Арина Бородина о реакции российских СМИ на решение по делу ЮКОСа

Обозреватель издательского дома «КоммерсантЪ» Арина Бородина прокомментировала решение Мосгорсуда о снижении срока для Платона Лебедева и Михаила Ходорковского.

Арина Бородина, обозреватель ИД КоммерсантЪ http://www.kommersant.ru/Issues.photo/DAILY/2011/087/KMO_117618_

Арина рассказала нам о том, как российские телеканалы освещали эту новость недели, как были расставлены акценты, что немаловажно.

RFI: Мы с вами знаем, что все западные СМИ молниеносно отреагировали на сообщение о снижении срока заключения Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому.

Ничего хорошего, конечно, я об этом не думаю, поскольку сидеть до 2016 года любому нормальному человеку – это слишком высокое наказание, чудовищная кара. А уж когда это решение совершенно несправедливо, на мой взгляд, надумано и абсолютно носит политический характер – это несправедливо в десятки, а то и в сотни раз. Это относится, прежде всего, и к Михаилу Ходорковскому, и к Платону Лебедеву. Но, я бы сказала, что в России - не то чтобы этими сообщениями было наполнено все информационное пространство. Радио, Интернет – да. Несколько газет. А в телевизионном эфире, особенно в федеральных каналах, эта новость, во-первых, не была такой огромной. Да, безусловно, о ней рассказывали, но очень сухо, информационно и с позиций, слава Богу, всех сторон – и адвокатов, и прокуратуры. Но, сказать, что этим было переполнено телевизионное пространство – это было бы сильным преувеличением. Я считаю, что после пресс-конференции Дмитрия Медведева, когда он сказал, что выход Михаила Ходорковского на свободу нисколько не опасен для общества – он ответил довольно честно, насколько можно было ответить на этот вопрос. Но получается, что слова президента совершенно никак не кооперируются с тем, что произошло после суда. Можно сказать, конечно, что суд – над президентом, он независим, но у нас нет доказательств, к сожалению, юридических. Но в своем слове на последнем заседании суда Михаил Ходорковский, по-моему, достаточно красноречив: это такие надуманные, «притянутые за уши» обвинения, которые, мне кажется, у любого здравомыслящего человека не укладываются в голове. Ну, например, в новостях канала РЕН в выпуске Михаила Осокина адвокаты выступали. В принципе, они выступали и на государственном канале «Россия 1» и на канале НТВ. Другое дело – как это было заверстано, как это подавалось. Кто говорил, кто первый, кто последний, как это было размещено по верстке в новостях. Например, программа «Время» дала всего 40 секунд. Да, они сказали нейтрально, что принял суд решение, такие-то сроки, выйдут тогда-то, но это всего 37 секунд в середине программы. Канал НТВ начал с этой новости – это была первая новость в выпуске новостей, она была подана максимально отстраненно, и репортаж заканчивался тем, что адвокаты будут оспаривать это в европейских судах. А на государственном канале «Россия 1» в «Вестях», по-моему, впервые на моей памяти дали такой широкий блок, где были слова Ходорковского из зала суда. Мне кажется, что это уже довольно красноречиво. Но дали только в московском выпуске. То есть, на всей территории России этот сюжет зрители «Вестей» не увидели. Только Москва и европейская часть. Это тоже был сюжет, где, скорее, были акценты хоть, вроде бы, и нейтрально расставлены, но если посмотреть, кто за чем шел – адвокаты были минимально представлены, более широко были представлены работники прокуратуры. Я просто по долгу службы слежу за такими вещами. Мне кажется, что массовый зритель России вообще слабо понял, что, собственно, такого произошло. Ну, сидит Ходорковский и сидит, ну, еще дали ему сколько-то много лет, столько же ему и дали. Мне кажется, что в широком смысле российским зрителям до этой истории нет особенного дела. Увы!

RFI: Также Арина Бородина посетила весной в берлинском музее «Чек-пойнт Чарли» выставку, посвященную экс-главе ЮКОСа. Нужно напомнить, что чек-пойнт Чарли – это был самый известный контрольно-пропускной пункт между советской и американской оккупационными зонами в Берлине. Пропускали и контролировали, понятное дело, из западной зоны – в восточную. Так вот, теперь музей «Чек-пойнт Чарли» представляет экспозицию, которая рассказывает о процессе Ходорковского.

Относительно недавно появилась выставка – там три зала, посвященные целиком Михаилу Ходорковскому. Я была совершенно потрясена, потому что трудно представить, чтобы такая выставка появилась, например, в Москве или в любом другом российском городе. Вообще, все три зала в этом берлинском музее – они находятся в глубине, на втором этаже (мы совершенно случайно туда забрели), причем, находится эта выставка на выходе из залов, посвященных Сахарову, и в этом тоже есть некий символизм. Так вот, все стены этой выставки обклеены листами из уголовного процесса по делу Ходорковского. Там есть его личные вещи. Я была совершенно потрясена – там куртка его – знаменитые кадры, когда его выводят из автозака в черной куртке - еще первый суд. Вот эта куртка, переданная, видимо, родными его на эту экспозицию. Там есть его рукописный текст - один из экземпляров - последнего слова. Декабрьский процесс. Там есть масса видеороликов, инсталляций совершенно потрясающих разных российских художников. Есть очень пронзительный портрет в карандаше Михаил Ходорковский, его мама – Марина Филипповна – они вместе на этом листе белой бумаги. Этот зал – целиком пустой, там только портреты и зарисовки художников с самого процесса. Вообще, на мой взгляд, очень интересная выставка. Не знаю, многим ли довелось ее видеть, но я была в большом потрясении. Там очень много листовок, буклетов. Она, видимо, очень недавно открылась, потому что там есть российская пресса – журналы, газеты, то, что писали о Ходорковском, об этом процессе. Самое эмоциональное, сильное впечатление – это его личные вещи и рукопись с последним словом.

Обозреватель ИД КоммерсантЪ Арина Бородина по телефону для RFI.