Александр Черкасов: О том, как я в Совет по правам человека не пошел и почему

В понедельник 18 июня в российских онлайновых СМИ появились сообщения, что после ухода из Совета по правам человека при президенте РФ ряда российских общественных деятелей, в этот совет пригласили музыканта Шевчука и журналистов Познера и Романову. Одновременно появилась новость, что туда приглашали и члена совета Правозащитного центра "Мемориал" Александра Черкасова, да он отказался. Мы попросили его рассказать нам, правда ли он отказался, да и правда ли, что его приглашали.

granitv.ru

Александр Черкасов: Во-первых, это не новость. Потому что меня об этом допрашивали в пятницу (15 июня) корреспонденты газеты «Известия». Они тоже откуда-то узнали эту не новость, которой было к тому моменту уже несколько дней, чуть ли не неделю. Это – раз.

Два – это то, что да, правда: мне неофициально предлагали, и я очень быстро и столь же неофициально отказался. С одной стороны, потому, что я буквально за день до этого в общении с коллегами, когда эта возможность обсуждалась в отношении другого человека, говорил, что я не могу никому ничего советовать, я сам ни в какие советы не входил и не из каких советов не выходил. Но если бы меня позвали, я бы не пошел. Но тут мне предлагают. Не мог же я дать другой ответ, если говорил "нет" до этого. А с другой стороны, все очень рационально объясняется, почему именно я туда не иду.

RFI: Так почему же вы не хотите вступить в Совет по правам человека при президенте Российской Федерации? Ведь, казалось бы, в его задачи входят вещи, которые должны быть вам близки: возможность заступиться за права человека при современных российских властях.

Александр Черкасов: Есть две стороны у этой медали, точнее, «корочки». Одна – это говорить властям о правах человека, а другая – пользуясь этими «корочками», заступаться за людей.

И второе очень важно. Многие мои друзья и коллеги использовали эту возможность, использовали это положение для того, чтобы защищать людей. Буквально несколько недель назад Светлана Ганнушкина много часов висела на телефонах, пытаясь предотвратить штурм дома, откуда не вышли пятеро мирных жителей. Это ей удалось, наверное, отчасти и потому, что она тогда была членом этой самой комиссии. Но, с другой стороны, нужно ведь и представлять эти самые права перед властью.

Я не хочу ни коим образом дискредитировать саму идею диалога и сотрудничества с властью. Без этого диалога, без этого сотрудничества мало что можно сделать. Какие инструменты для этого стоит применять? Некоторые инструменты вообще фальшивые: когда называется одним образом, а суть иная.

Например, «Общественная палата», которая сделана так, как будто это какой-то выборный орган, на самом деле, это типичный Совет, в котором треть советников назначена президентом, вторая треть – первой третью, а третья треть – первыми двумя третями, вместе взятыми. Называется как нечто вроде бы выборное. Когда не соответствует суть и название, идти туда, например, бессмысленно.

А Совет при президенте – ну, что ж – каждый руководитель в праве создавать при себе такой совет и звать тех, с кем он готов советоваться. Только готов ли?

Давайте посмотрим последние месяцы. Такое фундаментальное право как право избирательное. Что у нас с ним сделано? Ну, про это все знают. Последние выборы, которые – не выборы, а те электоральные процессы, в ходе которых сформировано не пойми что, которое принимает еще и другие законы. Например, закон, который фактически запрещает проведение митингов и демонстраций и чего-либо еще, вместо того, чтобы обеспечивать гражданам право собираться мирно и без оружия.

Или последний перл Владимира Владимировича Путина, который уже не в своей предвыборной статье, а перед камерами телевидения обещал ужесточить миграционное законодательство и ввести за нарушение оного, в том числе, за нарушение права регистрации, уголовную ответственность. Какое все это имеет отношение к ценностям прав человека? Власть, кажется, показывает, что она находится в ином пространстве, чем эти права.

Что же касается моей непосредственно работы… Я, правда, уже не лично, столкнулся с Владимиром Владимировичем Путиным: на первом заседании этого Совета Светлана Алексеевна Ганнушкина вручила ему книгу «Здесь живут люди» - хронику насилия в Чечне, сделанную нами как бы в ответ на путинские слова «Права человека? Какого человека? Фамилию, адреса, явки». Вот такая хроника, где фамилии, адреса, явки, была передана Путину, а там – мое предисловие.

А длится все три часа, а других бумаг перед ним нет – он и стал это предисловие черкать всячески, потом стал объяснять, какая это ерунда и как все нужно на самом деле иначе объяснять, и как все нужно на самом деле иначе понимать. То есть, заочно он уже получил те рекомендации, которые я бы мог ему дать.

А рекомендации по контртеррору на Кавказе, которые, как говорил Талейран, не просто хуже, чем преступление, это ошибка, что политика властей создает и воссоздает базу экстремистского террористического подполья, а отнюдь не является контртеррористической операцией, все это было до него донесено. Он не воспринял еще в то время, когда был склонен кого-то слушать. Зачем мне еще раз туда идти? Встретились-поговорили…

RFI: То есть, вы уже полностью разочарованы в надежде на то, что глава российского государства и вся, идущая ниже него вертикаль будут к кому-то прислушиваться?

Александр Черкасов: К кому-то – может быть. Но я – немножко не тот человек. И по роду своих занятий есть темы, к которым они готовы, наверное, прислушиваться. Но не к этим темам. Здесь уже, видимо, все решения приняты.

А во-вторых, есть, наверное, люди более дипломатичные. Тут впору вспомнить позднесоветский юмористический рассказ про то, как группу советских туристов повели на стриптиз, и один Мамаладзе из Батуми заявил: «Я нэ пайду, никуда нэ пайду. Я нэ увэрэн, что правилно атрэагирую».

Видимо, недостаточно дипломатичный человек, чтобы сдерживаться, когда я с чем-то слишком не согласен. Найдутся те, кто, действительно, привержен правам человека, кто может терпеливо доносить эти ценности, и кто, используя свое место в этой комиссии, сможет помогать людям. Наверняка, такие найдутся. Но ко мне обратились не по адресу.

Я хочу заметить, что я никому ничего в данном случае не советую. Ко мне обратились, я ответил за себя, и только за себя. Ну, может быть, за каких-то своих друзей, таких, как Олег Орлов и Сергей Ковалев. Но я никому не советую. Если кто-то туда решит идти, это и будет его решение.

RFI: Вы для себя находите в российском обществе какую-то сферу, в которой вы можете действовать и улучшать ситуацию?

Александр Черкасов: Уже больше 20 лет, так или иначе, моя и моих коллег работа связана с ситуацией в военных вооруженных конфликтах или так или иначе связана с конфликтами. Это и соблюдение гуманитарного права, и восстановление прав пострадавших в судах, вплоть до Европейского суда по правам человека. Это положение беженцев, это ситуация с дискриминацией, которая возникает в результате конфликтов или служит этим конфликтам предпосылкой. Это и тема политзаключенных, которая у нас вновь звучит, например, в связи с арестами по «делу 6 мая».

Есть много дел, которыми мы занимаемся, которыми нужно заниматься. Какой-то деятельности членство в подобных комиссиях помогает, а какую-то деятельность, наверное, даже может дискредитировать. Я не думаю, что одно зависит от другого.