного освобождения после отбытия половины срока.

И, между прочим, решения ЕСПЧ, если они будут положительными для нас, для стороны защиты, могут сильно повлиять на принятие такого решения. Сама процедура, сколь бы ничтожной она ни казалась, длительность рассмотрения, юридически она не имеет значения.

Потому что Конституция беспристрастно говорит о том, что международные нормы по отношению к национальным нормам законодательства и, в частности, уголовного законодательства, имеют приоритет.

Поэтому, хотят они этого или нет, пока они в Совете Европы находятся, они будут исполнять эти решения судов в той или иной форме. Поэтому, с этой точки зрения, для нас это необходимый путь решения проблемы.