Кирилл Михайлов: Совершена роковая политическая ошибка

В России, в самых верхах власти, произошла своеобразная рокировка. Президент страны объявил, что следующим президентом станет премьер-министр, а премьер-министр страны объявил, что следующим премьер-министром станет президент. Известие об этом приветствовал официальный представитель РПЦ В. Чаплин, заявивший, что эта передача «эстафеты» власти прошла «в очень торжественном, достойном, нравственном духе» перед большим количеством людей.

REUTERS/Alexander Demianchuk

Комментарий шеф-продюсера информационного вещания телеканала «Дождь» Кирилла Михайлова.

RFI: Мы обращаемся к вам по поводу этой рокировки в верхах власти не как к шеф-продюсеру информационного вещания телеканала «Дождь», а, скорее, как к представителю Русской Православной Церкви, то есть, как к русскому православному христианину. Можно вас так назвать?

Кирилл Михайлов: Да, конечно.

RFI: Дело в том, что по поводу рокировки власти Медведев-Путин, Путин-Медведев протоиерей Всеволод Чаплин, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества РПЦ, высказал свое восхищение этой сменой власти, заявив, что вот, когда еще в истории России высшая власть в государстве передавалась так мирно, достойно, честно, по-дружески? И т.д. В общем, его, официального представителя Русской Православной Церкви, восхитил этот обмен власти, который со стороны может показаться просто мафиозной сменой караула. Вы как русский христианин тоже оцениваете эту рокировку так же восторженно, как и отец Всеволод Чаплин?

Кирилл Михайлов: Боюсь, что мое мнение отличается от мнения отца Всеволода Чаплина. Я считаю, что здесь совершена роковая политическая ошибка – то, что нам предложено думать, что это какая-то техническая вещь, что Путин и Медведев – это тандем и что это непринципиально. На самом деле, это роковая ошибка, которая определит, я боюсь, худшим образом будущее России. Если сказано в Конституции, что один человек может править 2 президентских срока, то не надо из этого устраивать каких-то двусмысленностей. Было у тебя два срока – и все, и достаточно. Иначе мы двигаемся в сторону таких стран, как Зимбабве, Ливия при Каддафи и т.д. Путин – в его вчерашней речи было предложено такое «утешение» для малодушных людей, когда он говорил о росте зарплат, о росте благосостояния, благополучия людей. И, в общем, вся риторика сводится к тому, что: «Не переживайте, ребята, все будет хорошо и ровно». Но это для совершенно малодушных людей. Размышляя об этом, я думал: «Неужели они Бога не боятся?». Ведь и Путин, и Медведев – они оба христиане, они этого не скрывают, они бывают на Пасху в церкви – показывают по телевизору. Неужели они не боятся Бога – вот так кривить душой и такое делать со страной? Не развивать ее, а просто остановить политический процесс. Я это воспринимаю таким образом.

Если воспринимать политику как соревнование разных мнений о лучших для страны путях развития общества, то в России политики, как таковой, нет. Потому что никакого соревнования нет. Создается ощущение, что у власти замерла определенная сила. Кто-то называет это корпоративной системой ФСБ, кто-то называет это «вертикалью власти». Однако, не всякий представитель Русской Православной Церкви обязательно одобрит такую застывшую государственность.

Кирилл Михайлов: Безусловно. Надо понимать, что Россия – не пропащая страна. И Церковь тоже живая, и Церковь развивается, в Церкви много здоровых сил, и есть замечательные священники, и крепкие приходы – люди, которые трезво смотрят на вещи, по-христиански, совестливо и трезво. И я думаю, то, что сделал отец Всеволод – это тоже одна из болезней нашего времени то, что Церковь добровольно заняла такой сервильное и подчиненное положение по отношению к государству. Может быть, кому-то хотелось поговорить о «симфонии», но я здесь таковой не вижу. Церковь не свидетельствует о времени. Святейший и иерархи наши мало свидетельствуют о Христе, о благодати, о грехе, о том положении, в котором находится страна, которая не осознала советского прошлого своего, не распростилась и т.д.

Но если иерархия мало говорит об этом, то сама-то Церковь как живой организм говорит что-то об этом?

Кирилл Михайлов: Трудно судить, потому что у меня нет такого «мониторинга». И то, что я знаю в Москве, я знаю, какие есть приходы, какие люди – есть люди, и, я думаю, их в Церкви довольно много, которые, мягко говоря, скептически отнесутся и к политическим переменам, и к реакции отца Всеволода Чаплина на эти политические перемены. Я предполагаю, я не могу с уверенностью сказать, потому что у меня просто нет точных данных на руках.

То есть, для православного христианина не остается какой-то фатальной необходимостью некое слияние с политической властью, когда перестаешь видеть, где кончается Церковь, и где начинается власть?

Кирилл Михайлов: Ну, конечно. Конечно. Да и вообще, о каком слиянии может идти речь? Есть архиереи, которым, в силу их служения, необходимо сотрудничать с властями. Среди них есть люди, я предполагаю, которые идут несколько дальше, чем того требуют какие-то церковные обстоятельства. А в принципе, у нас народ и власть разобщены, власть у нас нелегитимна и она это постоянно чувствует. Дошло до того, что Валентина Матвиенко в своей речи, когда она была «избрана» спикером в Совет Федерации, говорила слово не «народ», а «население»: «Население ждет от нас того-то и того-то». Понимаете? И в этом смысле, люди Церкви тоже, таким же образом, как и народ в целом, отделены от власти и воспринимают себя отдельно от нее. То есть, власть – это одно, народ – это другое.